Лесные палачи - Валерий Георгиевич Шарапов Страница 6

* * *

Через лес шли четверо бандитов, настороженно озираясь по сторонам, торопясь уйти подальше от хутора Талаевиеши.

Один из них, с опухшим и оттого заметно покривевшим угрюмым лицом, зябко кутался в китель, гнал перед собой Пеструху, время от времени нервно пинал ее в зад кованым каблуком немецкого сапога. Корова тоскливо косила на него лиловый глаз и вынужденно прибавляла шаг, понимая, что жить ей осталось недолго.

Рыжий парень и крепыш ростом пониже несли за плечами короба с медом и узлы с одеждой. И без того толстые влажные губы рыжего после укуса пчел были безобразно вывернуты, отчего по подбородку безостановочно текла липкая тягучая слюна, а распухшая правая щека выглядела так, как будто он держал за ней камень-голыш. И лишь один блондин шел налегке, откровенно ухмылялся, вспоминая недавнее развлечение с голой девкой в лесу, ее аппетитную попку, жалея, что не до конца успел насладиться ее прелестями.

Глава 2

Несколькими днями позже, но уже в Советской России

Такого подвоха начальник Управления МВД по Тамбовской области генерал-майор Пресняков Климент Петрович никак не ожидал: три часа назад звонили из Москвы, из Управления уголовного розыска, и настоятельно советовали командировать двух сотрудников в Западную Латвию в городок Пилтене. Все это генералу было знакомо и особого неприятия не вызывало, если бы не одно но… Эти деятели из столицы просили не каких-то абстрактных Петрова и Сидорова, а настаивали именно на его лучших оперативных сотрудниках — начальнике отдела уголовного розыска майоре Климе Орлове и старшем лейтенанте Илье Журавлеве.

Все речи большого московского начальства сводились к тому, что в Латвии в последнее время особенно сильно активизировались многочисленные местные банды, но главное — хорошо вооруженные организованные националистические группировки, которые поставили своей целью свержение в Прибалтике Советской власти. Поэтому необходимо оказать незамедлительную помощь латвийским товарищам после реорганизации НКВД в МВД, практически с нуля создать в городке уголовный розыск и наладить его четкую оперативную работу. Дело это очень серьезное и ответственное, требующее особого отношения, и лучше Орлова и Журавлева с ним никто не справится.

Это была сущая правда. В прошлом году сотрудники Управления из отдела по борьбе с бандитизмом под руководством Клима Орлова отличились при разгроме местной банды под управлением жестокого главаря по кличке Филин, а спустя пару месяцев молодой, но уже опытный оперуполномоченный Илья Журавлев участвовал в операции, разработанной МУРом. Тогда он самостоятельно внедрился в Ярославле в банду кровавых убийц, которой верховодил самый настоящий мясник с рынка по прозвищу Ливер. Банду, как водится, уничтожили, Ливера застрелил его же сообщник, чтобы не тащить на себе раненого главаря, и уголовное дело можно было с чистой совестью закрывать. Но внезапно выяснилось, что не все так просто… Настоящим главарем отпетых урок оказался не Ливер, а — кто бы мог подумать — Ноябрина Устюгова, девица двадцати четырех лет, бывшая старшая надзирательница в концентрационном лагере Озаричи. И если бы не Журавлев, то Устюгова, этот озаричский зверь, прозванная так за особую жесткость, с которой нелюдь расправлялась с заключенными и со свидетелями ее службы у фашистов, избежала бы советского правосудия за свои преступления. И вот таких сотрудников вдруг потребовалось командировать в Западную Латвию, в неизвестный городок Пилтене.

Конечно, каждому генералу лестно, что у него в управлении служат такие профессионалы, как Орлов и Журавлев, но вот так взять и за здорово живешь с ними расстаться на год, а то и на все два, когда у самого в области не все еще спокойно, это непозволительное расточительство.

Климент Петрович в который раз остановился напротив стола совещаний, где в простенке висела карта Советского Союза с новыми прибалтийскими республиками; раскачиваясь с носков на пятки, долго и неотрывно смотрел на едва заметное черное пятнышко, означающее городок с количеством жителей чуть больше тысячи человек. «Да у меня в области в самой маленькой деревне и то людей больше, — с досадой думал он, раздувая от возмущения ноздри. — И вот на тебе, отправлять туда своих сотрудников… Да каких!» — восклицал он мысленно и вновь принимался ходить по кабинету, с тоской и болью поглядывая на дубовую дверь в ожидании вызванных им оперативников, которые в эти минуты были заняты тем, что ловили на живца одного упыря — серийного убийцу, любившего душить, насиловать, а потом расчленять свои жертвы.

Сегодня наживкой был Илья Журавлев, переодетый в женщину и умело накрашенный искусными руками старенькой гримерши из местного драмтеатра. По словам Орлова, пожилая коммунистка даже предложила себя в качестве праздношатающейся по парку девушки, так сказать, вспомнить революционные годы, но он якобы не разрешил. Рассказывая все это, майор ржал как сивый мерин, вспоминая недовольное лицо женщины, (в этом месте Климент Петрович не сдержался и сам невольно улыбнулся). И смех и грех.

Сокрушенно мотнув седой породистой головой, генерал присел на стул, потом порывисто поднялся и упругим шагом торопливо направился к рабочему столу. Выдвинув верхний ящик, достал оттуда позолоченный массивный портсигар с гербом Советского Союза на крышке и с витиеватой надписью на обратной стороне «Генерал-майору Преснякову Клименту Петровичу от сослуживцев в День милиции. 1945 год. Тамбов», подаренный ему в прошлом году на торжественном вечере, устроенном в их профессиональный праздник в Доме культуры «Знамя труда».

Из-за ранения в легкое он три года уже не курил, но привычка нюхать папиросы перед тем, как закурить, у него осталась. Генерал вынул одну папиросу, аккуратно, с чувством внутреннего благоговения помял ее подушечками шишковатых в суставах пальцев, поднес к носу, принялся глубоко вдыхать, насыщая раненые легкие приятным запахом табака.

— Хорошо, — буркнул он, когда вдоволь насытился привычным с семи лет, когда закурил в первый раз, запахом. — А то даже мыслями тяжело ворочать. Я и не знал, что они бывают столь неподъемными.

Климент Петрович с довольным видом хмыкнул, сделав для себя неожиданное открытие.

— Да-а, — протянул он неопределенно и принялся вновь ходить по кабинету, машинально постукивая пустым концом папиросы по портсигару. — Ну и дела-а. Вот они мне задачку задали. Вместо Орлова, допустим, я временно исполняющим назначу Василия Федорова. Парень он ответственный и в работе рьяный… на такого можно положиться. Но опять-таки одной единицы будет не хватать. Придется подбирать кого-нибудь из других служб на место Журавлева. Только хрен ты его кем заменишь. Такие ценные кадры, и на тебе… Куда-то к черту на кулички отправлять! — едва ли не со стоном произнес он и болезненно поморщился. —