Золото Джавад-хана - Никита Александрович Филатов Страница 38

и лаконично, словно отдавая команду. И по этой манере достаточно скоро его собеседникам становилось понятно, что ни начитанностью, ни развитием, ни природным умом он не отличается, однако в практическом плане всегда обнаруживает энергию и отчаянную решимость. И действительно, когда у него в кармане оказывались, например, прокламации или какие-нибудь иные пропагандистские материалы, Семен очень старался от них поскорее отделаться и даже просил других товарищей заняться их распространением. Это занятие казалось ему слишком скучным, зато всему остальному Семен предпочитал террор.

Он любил жизнь за то, что она предоставляла возможность испытывать сильные ощущения…

— Без сомнения, — подтвердил гость, который расположился напротив.

В нем теперь нелегко было распознать того самого «кавалера» в гороховом щегольском котелке, который без малого час простоял только что на Литейном проспекте. При ближайшем, внимательном рассмотрении каждый сразу заметил бы, что перед ним сидит состоявшийся, зрелый мужчина лет тридцати, который многих и многое повидал в своей жизни — с некоторой склонностью к полноте и с почти незаметным еврейским акцентом. Подпольная кличка у него была Спартак, и достоверными сведениями о его прошлом, скорее всего, не располагали даже в центральном руководстве организации. Какое-то время после провалов и арестов 1878 года[22] Спартак вынужден был оставаться и действовать едва ли не в одиночестве, постоянно меняя состав своей боевой группы. Вообще же, он предпочитал работать с разнообразными взрывчатыми веществами — причем, по возможности, все устраивал таким образом, чтобы непосредственный исполнитель заведомо был обречен на хорошую, легкую смерть… то есть не мог бы давать показания на организаторов и участников.

— Еще хотите чаю? — предложила на правах хозяйки темноволосая стройная дама в пенсне.

Из троих обитателей комнаты в этот вечер курила только она — элегантно придерживая между пальцами длинный, тонкий мундштук, так что это занятие придавало ей вид прогрессивный и независимый.

В организации эта женщина была известна как Белка. Она была дочерью губернского секретаря, получила домашнее образование, а затем окончила фельдшерские курсы в Санкт-Петербурге. Успела побывать замужем за ревизором контрольной палаты, родила дочь, однако сразу же после смерти супруга с головою ушла в революцию. В результате раскола движения «Земля и воля» вступила в партию народовольцев и безоговорочно приняла самые радикальные методы борьбы — в определенной степени под влиянием известного боевика Семена, скоро ставшего ее новым спутником жизни.

Как ни странно, Семен и Белка второй год были мужем и женой не только по легенде. И состояли даже не в так называемом гражданском браке, получившем широкое распространение среди подпольщиков — нет, они обвенчались по-настоящему, в церкви, получив на это родительское благословение, несмотря на то, что невеста была заметно старше жениха. Медовый месяц молодожены провели на юге Орловской губернии, в имении у матери Белки, которая, разумеется, не догадывалась о настоящих занятиях дочери и своего нового зятя. Однако деревенская жизнь для этих деятельных натур оказалось непозволительно сытной, спокойной и скучной — так что по первому вызову организации они оба выехали в Петербург для участия в боевых нападениях, оставив дочь Белки от первого брака на попечение бабушки.

— Нет, спасибо, — поблагодарил Спартак, обнимая ладонями недорогую, но очень красивую чайную чашку, оставшуюся у хозяйки от прошлых семейных запасов. — Пальцы очень замерзли.

— А вы разотрите их жиром, — посоветовала женщина. — Хотите, принесу?

— Не стоит… уже много лучше… — Спартак вернулся к теме разговора: — Итак, он по-прежнему состоит под охраной. И ведет себя очень предусмотрительно. К тому же из-за последствий полученного ранения господин Трепов почти не принимает посетителей и выбирается из дома только в церковь — да и то исключительно в сопровождении вооруженных шпиков.

— Даже врач навещает его прямо на квартире, — подтвердил Семен. — Однако примерно раз в неделю, как мы сообщали, Трепов все же заходит играть в преферанс к литератору Салтыкову, его соседу выше этажом.

— Да, действительно.

Эти сведения, поступившие к народовольцам какое-то время назад, показались Спартаку настолько важными, что он решил сам проверить их достоверность. И по этой причине был вынужден лично торчать на морозе напротив парадной отставного обер-полицмейстера.

— Сегодня партию им составляет некий граф Лорис-Меликов. Известная персона. Генерал-адъютант и Харьковский генерал-губернатор, — Спартак мечтательно прикрыл глаза: — Как хорошо было бы акцию сегодня провести — чтобы их с Треповым обоих, разом…

— Чем же вам так не угодил Лорис-Меликов? — удивилась Белка. — Он пользуется популярностью у населения, герой войны. Известен как противник всяческих репрессий по отношению к крестьянам… и если я не ошибаюсь, Исполнительный комитет именно по этой причине не включил его в список губернаторов, приговоренных к смертной казни?

— Вы не ошибаетесь, — ничем не выдавая раздражения, кивнул Спартак. — Но вот именно такие царские приспешники, как этот граф, для революции еще опаснее, чем казнокрады, бездельники или свирепые палачи. Они способны создавать у обывателя обманчивое мнение, будто самодержавный режим не обречен историей, но способен еще к оздоровлению и улучшению. Путем какого-нибудь народного просвещения, экономических реформ или образования сословных представительств, наподобие английского парламента…

— Правильно! — поддержал его Семен, который был всегда сторонником простых решений.

— Да, пожалуй… — согласилась с мужем Белка.

Руководитель боевой группы с одобрением посмотрел на них и предложил:

— Впрочем, если угодно, я даже готов считать этого генерала сопутствующей жертвой.

— Жертвой?

— Ну, Белка, вы же не собираетесь проливать о нем слезы? Тем более если устранение еще одного царского сатрапа окажется необходимым условием для того, чтобы исполнить приговор, который вынесла организация кровавому обер-полицмейстеру?

— Нет, — сразу и твердо ответила женщина. — Не собираюсь.

— Вот и хорошо, — одобрил Спартак. — Вступая на тернистый и опасный путь террора, мы должны сознавать, что порою случайные жертвы в революционной борьбе неизбежны. И приходится приносить их на алтарь свободы во имя счастья для грядущих поколений.

— Что именно вы предлагаете? — уточнил Семен, относивший себя к людям дела.

— Мы подложим под стол, за которым идет игра в карты, динамитную бомбу достаточной взрывчатой силы. И в подходящий момент она будет приведена в действие.

— Каким образом?

— Вам пока совершенно необязательно это знать, — улыбнувшись, напомнил Семену о правилах конспирации руководитель боевой группы.

— А вот, кстати, по поводу литератора Салтыкова… — Белка непроизвольно обернулась к высокому подоконнику, на котором лежало два или три номера «Отечественных записок» за прошлый год: — Он, видимо, тоже погибнет?

Прежде чем дать ей ответ, Спартак ненадолго задумался и вздохнул:

— Это, конечно, печальное обстоятельство… Однако господину редактору следовало бы разборчивее относиться к своим знакомствам.

— Жена? Дети?

— Детей уводят спать в дальние комнаты. Они не пострадают…

— Сведения достоверные?

— У меня имеется свой человек в доме