Расследования Корсакова. Комплект из 3 книг - Игорь Евдокимов Страница 27

– Именно. Вы сейчас наблюдаете феномен, известный как «призрак Пеппера». – Купаясь во всеобщем внимании, Корсаков вновь перешел на менторский тон: – Он был очень популярен в британских театрах пару лет назад, но у нас так и не прижился. Разве что в качестве диковинки для развлечения гостей. Вероятнее всего, поэтому его и обустроила баронесса Ридигер. Фокус дорогой, но уникальный. Как центральный пункт включения газового освещения. В духе хозяйки дома, очевидно. Это, – Владимир постучал по зеркалу, – просто стекло, пусть и способное отражать при определенном освещении. За ним – точная копия комнаты, в которой мы находимся. А где-то чуть в стороне находится абсолютно обыкновенная дама, из плоти и крови, которая и отражается сидящей в кресле [22]. Ротмистр разбудил этого «призрака», когда зажег газовое освещение в доме. Где-то здесь скрыт механизм, открывающий дверь, но, боюсь, у нас нет времени его искать. Сергей Семенович, раз ваш интеллект нам не пригодился, то, может быть, поделитесь физической силой?

Корсаков приглашающе кивнул в сторону зеркала. Решетников, скрипя зубами, взялся за ближайший стул. Явно представляя на месте зеркала издевательски ухмыляющегося Корсакова, околоточный со всей силы ударил по стеклу. С громким треском оно разбилось, открыв проход в тайную комнату. Аккуратно, стараясь не оцарапаться об осколки, четверо мужчин проникли в зазеркалье. Владимир оказался прав: в углу комнаты, частично отгороженная еще одним стеклом и под ярким светом газового театрального фонаря, в кресле находилась молодая рыжеволосая женщина в темно-зеленом бархатном платье с длинными рукавами и в перчатках. Глаза ее были закрыты. Владимир коснулся ее запястья, а затем резко потребовал:

– Постольский, саквояж, пожалуйста!

Павел так и выступал при нем в роли носильщика. Корсаков извлек очередной флакон, на этот раз – с нюхательной солью, и поднес его к лицу женщины без сознания. Спустя несколько секунд она встрепенулась, открыла глаза и с ужасом взглянула на обступивших ее мужчин, инстинктивно вжавшись в спинку кресла.

– Амалия, тихо, все хорошо! Ты в безопасности! – успокаивающе зашептал Корсаков.

– Что?! Кто вы?! – пролепетала женщина.

– Владимир Корсаков. Мы познакомились на пятницах у Полонского [23], помнишь? Играли в шахматы у «Доминика»? Ездили в загородный сад? Ну?

– О боже, Володя! – Из глаз Амалии брызнули слезы, и она бросилась Корсакову на шею. Нораев спокойно изучал плачущую женщину, Постольский вежливо отвернулся, а Решетников, презрительно фыркнув, вышел обратно в зеркальный проем. Наконец Амалия отстранилась от Корсакова и вытерла слезы.

– Господа, позвольте представить вам мадемуазель Амалию Штеффель, – излишне церемонно, чтобы скрыть смущение, сказал Владимир.

– Очень приятно, поручик Постольский, к вашим услугам! – стукнул каблуком Павел.

– Ротмистр Нораев, – сухо представился офицер. – Госпожа Штеффель, вы можете сказать нам, что здесь произошло?

Амалия ответила не сразу. Она закрыла глаза и начала мотать головой, будто пытаясь что-то вспомнить.

– Сударыня, если вам требуется время… – неуверенно начал поручик Постольский.

Его голос словно вывел Амалию из транса. Ее глаза распахнулись, а лицо исказила гримаса ужаса. Она зашептала:

– О, нет-нет-нет-нет-нет, нам нужно бежать отсюда, сейчас же! Оно найдет нас!

– Кто найдет? – не понял Нораев.

– Я все расскажу, только, прошу, уведите меня отсюда!

– Сударыня, боюсь, что пока мы не узнаем, что произошло с другими гостями, никто из нас этот дом не покинет, – сказал Нораев.

– Да, кстати, про других гостей… – пробормотал Корсаков, переглянувшись с поручиком. Они не успели сказать Нораеву о находке в гостиной.

– Они все мертвы! И если мы сейчас же не уйдем отсюда, то последуем за ними! – шелестящим шепотом объявила Амалия.

XI

17 октября 1880 года, ночь ритуала, Санкт-Петербург, Большая Морская улица

Амалия металась, не разбирая дороги, безнадежно заблудившись в коридорах и залах пустого особняка.

Тварь гнала ее, словно хищник – добычу. Мертвое тело, почти мумифицированное, не должно было двигаться с подобной прытью. Однако, как быстро ни бежала Амалия, существо, которое они призвали из зазеркалья, постоянно было где-то рядом. Медиум слышала его хриплое дыхание, уже само по себе вселявшее ужас своей неестественностью, ненужностью – трупам не нужно дышать. Но тварь об этом, похоже, не подозревала. Или… или существо, приводящее в движение истлевшие суставы, пыталось имитировать человеческие повадки. Просто по привычке.

И этот звон… Чистый, детский, наивный звон маленького колокольчика, подаренного дочери любящим отцом, сейчас предвещавший приближение не-мертвой и не-живой твари.

Вбежав в очередную комнату, Амалия нащупала дверь и с силой захлопнула ее за собой. Что же делать? Бежать дальше? Или попробовать спрятаться? В комнате царила непроглядная темнота. Если она сможет забиться в угол, не дышать, не издать ни звука – возможно, тварь бросится в погоню дальше, в следующую комнату. При условии, что она видит и слышит так же, как обычные люди.

За дверью раздался скрежет, она содрогнулась – существо уже близко, времени думать не оставалось. И Амалия решила прятаться.

Она метнулась в сторону. Под ноги ей попался какой-то предмет, к счастью – довольно мягкий, диван или кресло. Она потеряла равновесие, но, перелетев через спинку, смогла аккуратно приземлиться. Не вставая, медиум поползла дальше, пока не уткнулась в бархатную портьеру. Амалия нырнула под занавесь и, вытянувшись, как струна, прижалась к стене.

Удары в дверь, чередуемые со скрежетом ногтей по дереву, продолжались еще несколько секунд, а затем затихли. В наступившей тишине дыхание Амалии казалось ей самым громким звуком в доме, поэтому она судорожно набрала в грудь воздуха и замерла. Теперь ее выдавал лишь отчаянный стук сердца, но с ним она поделать ничего не могла. А вот чудовищу вполне по силам было его остановить.

Тишину прервал звук. Тихий, но его было достаточно, чтобы кровь застыла в жилах медиума. Сначала скрип. За ним щелчок. Затем снова скрип, уже громче.

Тварь перестала тщетно биться у входа. Она повернула ручку, открыла дверь и уже зашла в комнату. Из последних сил задерживая дыхание, Амалия старалась не выдать себя.

Динь-динь…

Судя по хрипам и звону, существо проследовало от двери к центру комнаты и остановилось. Несколько раз скрипнули половицы, словно оно оглядывалось, переступая с ноги на ногу. Затем дыхание снова сместилось – тварь двинулась к противоположной двери. Снова скрипнули петли, а потом все затихло.

Выждав еще несколько мгновений, Амалия наконец смогла дать отдых болевшим от натуги легким и тихонько втянуть спертый воздух.

Сперва ей показалось, что ее тихий вдох отдался эхом. Но Амалия быстро поняла, что этого быть не могло. Реальность оказалась куда страшнее. Нечто по ту сторону портьеры