Тайны льда - Антон Чижъ Страница 7

не донимали. Происшествия случались мелкие. На вызовы пришлось выехать от силы пару раз. Да и то расследовать нечего, приставы справлялись сами. За пять лет службы в сыске у него не бывало такого мирного и спокойного существования. Ванзаров стал подумывать: не напиться ли до бесчувствия? Или искупаться в проруби на Неве. Или жениться. Чтобы выбить тоску дурацким поступком, как клин клином вышибают.

Он перешёл канал и направился по набережной к Екатерингофскому проспекту. По дороге следовало купить колбасу, сыр, хлеб. Холостой человек не утруждает себя готовкой, Ванзаров ел в трактирах. Но с недавних пор у него завёлся домашний питомец, которого полагалось кормить.

Из лавки Ванзаров вышел с кульками покупок. Его окликнули. В неверном свете зимних фонарей виднелся невысокий мужчина в английском кепи, линия пальто подчёркивала достоинства фигуры.

– Добрый вечер, Родион Георгиевич, – сказал он и коснулся козырька кепи, словно отдавал честь. – Давно не виделись.

С этим вежливым господином любой чиновник полиции предпочёл бы не встречаться никогда. Кульки девать было некуда. Ванзаров ответил поклоном вместе с кульками.

– Неужто женились, Родион Георгиевич?

Вопрос прозвучал так, будто господин в кепи опечален.

– Ужин холостяка, – ответил Ванзаров, чтобы пресечь разговоры о женитьбе, которые утомили его изрядно.

– Свобода даётся мужчине однажды, и потерять её надо с выгодой. Чем заняты по службе?

Вопрос от человека, который должен знать всё, был излишним.

– Текущие дела, господин ротмистр.

– Что за официальности, мы же приятели.

Приятелями они не были. И быть не могли. Иметь дружеские отношения с офицером Секретного отдела Департамента полиции – немыслимо. Этого отдела в Министерстве внутренних дел официально не существовало. Занимались они самым важным и неблагодарным делом: боролись с революционной крамолой, невзирая на закон. Корпус жандармов и Охранное отделение были у всех на виду и на слуху. О Секретном отделе знал ограниченный круг высших должностных лиц. Это было тайное оружие против нараставшей революции. С безграничными полномочиями и властью. Состав Секретного отдела, чины и фамилии офицеров были государственной тайной. Ванзарову не повезло прикоснуться к этой тайне года два назад, когда обстоятельства розыска свели с ротмистром Леонтьевым. Если это была настоящая фамилия. И чин. Утверждать наверняка невозможно.

– Чем могу служить, господин ротмистр?

Леонтьев тихонько хмыкнул:

– А вы всё такой же… Должен выразить восхищение поступком, который недавно совершили [13]. Настоящий подвиг. Печально, что мы проглядели. Но это между нами… Кстати, не хотите поступить к нам? У нас вакансия, примем вас с радостью.

– Благодарю, доволен службой, – ответил Ванзаров, мысленно проклиная кульки с их содержимым.

– Подумайте. Моё предложение всегда в силе. Такие, как вы, нам нужны.

– Благодарю.

– Поужинать не приглашаю: вижу, торопитесь. Буду краток…

Не размениваясь на вежливость, ротмистр перешёл к делу.

Недавно Секретным отделом был зафиксирован слух о новом таинственном обществе. Цели общества, состав и даже название неизвестны. Информаторы донесли жалкие клочки: якобы в общество входят влиятельные лица, которые что-то такое устраивают – то ли магическое, то ли религиозное, вроде нового культа для избранных. Не декабристы, не народовольцы, не эсеры-бомбисты. Скорее всего – игры пресыщенных лентяев. Прямой опасности государственному строю и монархическому правлению не представляют. Однако надо знать точно. Со времён масонов к тайным обществам в России относились недоверчиво. То есть уничтожали под корень.

– Есть сведения, что тайные встречи проходят в Юсуповом саду, – закончил ротмистр.

– Что требуется от меня?

– Родион Георгиевич, вы же всё понимаете: ради пустых слухов выделять силы или филёров неразумно. Во всяком случае, пока.

Обнимая кульки, Ванзаров ждал главного.

– Следите внимательно за любым странным происшествием в Коломенской, Казанской и Спасской частях, особенно в Юсуповом саду, – сказал ротмистр так, что просьба прозвучала приказом. – Любой намёк на членов или само общество прошу зафиксировать и сообщить. С вашей прозорливостью и умением видеть скрытое это нетрудно.

– У общества есть название?

– Одни слухи: что-то имеющее отношение к зиме, снегу, морозу, льду. Точнее неизвестно.

– Сделаю, что смогу, – ответил Ванзаров.

Ротмистр позволил несколько незначащих фраз и более не задерживал. Буквально исчез в зимней мгле. Растворился как призрак.

7

16 января 1899 года, суббота. В Москве

Чудо было в изящной белой шапочке из горностая и белой короткой шубке. Вместо тёплого балахона, в какой дамы кутают ноги, лёгкая шёлковая юбка. На сапожках сидели «Снегурочки» [14]. Намётанным глазом Фёдор Павлович отметил редкое мастерство барышни. Её сверстницы на катке обычно привлекают внимание кавалера беспомощностью. Она же кружилась уверенно, легко, делая «петли», «параграфы» и даже «восьмёрки». Как настоящая конькобежка. Показалось, будто эту незнакомую московскую девушку где-то видел. Было в ней что-то необъяснимо знакомое, что-то мучительное – как дежавю или слово, которое вертится на языке, но не можешь вспомнить.

Пустые домыслы Фёдор Павлович отогнал. Он заметил, что Алёша делал вокруг барышни широкие круги, поворачивая голову, как стрелка компаса на север. Могло показаться, что Алёша просто катается. Отец отметил интерес сына.

Судьба давала шанс. Нельзя его упустить. Подъехать и познакомиться нечего думать. За такую вольность можно загреметь в полицейский участок. Даже в Москве. Барышня не могла прийти на каток одна, наверняка среди публики родители или сопровождающие.

Фёдор Павлович жестом подозвал Митю, поручил разузнать: кто вон та барышня в белой шубке, с кем здесь находится. Митя вернулся шустро, доложил: дочь генерала Гостомыслова, на катке с матерью, которая расположилась в кресле для посетителей. Митя указал на даму в беличьей шубе. Благодаря статной осанке, заметной в мехах, дама выглядела вдовой генерала. Каковой и была, по заверению Мити.

Смяв сигару в кармане тужурки и засунув приличия ещё глубже, Фёдор Павлович подъехал к пандусу с креслами для зрителей, отвесил самый изысканный поклон и, сыпля извинениями, представился. Мадам Гостомыслова ответила кивком не слишком радушно, спросив, что ему угодно.

Фёдор Павлович пошёл с козырей. Причём со всех сразу.

Он сообщил, что является членом правления Санкт-Петербургского общества любителей бега на коньках, самого именитого, престижного и уважаемого в столице. Ну и в России, конечно, что уж тут скрывать. Общество основано в 1877 году, среди основателей архитекторы Бруни и Кавос. У них строжайший отбор членов, только избранная публика, собственный каток в Юсуповом саду и великие спортивные достижения как в фигурном катании, так и в беге на скорость. Стараниями общества началось фигурное катание в империи. Именно они пригласили знаменитого американского фигуриста Джексона Гайнса, который дал первые уроки нового фигурного катания и подарил свой портрет. Они приглашают для обучения юных фигуристов знаменитого тренера-учителя Зейберта. Они устраивают ежегодное состязание на первенство России в искусстве катания на коньках среди конькобежцев-любителей и забегах на скорость. Они ввели у себя упражнения в игре «хоккей