Чашечку кофе, доктор? - Ольга Авдеенко Страница 2

– Что ж, превосходно. Значит, достаточно съездить туда один раз и договориться. Однако, я вижу, вас что-то смущает?

– Да уж больно далеко от нас, сэр.

– Не страшно – я оплачу вам кэб.

– А главное, – кухарка понизила голос, – место, прямо сказать, нехорошее, Смитфилд-то этот… Там же казнят всяких злодеев!

– Бог с вами, миссис Миллер, в Смитфилде этим уже давно не занимаются! Это я утверждаю со всей ответственностью, как человек, еще совсем недавно причастный к свершению правосудия. Вы мне верите?

– Конечно, сэр.

– Тогда у меня такое предложение: мы прямо сейчас отправимся туда вместе с вами. Вы все увидите своими глазами и, уверен, обо всем договоритесь наилучшим образом.

Кухарка остолбенела от такого резкого поворота. Полтора месяца назад судья сэр Уильям Кроуфорд, человек в своем кругу известный и уважаемый, вышел в отставку. Тогда-то и начала проявляться его тайная склонность к неожиданным поступкам, очевидно, годами подавляемая четким ритмом заседаний в центральном уголовном суде Олд-Бейли7. Пожилой джентльмен подчинился этой склонности безоговорочно и с большим воодушевлением, делая, впрочем, исключение для приема пищи в строго определенные часы. Домочадцы постепенно привыкали.

– Патрисия! – обратился сэр Уильям к третьей персоне, находившейся в гостиной.

Это была изящная восемнадцатилетняя девушка; ее распущенные кудрявые волосы в лучах утреннего солнца отливали рыжиной. Она стояла у открытого окна и поливала цветы, которые вырастила в ящиках снаружи.

– Да, дядя? – откликнулась девушка.

– У тебя есть какие-нибудь планы на сегодня?

Патрисия, племянница сэра Уильяма, студентка Школы изящных искусств Слейда8, как раз размышляла о том, чем бы заняться в такую чудесную погоду. Всего пару дней назад состоялся последний экзамен, и теперь впереди простирались длинные – больше трех месяцев! – летние каникулы. Поездка на центральный мясной рынок, конечно, не обещала ничего захватывающего. Впрочем, с дядей Патрисии было интересно всегда и везде.

Было решено отправляться через полчаса.

Инспектор Найт сидел за столом у себя в кабинете и сверял отпечатанную на машинке копию отчета о своем последнем расследовании с рукописным оригиналом. Делал он это молча и сосредоточенно, не обращая внимания на Джека Финнегана, нетерпеливо ерзавшего напротив на жестком стуле.

Репортер прихватил с собой объемистый блокнот в кожаном переплете и наточил большой запас карандашей, но пока ему удалось сделать лишь пространные, но не слишком содержательные заметки: «Довольно тесное и темное помещение, обставленное далеко не новой мебелью. Зато отдельное – в других сидят по нескольку человек. Наверно, выделили за какие-то прошлые заслуги. (Расспросить.) Удивительно, кстати, как его хозяин каждый день добирается сюда без карты и компаса? Сегодня, войдя в главный вход, мы несколько раз сворачивали в разные стороны, так что я совершенно потерял представление о том, где мы находимся. По пути я постоянно спотыкался на невесть откуда возникающие ступеньки. Еще одна неожиданность: кабинет инспектора, как я знал, расположен на третьем этаже; однако, чтобы туда попасть, нам пришлось подняться на четвертый, оттуда спуститься на второй, пройти по довольно длинному коридору и только потом наконец подняться на третий. Я, честно говоря, подумал, что либо меня нарочно хотят запутать, либо это такой полицейский юмор, рассчитанный на новичков. Заметив, очевидно, мое недоумение, герой моей будущей статьи пояснил: Скотланд-Ярд занимает несколько отдельных зданий разного времени постройки; их соединили переходами не на каждом уровне, а только там, где это было возможно; разница в высоте этажей заставила сооружать лестницы в две-три ступеньки…»

Скучая, Финнеган перешел к описанию внешности хозяина: «Высокий брюнет, от двадцати пяти до тридцати лет, голубые глаза. Плечи широкие – наверное, в университете занимался греблей… На обычного сыщика не похож – скорее на аристократа…» Наконец он не выдержал:

– А что делают сыщики, пока их еще не вызвали на место происшествия?

– В буриме играют, – не поднимая головы, буркнул Найт.

Финнеган поперхнулся и на некоторое время замолчал. Потом уныло поинтересовался:

– И долго мы будем так сидеть?

– Пока не случится какая-нибудь неприятность.

– А она случится? – с надеждой спросил газетчик.

Инспектор взглянул на него и хмыкнул.

Опасения миссис Миллер относительно Смитфилда отчасти имели под собой почву, однако ее представления об этом районе значительно устарели.

Когда-то это было обширное зеленое пространство рядом с монастырем Святого Варфоломея, которое начиналось за оборонительной стеной, построенной еще римлянами. В средние века там проводились поединки и рыцарские турниры, зародилась традиция веселого трехдневного праздника – Варфоломеевской ярмарки со всеми ее шумными развлечениями, бойкой торговлей и непомерным употреблением веселящих напитков различной крепости. Прошлое Смитфилда имело и мрачную сторону: на протяжении столетий этот район служил местом публичной казни преступников, еретиков и мятежников. В четырнадцатом веке здесь были казнены предводитель крестьянского восстания Уот Тайлер и шотландский национальный герой Уильям Уоллес.

Благодаря наличию пастбищ и воды в Смитфилде вот уже более восьмисот лет процветал рынок домашнего скота.

К тому моменту, когда сэр Уильям, его племянница и их кухарка собрались поехать на центральный лондонский мясной рынок, Смитфилд уже значительно изменился. Район основательно перестраивался, с карты города постепенно исчезали старые названия, такие, как Коровий переулок, Фазаний двор и Гусиная аллея. Была запрещена разгульная Варфоломеевская ярмарка, поскольку городские власти посчитали, что она превратилась в центр распутства и общественных беспорядков. И, разумеется, в Смитфилде уже давно не устраивали публичных казней.

Специально для размещения рынка двадцать лет назад было построено огромное здание, занимавшее почти целый квартал. Это сооружение, несомненно, украсило район: создавший его архитектор вдохновлялся итальянским стилем, о чем свидетельствовали декоративные арки на фасадах и четыре башни-павильона по углам, увенчанные куполами с резными каменными грифонами.

Оказавшись внутри, неопытный покупатель непременно потерялся бы в уходящих за горизонт торговых рядах; он задрожал бы при виде несметного количества убитых телят, свиней и овец, свисающих на крюках с чугунных перекладин. Неопытному покупателю стало бы дурно от тяжелого запаха, неизбежно сопутствующего такому зрелищу. В конце концов он бежал бы с позором, так и не найдя места, где можно купить что-то, что помещается в сковородку или кастрюльку.

Не такова была миссис Миллер: она вся подобралась, напружинилась, взгляд стал цепким, оценивающим. Стало ясно, что сейчас ей лучше не мешать. Равно как можно было не волноваться: свинина, говядина, баранина, телячьи сосиски и прочее будут, как и прежде, представлены на Гросвенор-стрит, причем отменного качества и по лучшей цене.

Сэр Уильям и Патрисия со спокойной душой оставили кухарку в этом гастрономическом царстве и вышли из здания рынка. Манящие ароматы привлекли их к уличному прилавку с пряностями и