Кража Казанской - Евгений Евгеньевич Сухов Страница 9

– Разрешите присесть, ваше высокоблагородие, нынче все на ногах да на ногах… Глаз не сомкнул. Мне бы прилечь да поспать час-другой, а не могу! Сон не берет… Будто в наказание. Не уберег Чудотворную, видно, гореть мне в геенне огненной.

– Присаживайтесь, – разрешил судебный следователь, указав на один из двух табуретов, что были в сторожке. Старик, кряхтя, опустился. Сам Шапошников разместился на втором. Теперь ему было видно, насколько стар этот человек. Ветхая, пожелтевшая от времени кожа была в сплошных морщинах. Дряхлый старик, доживавший свои последние дни.

– Видно, с этим позором мне и в могилу ложиться. Где-то около часу ночи с монастырского двора я к себе в сторожку пошел…

– А у вас имеется какое-то оружие? – полюбопытствовал Шапошников.

– Какое там! – отмахнулся старик. – Палка и доска! Вот и все мое оружие. Обычно я палкой по доске постукиваю, чтобы воров переполошить. Только разве это поможет? Взял я палку и доску для верности и пошел монастырский двор осматривать… А тут, когда уже к колокольне подходил, какой-то подозрительный шум услышал. Даже и не шум, а какое-то неясное царапанье. Прислушался я малость и понял, что оно идет от двери на западной паперти собора. Странным мне все это показалось. Ну я и пошел туда. Смотрю и вижу: на паперти четыре человека стоят. Я поначалу решил, что может быть кто-то из наших рабочих. А потом думаю: а чего же им в час ночи-то у храма толкаться? Ну я и крикнул эдак построже: «Кто вы такие? Чего вам здесь нужно?» Тут один из них сбежал с паперти – и прямо ко мне, а другие так внимательно глянули на меня, потом один револьвер вытащил, а другой нож – и тоже на меня пошли. Подумалось тогда, хана мне пришла! Турки не сумели убить, только поранили, а вот эти точно убьют! Пора мне к моей покойной Агате. Три года, как жену похоронил… Жалко дочку оставлять, ну да что тут поделаешь. Как-то не складывается у нее больно. Первый муж, от которого она дите народила, помер. Царствие ему небесное… Хороший человек был. А второй пьет беспробудно… Тоже, думаю, помрет скоро от горькой.

– И что там дальше произошло? – поторопил Шапошников.

– Тот, что был с ножом, закрыл мне рот, а второй, с револьвером, направил его мне в грудь, и сказал: «Если пикнешь, застрелю!»

Старик тяжко вздохнул, потом умолк. Продолжать разговор ему не хотелось. Так и ушел бы с этого места, не будь рядом приставучего судебного следователя.

Александр Степанович представлял собой воплощение понимания и кротости. Смотрел ласково, понимающе кивал и ждал от старика интересного повествования. Расстраивать столь любезного человека Федору было неловко, вот только очень не хотелось вновь припоминать пережитое. Но судебный следователь был настойчив и дружески поинтересовался:

– Что же вы замолчали, любезнейший? Продолжайте, я вас очень внимательно слушаю. Уж очень интересно узнать, чем же вся эта катавасия закончилось.

Невесело вздохнув, Захаров продолжил:

– А чего тут продолжать? Принялись они мне руки выкручивать. Ну, тут палка с доской у меня из ладоней выпали. Потом подтащили меня к подвалу, столкнули вниз и дверцу закрыли. Еще прижали ее чем-то тяжелым. Я было попробовал дверцу приподнять, а она ни в какую не поддается! Я ведь ее сам мастерил, доски толстые, из дуба, только немного смог приподнять. И тогда тот худой, с ножом, в щель лезвие просунул и пригрозил: «Будешь орать, убью! И мощей твоих старых не пожалею».

– Так и сказал? – удивленно протянул следователь.

– Так и сказал, – убежденно отвечал Захаров. И насупившись добавил: – Мне перекреститься, ваше высокоблагородие?

– Не нужно, – смилостивился судебный следователь, – и так верю. Как выглядели святотатцы? Лица их запомнили? Может, приметы какие-то вспомните?

– Не вспомню я, кромешность вокруг была, – пожаловался старик. – А потом, страху они на меня нагнали, как-то не до того было.

– Продолжайте, голубчик.

– Подождал я малость. Нужно было что-то делать. Кто его знает, что они там замыслили… Тогда я пошел к другому отверстию, оно из подвала прямо на лестницу паперти выходит, и крикнул: «Караул!» Может, кто-то услышит. А мне опять нож показали. Сказали, что больше терпеть не станут, а если пикну еще раз, так шкуру мою старую продырявят. Ну я и умолк… Не знаю, сколько просидел там, но времени много прошло. Выглянул снова и увидел человека, шедшего к игуменскому жилью. Присмотрелся малость, думаю, неужто они? А когда человек поближе подошел, то я послушницу Татьяну признал. Ну тут я отважился, кричать принялся, вот она и подошла… А дальше вы уже знаете. И что мне теперь делать, ваше высокоблагородие?

Судебный следователь Александр Шапошников мгновенно посуровел, превратившись из располагающего добряка в стража закона.

– Молиться, любезнейший, чтобы все, что вы здесь сейчас мне рассказали, оказалось правдой. Я – не те милосердные грабители, что вас заперли, – губы Шапошникова скривились в ухмылке. – Если дадите повод усомниться, так не посмотрю на ваши старые мощи. Вмиг на сахалинскую каторгу отправлю! – Громко шаркнув табуретом, следователь поднялся. – Пойдемте, господа, опросим других свидетелей. Должен же был хоть кто-то видеть этих преступников.

Глава 5

21 октября 2000 года

Место для храма

До отъезда в Ватикан оставалось пять дней. Совсем немного, но вместе с тем достаточно, чтобы еще раз пройтись по всем намеченным ранее пунктам и осмыслить: все ли сделали так, как нужно? Может, что-то упустили? Тогда следует немедленно исправить оплошность.

Совещание группы из пяти человек (именно столько по протоколу Святого Престола допускается на аудиенцию к Папе Римскому Иоанну Павлу II), которые отправятся в Ватикан, решили провести вечером. По обыкновению собрались в кабинете мэра.

Окна были завешены тяжелыми темно-зелеными портьерами, через которые едва просматривался свет уличных фонарей. На противоположной стороне – крупномасштабная карта Казани, задрапированная синей тканью.

– В Ватикан мы подъедем немного пораньше, чтобы узнать, что же понтифик думает о передаче Казанской иконы Божией Матери в Казань. Нас обещают встретить, и еще у нас будет возможность переговорить с человеком, который имеет связи в Ватикане. Когда-то он издал книгу Иоанна Павла II. Но следует быть готовыми к любому раскладу. А теперь давайте все вместе подумаем, может быть, мы чего-то недоучли? – заговорил Камиль Шамильевич, глядя на присутствующих. – Начнем с подарков, это очень важный элемент при всякой официальной встрече. Наша задача – представить Казань самым благоприятным образом. О себе мы должны оставить хорошую память, поэтому в подарок нужно привезти нечто запоминающееся. Людмила Николаевна[12], вы учли мои рекомендации? С подарками все в порядке?

– Да, Камиль Шамильевич, – энергично отозвалась Андреева. –