Поиск пути - Денис Старый Страница 18

— Ряд заключу, — сказал я, настораживаясь.

Если князь сейчас начнет требовать иного, чтобы поступил по одному лекалу с тем, как это делают другие, придется отказывать Ивану Ростиславовичу и указывать на то, что он сам скинул все хозяйство на своих полусотников, требуя только на следующий год часть урожая. Не хотелось идти на конфликт, но, если нужно, то и пойду. Скорее бы митрополичье разрешение пришло на открытие Братства.

— Разреши сказать, князь, — это отозвался, лежащий в ногах Ивана Ростиславовича какой-то чухонец.

Вот он — первый человек, которого я так называю с негативной коннотацией. Крати не хотелось называть неким немытым человеком, оборванцем, что ли. А этот, пусть и одет лучше старика, вызывал негативные эмоции, брезгливые.

— Скажи, Апти! — словно снизошёл до убогого, сказал князь.

Впрочем, так оно и было, убогий и есть. Не люблю видеть унижающихся мужиков. Женщин… могу, но только чтобы это была постельная игра, а вот для мужиков не могу придумать ситуацию, в которой можно унижаться. А, нет, есть и такая — когда нужно выполнить задачу, но иного пути нет. И я не думаю, что чухонец Апти выполняет какую-то боевую задачу. Хотя… может, он так спасает свой род?

— В той деревне старостой Крати, его Кротом еще зовут. Зело строптивый он! Говорят, что собирался уходить к черемисам, там его старший сын, но еще на год останется тут, пока сын ляды от леса расчистит на новой земле, чтобы сеять. Хочешь, князь, я узнаю, что думают в роду Крота? — Апти из кожи вон лез, но пытался быть полезным.

— Князь? — решительно я перебил словесный каскад чухонца. — Эта земля моя? Мне и думать, как собрать тебе нужный оброк.

— Твоя, на том уговор был. Но, что если у тебя не сладится? Сколь много мудрых мужей у тебя в полусотне? Она самая молодая, — высказал свои опасения Иван Ростиславович.

— Цыплят по осени считают. Ты доверил мне полусотню, доверь и землю, — ответил я.

— Мудро, вот и посчитаем цыплят, — сказал князь и встал со своего стула.

Вот так люди и получают звездную болезнь. Еще вчера… ладно, неделю назад князь довольствовался пнем, нынче уже резной стул. Завтра кресло с диваном?

А после начался Совет. Мне было интересно, как остальные осваиваются на землях, как они решили вопрос со своими чухонцами, которые проживали рядом. И понял я, что один такой вот бесшабашный. Все входили на свои же земли сразу отрядами. По сути, завоевывали и покоряли селения финно-угров.

Может быть, что это так же весьма действенный вариант. Прийти дать в морду, а после спросить: дружить будем? Нет? Получи еще разок в нос! Это я заморочился, выстраивая какие-то правила, даже видимость системы сдержек-противовесов. Иные опираются на самый простой инструмент и довод — силу. И, если так, то что мне можно с этого поиметь? Кузнеца хочу! В смысле, в селение кузнеца-ремесленника.

— Княже, куда деть сто и еще четыре десятка чухни? Зимой они мне не нужны, — говорил Вышата.

— Ты забрать урожай у них хочешь, а чухонцев прогнать? — спросил князь.

И говорил наш сюзерен такие слова как-то буднично, по деловому, будто речи о жизнях людей и вовсе не идет. Ничего личного, только бизнес? А еще с полусотником соглашается большая часть командного состава дружины.

— Я пол деревни у чухни себе на жилое взял, все равно многие без домов помрут, — продолжал приводить свои аргументы Вышата.

— Отдай их мне, половину! — сказал я, обращаясь к полусотнику.

— Тебе? — удивился Вышата. — Забирай! Пусть урожай соберут и забирай!

Полусотник засмеялся, видимо, посчитал свои слова веселой шуткой. И вправду, кому это в голову придет брать себе нахлебников перед зимой, которые и без урожая придут?

— Все помнят, что сказанное тут, в моем шатре, не должно выйти наружу? — напомнил князь, при этом пристально смотря в мою сторону.

Он прав. В контексте разговора с Вышатой самое то напрашивается — рассказать задумку полусотника чухонцам. Пусть и через Крота, но те, кто на землях Вышаты могут узнать о вероломстве своего хозяина. Но так поступать я не собирался. Не стану рассказывать, а вот в момент наименьших цен на зерно, закуплю его изрядно. Имеются гривны и без княжеских, то есть дружинных, которые взяли мы с разбойников-половцев. Прокормлюсь и зимой, а на весну буду с благодарными и желающими работать людьми.

Если бы я считал рабство продуктивнее, чем иные формы экономического устройства, то ничего меня бы не остановила, никакая мораль. Но я уверен в том, что при малой доле энтузиазма, заинтересованности, люди будут работать лучше, эффективнее и продуктивнее.

А после еще высказывались иные люди, тот же полусотник Глеб рассказывал про свой надел и что уже собирается не на один год давать клятву князю, а на три. Вот что земля живородящая делает! Все ходят иметь свой участок. Со знанием дела говорили и сотники, будто агрономы со стажем. Они советовали, что и как сажать уже на следующий год.

И, что характерно, никто не посоветовал высаживать озимые. А я узнавал, тут, даже в климатический оптимум, зимы снежные. Они не суровые, нет морозных минусов, типа минус двадцать. Но снежный покров сохраняется до самого начала марта, или до конца февраля. А после плавный переход к высоким температурам.

О чем это говорит? Да все просто — это идеальная погода для высадки озимых, урожай которых можно будет собрать уже в июне. Успеет зерно вызреть, наберется влагой и даст больший урожай, чем яровые.

Говорить об этом я не собирался. Задело несколько неверие и недоверие мне, как к хозяину. Да, внешне молод. Но раз полусотником назначили, так нечего и высказываться, что я не справлюсь со всеми своими, как и с дружинными делами.

Жаль, что все еще дружинными, а не Братства. Нужно дождаться официального разрешения на создание Братства Святого Андрея Первозванного. И оно должно поступить от митрополита. Доходили слухи и до Ростова, что Климент Смолятич занял