Коллекция Энни Мэддокс - Шарлотта Брандиш Страница 33

– Мы помним, Энни, спасибо, – невозмутимо откликнулась одна из троицы, на вид самая старшая. – Ни к чему всё время повторять. Мы ещё ни разу не задержали отправку груза, так что незачем нас подгонять. Кто это с тобой?

– Это мисс Адамсон, моя новая подруга! – Энни улучила момент и снова приклеилась к Оливии, прижавшись к ней боком и цепко обняв за талию. – Мы с ней будто две сестрички, так мы похожи. Даже мисс Эппл сказала, что нас с пяти шагов не различишь! Жаль, что вы не можете нас увидеть, – посетовала она и заговорщически подмигнула Оливии.

Одна из вышивальщиц, хрупкая и очень миловидная девушка с кожей молочной белизны, потянула носом, ни на миг не переставая орудовать иглой. – Терпентин, льняное масло, рыбий клей… Мисс Адамсон, вы художница?

– О нет, что вы! Я понемногу учусь смешивать краски и работать с холстом, но пока не делаю никаких особенных успехов.

– Ещё лавандовое мыло… И апельсиновая цедра… И гарь. Подземка?..

Оливия совершенно искренне изумилась:

– Знаете, я первый раз вижу кого-то с таким чувствительным обонянием. Я и правда добиралась до Сент-Леонардса подземкой, а за завтраком ела апельсины.

– Да уж! – Энни ревниво перехватила инициативу. – Дороти у нас просто диковинка. Её на ярмарках можно показывать, вместо бородатой женщины и двухголового телёнка. Пойдёмте же, мисс Адамсон! Наша Дороти очень любит привлекать к себе внимание, – громким шёпотом сообщила она, когда они оказались в коридоре. – Я бы на вашем месте ей в этом не потакала. А вы ведь нарисуете мой портрет, правда? Раз уж вы умеете. Только больше никого здесь не рисуйте, хорошо? Только меня!

Оливия не нашлась, что ответить. К этому моменту её настигла такая усталость, что она еле ноги передвигала. Потрясение из-за пропажи Филиппа и отказ инспектора принять её просьбу о помощи всерьёз. Эта злополучная встреча с отцом и его женой, их равнодушие к судьбе брата и облегчение от её ухода, которое они даже не сумели скрыть. Экзамен на пригодность, который ей устроила мисс Эппл, её строгость и холодное ехидство. Пепелище на месте флигеля. И назойливая, полубезумная, ревнивая Энни Мэддокс, одновременно похожая и на шкатулку с секретом и на бомбу замедленного действия.

Будто услышав эти мысли, Энни вдруг повернулась к ней, заставив остановиться. Её указательный палец прижался к щеке и начал поглаживать шрам – сперва медленно, затем всё быстрее и быстрее.

– Я знаю, с кем ссорился мистер Адамсон перед тем, как ушёл из Сент-Леонардса. Я их слышала. Я знаю, о чём они говорили. И знаю, что с мистером Адамсоном случилось потом.

Она внимательно наблюдала за Оливией. «Словно кошка караулит мышь. Дёрнешь усиком – угодишь в когтистые лапы», – пришло той на ум, и сердце забилось быстрее, и по спине вновь пробежал липкий холодок. Теперь, после слов Энни о Томасе, она пугала Оливию гораздо сильнее, чем маленький Энди Купер.

А та продолжала, искоса на неё глядя:

– Это мой секрет, понимаете, мисс Адамсон? Я его берегу. Я могу поделиться им только с тем, кто будет мне другом. Кто будет всегда на моей стороне. Как мисс Эппл. Понимаете? Вот она удивится, если узнает, зачем вы на самом деле сюда приехали! – девушка захихикала, прикрывая зубы ладошкой, но во взгляде её по-прежнему чувствовалась угроза. – Мисс Эппл очень не любит, когда ей лгут. Всегда так расстраивается. Жаль будет, если вам откажут от места, – и она с притворным огорчением поцокала языком.

– Мне бы очень этого не хотелось, Энни. Может быть… Может быть, мы оставим это между нами? У друзей ведь бывают секреты от других, верно? – Оливии было невыносимо стыдно и тошно, но выхода не было, и она положила руку на щуплые плечики Энни, притянула её к себе, ободряюще улыбнулась – и даже эта скупая принуждённая ласка, идущая от разума, а не от сердца, произвела на шантажистку чудодейственный эффект.

– О да, мисс Адамсон, да! – Энни расцвела, глаза её засияли от удовольствия. – Конечно! У нас будет много-много секретов! Мы ведь теперь лучшие подруги. Я буду приходить к вам в комнату по вечерам, после того как погасят лампы в коридорах. Мы будем валяться на кровати, пить какао, грызть печенье и шептаться обо всём на свете до самого утра! Это будет чудесно, правда?

От перспективы шептаться с Энни до утра Оливия внутренне содрогнулась, но быстро справилась с чувствами и поспешила заверить ту, что ждёт не дождётся вечера, а есть печенье в кровати – вообще её любимое занятие.

– А теперь скажи, Энни, с кем ссорился мистер Адамсон перед отъездом? Ты ведь не выдумала это?

– О нет, мисс Адамсон, что вы! – Энни поняла, что теперь-то новенькая на крючке, и от предвкушения у неё сладко заныло в животе, совсем как тогда, когда всласть пороешься в чужих вещах, или добавишь в коллекцию новый секрет, или украдёшь ключ из связки, чтобы беспрепятственно входить, куда захочется. – Я никогда не выдумываю. Мистер Адамсон ссорился с Вонючкой Энди. А вот что с ним случилось после этого, я расскажу вам вечером, когда все улягутся спать. А вы будете рисовать меня в шляпе или без? И какое платье мне лучше надеть: розовое или красное? А может, жёлтое? У меня знаете сколько платьев! – похвасталась она и принялась детально описывать каждое, вновь повиснув на Оливии и лучась восторгом от обретения новой подруги.

Никаких возражений Энни просто не слушала. Оливия отчаялась ей объяснить: что у неё нет ни холста, ни красок, что она не умеет изображать людей, что это под силу только настоящему, опытному художнику – но все её старания разбивались о непроходимую уверенность Энни, что самое меньшее через неделю она будет любоваться собственным портретом, на котором предстанет перед всеми писаной красавицей. И пытка эта длилась бы ещё бог знает сколько, если бы в коридоре не появилась мисс Гриммет в белоснежном переднике и с ворохом бархатных обрезков в руках, после чего Энни поспешно убежала.

– А мисс Эппл-то вас заждалась, – с укоризной заметила мисс Гриммет, проходя мимо. – И лучше б вам, дорогуша, поспешить, а то она сегодня не в духе, а вы человек у нас новый… Вам неприятности ни к чему, верно ж? А с Энни, мой вам совет, близко знаться не стоит. Ни к чему это вам, уж поверьте, милочка, на слово. Только, чур, я вам этого не говорила, – и гувернантка подмигнула растерянной Оливии, а потом