Дорогое утешение - Евгений Евгеньевич Сухов Страница 22

трюмо обнаружил красивую шкатулку, похожую на маленький кованый сундучок с овальной крышкой. Когда он открыл ее, шкатулка оказалась доверху наполненной дорогими ювелирными украшениями. Здесь было все, начиная от золотых колец с массивными перстнями и заканчивая золотыми браслетами и подвесками с вкраплением в них изумрудов с бриллиантами. С полминуты Павел ошалело созерцал несказанную красоту, потом опомнился и сунул шкатулку вместе с содержимым в небольшой облезлый саквояжик, похожий на докторский. Обычно с таким мужики ходят в баню: веничек, конечно, не уместится, а вот трусы с майкой, полотенце, мыло с мочалкой и шкалик «Московской особой» — запросто!

В третьей комнате — кабинете хозяина — в запертом ящике письменного стола, который Павел открыл металлической скрепкой (не сразу, правда, пришлось несколько раз сгибать и разгибать скрепку, придавая ей нужную форму), обнаружились три сберегательные книжки на предъявителя. На одной сберкнижке лежали полторы тысячи рублей, на других двух — по десять тысяч ровно. Клепиков расплылся в улыбке — уже первый улов получился весьма прибыльным — и сунул сберкнижки во внутренний карман.

«Что ж, Павел Феоктистович, — сказал он мысленно самому себе, — с почином тебя!»

На кухню он заглядывать не стал. Наверняка там имелось столовое серебро, может, и позолоченное, но оно Клепикова не интересовало. Выйдя из квартиры, он опять прислушался, нет ли кого в подъезде. После чего, неслышно ступая, спустился и вышел никем не замеченным. Оно ведь как бывает: если везет, так везет во всем! Ну а если не подфартило, то утром лоб расшибешь, в обед руку порежешь, а вечером еще и в кипятке обваришься!

⁂

Инга ждала Павла у него на квартире. Нервничала, конечно, но почему-то была уверенность, что все пройдет благополучно. И когда в начале десятого вечера Павел вернулся домой с улыбкой до ушей, она уже полностью уверовала, что все получилось в лучшем виде. Инга не стала спрашивать: «Ну, как все прошло? Тебя кто-нибудь видел?» Просто бросилась его обнимать и даже пустила почти искреннюю слезу радости. Клепиков раскрыл саквояж и стал вынимать из него деньги и драгоценности. Инга, конечно же, поняла, что он вернулся с неплохой добычей, судя по его широкой улыбке, но что куш будет такой значительный, она и представить не могла. Шутка ли: полведра явно дорогущих драгоценностей, сорок тысяч сотенными и пятидесятирублевыми купюрами, а еще три сберегательные книжки на предъявителя на двадцать одну тысячу пятьсот рублей. Это же настоящее богатство, на которое можно жить беспечно десятки лет! Она так и сказала Павлу:

— Мы теперь богаты, да?

— Я так определенно не стал бы утверждать, — поразмыслив, произнес Клепиков. — Но то, что мы уже не бедны, это точно! А по-настоящему богатыми мы станем только тогда, когда у нас будет десять раз по столько же, — кивнул он на купюры и драгоценности.

— Надеюсь, ты со мной добычей поделишься? Половина ведь там моя, верно? — с еле заметной вопросительной интонацией поинтересовалась Инга.

— О чем речь, — вроде бы вполне искренне произнес Павел. — Только давай переждем хотя бы с пару недель, а потом уже и поделим.

— Ну, дай хотя бы вот те сережки, — указала Инга на золотые серьги с синими камушками. — Они должны очень подойти к моей голубой блузке.

— Нет, украшения может опознать их владелица, тем более такие роскошные, и тогда нам обоим крышка, — вполне резонно промолвил Клепиков. — С ними мы поступим иначе, — раздумчиво добавил он.

— Как? — поинтересовалась Инга.

— Продадим их в каком-нибудь другом городе. Так будет безопаснее для нас…

— И кто этим будет заниматься?

— Ты, — безапелляционно ответил Павел. — Тебе это легче будет сделать, ты же не работаешь.

— Хорошо, — подумав, кивнула Инга. — Но у меня имеется муж, как тебе известно. И ему что-то придется говорить, как-то объяснять свое отсутствие дома…

— Ну, так придумай что-нибудь. У подруги, мол, засиделась или погостить поехала на денек. Короче, это твои проблемы, тебе их и решать. Ну что, договорились?

— Договорились, — последовал ответ.

— Вот и славно, — улыбнулся Павел и, приобняв ее, повел к дивану.

— Меня муж ждет, — не очень убедительно произнесла она, теребя пуговичку блузки.

— Подождет, — сказал Павел и стал расстегивать ей лифчик.

Глава 10

Сберегательная книжка на предъявителя

Константин Григорьевич уже в который раз посмотрел на часы. Маленькая стрелка указывала на цифру двенадцать, а большая уже переползла за полночь. Однако жена еще не вернулась. Никогда прежде Инга так надолго не задерживалась.

Поляков подошел к окну. На улице угрюмая поздняя осень, в душе пустота и безысходность, на небе — ни единой звездочки. Темень на улице стояла такая густая, что едва что-то можно было разобрать даже на расстоянии вытянутой руки, в такую по улицам лучше не блуждать. Мало того, что можно напороться на хулиганье, которое не пропускает мимо ни одного припозднившегося прохожего, так еще и лоб расшибить. Вот из темноты вынырнули серые силуэты, заставив насторожиться, а потом снова исчезли во мраке.

Наконец Константин Григорьевич услышал звук открываемой двери, и холодок тревоги за жену сменился каким-то усталым облегчением. Он вышел в коридор и вопросительно уставился на Ингу. В его глазах застыл немой вопрос: «Где ты была?»

— Прости, у подружки засиделась, — обыденно произнесла Инга. Сняв пальто, она передала его мужу и прошла в комнату. — А ты чего не ложишься?

— Тебя ждал. А вдруг что случилось? — сдержанно заметил Константин Григорьевич.

— Да что такого со мной может случиться? — с беспечностью подростка, совсем не знающего жизни, спросила она.

— А ты не могла меня пожалеть и прийти пораньше? Я весь извелся! Не знал, что и думать. Вот ты пропала… Куда мне идти? Даже не знаю!

— Ну, не надо, я все понимаю. Раньше хотела уйти, так она меня едва ли не силой удерживала. С парнем рассталась, ее надо было как-то утешить. Вот я и пыталась.

Сказав это, Инга стала раздеваться. Поляков невольно засмотрелся на ладную фигуру жены, подошел к ней сзади, обнял и прикоснулся губами к плечам.

— Не надо, — не оборачиваясь, прошептала Инга. — Что-то голова побаливает. Устала я за целый день.

Не отпуская жену, Константин Григорьевич произнес:

— Ну, побаливает голова, так что с того? У меня тоже с утра затылок болит, но мне это как-то не мешает. Начнем этим самым заниматься, сразу все пройдет…

— Я же сказала тебе, не надо! Мне что, кричать, что ли, на тебя нужно?! — раздраженно произнесла Инга и рассерженно посмотрела на Полякова.

Константин неодобрительно покачал головой, отпустил жену и, не сказав ни слова, ушел в другую комнату.

В ту ночь Инга Владимировна