Мелодия убийства - Валерий Георгиевич Шарапов Страница 2

Мужчина в кубанке просеменил в сторону обер-лейтенанта и что-то шепнул ему на ухо.

– Я долго буду ждать? Что хочет этот русский? Как там его? Я забыл его имя, – процедил майор сквозь зубы. – Зачем ты вообще приволок его сюда, Ральф?

– Его зовут Демьян Медник! Как вы знаете, именно благодаря ему мы смогли предотвратить диверсию на оружейных складах. Медник ненавидит коммунистов и изначально попросил не лишать его удовольствия лицезреть, как эти красные будут умирать. Более того, Медник готов принять участие в казни этих подпольщиков и просит разрешить ему занять место в строю. А еще он просит принять его на службу. – Обер-лейтенант улыбнулся: – Видя его рвение, я уже обещал ему, что похлопочу за него перед вами.

Майор скривил лицо.

– Ты что, сошел с ума, мой мальчик. Он же дряхлый старик, какой от него прок? Посмотри, у него же даже руки трясутся. Что он вообще может?

Мужчина в кубанке снял шапку, снова пригнулся и что-то прошептал на ухо молодому офицеру. Тот покачал головой и вернулся к майору.

– Этот человек говорит, что готов самолично привести в исполнение приговор и расстрелять всех этих коммуняк.

– То есть лично прикончить каждого из этих четверых? – Майор впервые улыбнулся. – А ты начинаешь мне нравиться, Медник! Вот видишь, Ральф, он не такой чистюля, как ты, у него храброе сердце. Тебе бы следовало этому у него поучиться. Тем не менее я уверен, что он не справится.

Обер-лейтенант возразил:

– Он говорит, что для того, чтобы провести казнь, ему нужна винтовка и всего четыре патрона…

– Что? По одному патрону на каждого приговоренного? Забавно! Сомневаюсь, что он хороший стрелок.

– Медник – местный лесник, так что стрелять он наверняка умеет! Кроме того, расстояние-то здесь не такое уж и большое.

– Да, это так! Попасть в этих русских ему будет несложно, но одно дело попасть, а другое дело убить наповал с одного выстрела. Люди, и особенно эти русские, существа живучие, для того чтобы убить таких, как они, с одного выстрела, нужно особое умение. Уверен, что этот Медник обычный хвастун.

Обер-лейтенант улыбнулся:

– Я полагаю, герр майор, что он справится.

Майор внезапно оживился.

– Что ж, раз ты так в нем уверен, я предлагаю пари. Если после того как этот Медник выстрелит четыре раза, хоть кто-то из приговоренных останется жив, добивать всех выживших будешь лично ты, Ральф! Медник же, если не сдержит слово, пусть убирается ко всем чертям, невзирая на все его заслуги.

Обер-лейтенант побледнел:

– Простите, но я ведь уже сказал…

– Хватит! Будет все, как я сказал, и пусть это послужит тебе уроком, Ральф. Немедленно дайте этому русскому винтовку и четыре патрона.

Спустя пару минут Медник занял нужное место, дослал первый патрон в патронник и вскинул ружье. Первым оказался старший. Когда хлопнул выстрел, он дернулся и осел на землю. Второй приговоренный, перед тем как упасть, сплюнул, чиркнул ногтем себе по горлу и крикнул:

– Ты за это ответишь, иуда! За нас отомстят, старик, можешь в этом не…

Парень не договорил и тоже упал мгновенно, после этого его место занял третий. Белобрысый паренек, совсем еще мальчишка, непрерывно дрожал, но и его покрытое потом лицо казалось суровым и безучастным. Когда парнишка увидел наставленный на него карабин, он вдруг собрался, расправил плечи и почти сразу же тоже рухнул на землю. Грянул выстрел.

Девушка, видя, что осталась одна, перестала шептать. Она тоже расправила плечи, сорвала с шеи платок и звонким, хоть и слегка дрожащим голосом стала в голос петь «Священную войну». Медник презрительно фыркнул, лязгнул затвором, и после фразы о «проклятой орде» возле оврага лежали уже все четверо приговоренных. Медник снова передернул затвор и вернул винтовку одному из румынских стрелков.

Когда дело было сделано, обер-лейтенант, всякий раз вздрагивающий от звука выстрела, облегченно вздохнул. Его явно порадовало то, что ему не самому придется добивать осужденных. Майор же был все так же спокоен, хотя искорки в его глазах говорили о том, что ему в течение всей процедуры было интересно, чем же все-таки закончится этот безжалостный спор. Глядя на лежавшие на снегу тела, майор неспешно раскурил папиросу, подошел, осмотрел каждого подпольщика и одобрительно кивнул:

– Каждому прямо в лоб! Недурно, Медник! Недурно. Ты выполнил обещание, браво! Да уж, Ральф, тебе сегодня повезло. Ну что ж, даю слово, что я самолично прослежу, чтобы и наш славный стрелок получил заслуженную награду. Его включат в одно из вспомогательных подразделений, и он будет сражаться с коммунистами во славу великой Германии.

Пока обер-лейтенант переводил сказанное, майор выбросил недокуренную сигарету и, еще раз вскинув голову, вздохнул, потом снял фуражку и уселся в машину. Тела расстрелянных подпольщиков были сброшены в овраг. Началась погрузка, двигатели затарахтели, колонна двинулась и вскоре растворилась в тумане.

Спустя примерно минуту молодой орел-могильник, недавно исчезнувший в толще облаков, снова появился над лесом. Он сделал пару кругов, спустился на землю и подошел к сваленным в овраге телам. Как и предсказал немецкий майор, пир стервятников начался…

Часть первая

Динамовец

Глава первая

г. Кисловодск, последний день декабря 1951 г.

Солнце светило ярко, точно в июле, падал снежок, а воздух был так чист, что от этой чистоты у Зверева закружилась голова. Выйдя из поезда и покинув здание вокзала, Павел Васильевич бегло оглядел окружавшие его дворовые постройки. Зверев, добиравшийся в Минводы через столицу, улыбнулся: «Да, уж – это, конечно, не Москва, но тоже неплохо!» Все скромно, но со вкусом. Затейливые домишки, витые ограды и заборы вдоль дорог, рыхловатый и местами вспученный асфальт, кривые улочки и редкие пешеходы. Летом здесь наверняка очень красиво, но зима, больше смахивающая на осень, делала город серым и скучным. Впрочем, он ведь прибыл сюда не для веселья и не для того, чтобы любоваться шедеврами архитектуры. Так что повода для огорчения у Зверева не было. Тихий мирный городок, в котором живется и дышится просто и легко. Вот оно то, что Звереву сейчас и было нужно.

Усатый водитель-кавказец, пока они ехали до нужного места, нахваливал свой любимый город и выпытывал у шикарно одетого, по его меркам, пассажира, кто он и откуда прибыл, резко остановил машину у главного входа санатория «Эльбрус». Зверев вышел из машины и расплатился, нисколько не возмутившись тем, что цена, заломленная усачом-таксистом, явно как минимум вдвое превышала его ожидания. После того