Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан Страница 37

звонил по телефону, ты даже не подумал помешать мне, да и сейчас ничего не делаешь, надеясь в конце концов смыться через дверь, позабыв о своих миллионах. – И Виктор, топнув ногой, воскликнул: – Да сопротивляйся же ты, трус! Посмотри, твоя любовница не спускает с тебя глаз. Ты что, заболел? Совсем ослаб? Ну скажи хоть слово, хоть рукой пошевели!

Брессак не двигался. Казалось, сарказм Виктора его совершенно не трогал, можно было подумать, будто он и вовсе не слышит этих насмешек. Взглянув на Александру, он увидел, что женщина неотрывно смотрит на инспектора.

Потом Брессак вновь глянул на часы.

– Двадцать пять минут, – процедил он сквозь зубы. – Это гораздо больше, чем мне нужно.

– Верно, гораздо больше, – произнес Виктор. – Минута, чтобы спуститься двумя этажами ниже, и еще минута, чтобы выйти из дома со своими приятелями.

– Мне потребуется еще одна минута, – уточнил Брессак.

– Для чего?

– Чтобы проучить тебя.

– Дьявольщина! Ты хочешь меня отшлепать?

– Нет, хорошенько поколотить тебя на глазах у моей, как ты выразился, любовницы. Когда появится полиция, она найдет тебя слегка поцарапанным, помятым и крепко связанным…

– И с твоей визиткой во рту.

– Именно так, с визиткой Арсена Люпена… Надо уважать традиции. Александра, потрудись, пожалуйста, открыть дверь.

Александра не шелохнулась. Неужели волнение парализовало ее?

Брессак подбежал к двери и тотчас выругался:

– Черт возьми, она заперта на ключ!

– Как? – иронически осведомился Виктор. – Неужели ты не заметил, как я запер ее?

– Дай мне ключ.

– Ключа два: от этой двери и от двери в конце коридора.

– Дай мне оба.

– Это было бы слишком просто. Тогда бы ты спустился по лестнице и вышел из дома, как достойный буржуа, покидающий собственное жилище. Ну уж нет. Да будет тебе известно, что между тобой и выходом стоит воля Виктора из специальной бригады уголовной полиции. В конечном счете всю авантюру задумал я и осуществил тоже я. Ты или я! Люпен или Виктор! Молодой Люпен с тремя крепышами-приятелями, револьвером и кинжалами. И старый Виктор, совершенно один и безоружный. Ну и, конечно, прекрасная Александра как свидетель сражения и дуэльный арбитр.

Брессак, с суровым лицом, неумолимо надвигался на него.

Виктор не тронулся с места. Времени оставалось мало. Прежде чем явится полиция, старик Виктор должен быть повержен, наказан, и у него надо забрать ключи.

Еще два шага.

Виктор рассмеялся:

– Иди же сюда! Не щади моих седин! Давай, смелее!..

Еще шаг. Внезапно Брессак прыгнул на соперника и всем своим весом повалил его на пол. Сцепившись, они покатились по паркету, и дуэль сразу приняла характер яростной, почти дикой схватки. Виктор попытался высвободиться, но разжать объятия Брессака оказалось невозможно.

Александра с ужасом смотрела на дерущихся, однако не трогалась с места, словно не хотела влиять на исход борьбы, словно ей было безразлично, кто выйдет победителем. Похоже, охваченная тревогой, она просто ждала.

Однако период неуверенности оказался коротким. Несмотря на физическое превосходство Брессака, несмотря на возраст Виктора, инспектору удалось взять верх. Он вскочил на ноги – казалось, даже не запыхавшись – и с любезным видом, совершенно ему несвойственным, широко улыбнулся. Еще и поклонился, как это делает цирковой борец, уложивший своего соперника на лопатки.

А соперник действительно лежал неподвижно, распростершись на полу.

2

На лице молодой женщины было написано сильнейшее изумление: она явно не ожидала такой развязки, ни на миг не допуская поражения Антуана Брессака.

– Не волнуйтесь, – успокоил ее Виктор, обшаривая карманы поверженного противника и вытаскивая оттуда оружие: револьвер и кинжал. – У меня есть удар собственного изобретения, действующий мгновенно… Кулак бьет в определенное место, и новых ударов не требуется. Впрочем, никаких серьезных последствий это не несет… Удар болезненный, но выводит жертву из строя всего на час… Бедняга Люпен…

Но она не волновалась. Она уже определила свое место в происходивших событиях и теперь думала только о том, что случится дальше и каковы намерения этого странного субъекта, в очередной раз удивившего ее.

– Как вы намереваетесь с ним поступить?

– Как? Сдам его полиции. Через четверть часа на него наденут наручники.

– Вы этого не сделаете. Отпустите его.

– Нет.

– Умоляю вас.

– Вы просите меня за этого человека… а за себя?

– За себя я не прошу. Делайте со мной, что хотите.

Для женщины, которая только что трепетала от страха и которой грозила непосредственная опасность, она говорила на удивление спокойно.

Он подошел к ней и негромко произнес:

– Все, что хочу? Тогда уходите, и немедленно.

– Нет.

– Когда сюда приедет мое начальство, я уже не смогу отвечать за вас. Уходите.

– Нет. Все ваше поведение доказывает, что вы всегда поступаете по собственному желанию, не считаясь с полицией и даже наперекор ей, когда вам так удобнее. Раз вы предлагаете бежать мне, то спасите и Антуана Брессака. Иначе я остаюсь.

Виктор недоумевал:

– Так вы его любите?

– Это не имеет значения. Спасите его.

– Нет!

– Тогда я остаюсь.

– Уходите!

– Я остаюсь.

– Что ж, тем хуже для вас! – в ярости воскликнул он. – Ибо нет в мире такой силы, которая заставила бы меня спасти его. Вы слышите? Вот уже месяц, как я делаю все, чтобы схватить его! Вся моя жизнь свелась теперь к этой цели… арестовать его!.. разоблачить!.. Я его ненавижу? Да, возможно, но главное – я его презираю.

– Презираете? Почему?

– Почему? Что ж, я объясню вам, раз вы до сих пор не поняли, в чем тут дело. А ведь все совершенно ясно!

В эту минуту мертвенно-бледный Брессак попытался приподняться, тяжело вздохнул… но тут же рухнул на пол. Было понятно, что, помышляя о бегстве, он все-таки признавал свое безусловное поражение.

Обеими руками Виктор обхватил ладонями лицо молодой женщины и властно проговорил:

– Не смотрите на меня… Не вопрошайте ни о чем своим жадным взглядом… Смотреть надо не на меня… Это он… человек, которого вы любите, а точнее, любите легенду о нем, легенду о его неукротимой смелости и неиссякаемой изобретательности. Так взгляните же на него! Не отворачивайтесь! Взгляните и признайтесь, что вы разочарованы. Вы ожидали большего, не так ли? Настоящий Люпен повел бы себя иначе!

И, указывая пальцем на побежденного, он зло рассмеялся:

– Разве настоящий Люпен позволил бы играть с собой, как с младенцем? Не будем говорить о его просчетах, совершенных в самом начале подготовки этого дела, о том, как, обведя вас вокруг пальца, я втерся к нему в доверие, а потом и поселился в его доме в Нейи. Но здесь, вот в этом доме, в эту ночь, что он сделал? Целых два часа плясал под мою дудку! Я дергал его за