Тайна старого саквояжа - Евгений Евгеньевич Сухов Страница 18

— Так ведь из-за дочки! — выпалил Неелов и запнулся: — А вы, простите, откуда знаете?

— Я же говорю, — кашлянул обер-полицмейстер, — господин Козицкий у нас главный на подозрении в причастности к исчезновению Попова. И мы по долгу службы просто обязаны о нем все знать…

— Ясно, — уныло произнес Неелов, печально улыбнувшись.

— Прошу вас, продолжайте, — поощрительно посмотрел на Кирилла Михайловича Власовский. — Как говорится, откровенность за откровенность. Кроме того, обещаю вам, что об этом нашем разговоре, в той части, что касается вашей премилой дочери, никто никогда ничего не узнает. Вы вполне можете быть спокойны относительно данного обстоятельства…

— Вы обещаете? — доверительно посмотрел на Власовского статский советник.

— Обещаю, — заверил Александр Александрович.

— Ну, хорошо, — Неелов как-то затравленно посмотрел на Власовского. — Он, Козицкий этот, влюбил в себя мою дочь. Она даже хотела бежать с ним, не спросясь родительского, моего то есть, согласия…

— Это она вам сказала? — настороженно посмотрел на Неелова обер-полицмейстер.

— Нет, он, — ответил Неелов.

— Как это? — удивленно поднял брови Александр Александрович.

— Я узнал, что они… встречаются, и вызвал на разговор дочь. Но она ничего не пожелала мне говорить. Тогда я решил поговорить с Козицким… — Кирилл Михайлович судорожно сглотнул и замолчал.

— И? — поторопил Власовский.

— И припугнул его тем, что все знаю о его махинациях со счетами…

— А он? — заинтересованно произнес обер-полицмейстер.

— А он отвечал, что это будет удар в первую очередь по моей дочери. Потому что она… — Неелов снова судорожно сглотнул, — любит его и готова даже покинуть с ним вместе родительский кров. Я понял, что он говорит правду, и предложил оставить нас в покое в обмен на то, что я закрою глаза на его воровство и дам ему хорошие рекомендации.

— Он согласился, и вы такую рекомендацию ему дали, — закончил за Неелова обер-полицмейстер.

— Да, — коротко ответил Кирилл Михайлович.

— Ясно, — подытожил Александр Александрович. — Благодарю вас.

— Вы обещали… — сдержанно напомнил ему Неелов.

— Обещал, — подтвердил Власовский. — И обещание свое сдержу, можете быть уверены.

Когда он выходил из библиотеки, Неелов сидел, уставившись в одну точку. Потом, когда двери библиотеки закрылись за обер-полицмейстером, вернулся в свое кресло и взялся за томик Монтеня. Книги ведь не только дают знания. Они еще имеют и несомненный врачебный эффект, то есть успокаивают…

А полковник Власовский, выйдя на Тверскую, пошел по направлению к своему дому, думая о том, что состоявшийся разговор, собственно, ничего особого ему не дал. Ну, вороват этот Козицкий, и что с того? Данное обстоятельство не объясняло пропажу Попова. Хотя кое-какие выводы можно сделать: единожды нарушившие какую-либо заповедь Христову могут нарушить ее снова дважды и трижды. А потом преступить и другую заповедь, еще более страшную. Поскольку все равно грешен, а стало быть, и терять уже как будто бы нечего. И грех повторный, пусть и более тяжкий, свершить уже намного легче, нежели самый первый. Так уж устроен человек…

* * *

Становой пристав Винник заявился к Козицкому днем и прямо, без обиняков, сказал ему, что расследует дело исчезновения главноуправляющего Попова.

— Хорошо. А я-то тут при чем? — как ему казалось, вполне резонно спросил у полицианта Самсон Николаевич. — Ведь Попов уехал из имения, и тому имеются свидетели…

— Мне начальство велело, — просто и без обиняков ответил ему пристав. Он решил играть эдакого простака-служаку, который попросту отрабатывает приказ исправника, не рассуждая и не шибко заботясь о конечном результате: каков будет — таков и будет. Тип не слишком умного служаки был довольно безобидным и предполагал, что при случае с ним можно договориться.

О чем, спрашивается? Да обо всем!

Например, о том, чтобы на кое-что такой полициант прикрыл бы глаза. За определенную мзду, разумеется. Или за какое иное благо. И если такое предложение последует со стороны Козицкого (посмотреть на некое обстоятельство сквозь пальцы), на этом его и можно будет зацепить. Это был план Ираклия Акакиевича, в который входило сойтись с Козицким накоротке и наблюдать за ним и его словами, все примечая и ничего не упуская, когда настороженность управляющего к полицейскому совершенно пройдет. А как сойтись близко и за короткий срок? Все правильно — выпить вместе с подозреваемым. Может, даже и не раз. И сделаться ему другом, от которого нет секретов и у которого от вас тоже нет секретов! Авось и выскочит нечто интересное, за что потом можно будет зацепиться, — кончик какой-нибудь ниточки, по которому можно будет раскрутить весь клубочек. Оттого когда после двухчасового нудного допроса, изнурившего обоих, Козицкий предложил перекусить, Ираклий Акакиевич охотно согласился. Дело делом, но человек без пищи существовать не может. Непреложный факт, так сказать…

Прислуживала им за столом весьма прехорошенькая крестьяночка, взгляды которой время от времени ловил на себе становой пристав Винник. Они были настороженными, если не сказать, сердитыми, и полициант никак не мог понять — отчего такая нелюбовь? Он ведь еще ничего не успел сделать, чтобы ополчить против себя молодую женщину. Отчего же у крестьяночки такое предубеждение против него? А может, она так относится ко всем служителям благочиния и правопорядка? Тогда снова возникает вопрос: отчего такая нелюбовь? Чем они ей все насолили? Или у нее есть что скрывать? Ежели так, тогда дело принимает иной оборот и становится понятным, откуда такая настороженность. Впрочем, поди разбери этих баб, что у них творится на уме. Это ж темный лес для любого мужика! Может, предубеждение у нее против Винника появилось из-за простой антипатии, скажем, лицо гостя ей не понравилось или даже взгляд — так бывает, а может, просто подустала за день или же прислуживать не хотела, да вот заставили!..

Появилось и красное винцо, которое Ираклий Акакиевич попробовал с видимым удовольствием и на предложение хозяина испить другого сорта одобрительно кивнул. Вино было превосходным, не хуже мадеры или шато. А то и лучше.

Не отставал от Винника и управляющий имением Козицкий. Дошло до того, что они как-то незаметно перешли на «ты», и Самсон Николаевич на время следствия предложил Виннику остановиться в барском доме.

— Там имеется весьма приличная комната для приезжих, — заявил Самсон Николаевич, — и тебе будет вполне удобно. Настя все приготовит в наилучшем виде.

— А Настя — это кто? — не очень трезво спросил Винник.

— Прислуга, — как-то неуверенно ответил Козицкий, что не ускользнуло от внимания станового пристава.

— А-а, — протянул он. — А сам ты где обитаешь?

— Здесь, во флигеле, — ответил Самсон Николаевич. — Я же не граф Виельгорский, поэтому мое место — здесь.

— Перестань, — скривился Ираклий Акакиевич. — При чем тут граф или не