Смерть в салоне восковых фигур - Лев Брусилов Страница 17

Татаяр на Красную перевели), вроде кто-то крадётся. «Добрый вечер!» – «А, это вы, Никодим Прохорович, напугали, а я, видите ли, задержался, вот приходится, вы уж извините…» Кряхтит в ответ городовой. Кряхтеть – это ведь тоже искусство, это надо уметь, тут столько тонов, что и не сосчитать. И чувствует городовой, суёт ему в руку поздний прохожий монетку, на ощупь – полтинник! «Это хорошо, – говорит ему Никодим, – только вы уж, будьте любезны, не гуляйте так поздно. Я, конечно же, и в другой раз пропущу, но… сами понимаете!» Да понимают они, понимают, в другой раз полтинник – это будет оскорбительно мало, в другой раз будет целковый! И самое удивительное – не понять, за что платят городовому. Разве в Татаяре комендантский час или запрет от губернатора гулять по ночам? Нет, ничего подобного! Тогда почему, почему платят? Да шут его знает, так исстари повелось, не нами заведено, и не нам это дело нарушать.

Стали у Никодима денежки водиться, но и траты пошли. Раньше-то он и «так сойдёт» мог прожить, а теперь уже нет. Вот квартирку себе приглядел поближе да поудобнее. Та, что по службе полагалась, тесновата да сыровата, у него последнее время ноги на погоду крутить стали, доктор говорит: повышенная влажность. А другая квартира – это денежки! Есть Никодим стал не что придётся, а что понравится, тоже денежки. Ему, конечно, всё обмундирование полагалось, об одежде можно было и не думать, но захотелось как-то пальто купить. Он даже понять не мог, почему захотелось. Купил. А пальто – это ведь только начало. В пальто и в форменной шапке ходить не будешь, – стало быть, пришлось шапку другую покупать, снова траты. Пальто есть, шапка есть, а что-то не то. Что? Да сапоги! К такому пальто английские ботинки нужны. Снова расходы! Траты растут, а полицейская служба всё те же доходы приносит. Посоветоваться, как быть дальше, не с кем, сослуживца его в другое место перевели, выше по службе пошёл. Вот и стал Никодим сам думать, что делать да как быть. И пришла ему в голову мысль – подвиг совершить, чтобы его за это повысили и награду какую-нибудь вручили… Но какой подвиг может совершить городовой? Злодея беглого поймать да снова в тюрьму водворить. Это, конечно же, хорошо, однако опасно, у злодея этого наверняка дружки имеются. Станут они Никодиму мстить, а то, чего доброго, и убить могут, а ему ещё жить охота. Нет, про злодеев забыть надо, да и где они на Красной? На Красной приличные люди живут! Долго Никодим думал, но так ничего и не придумал. Впал, как всегда, в отчаяние, но судьба и на этот раз не оставила его. Помогла бедному городовому, да так, что он себе и представить не мог. Тут если с умом к делу этому подойти, то такие деньжищи заграбастать можно… Вот и стал Сиволапов думать, как бы ему всё умно обделать?

* * *

Городовой Сиволапов вёл себя, как прочие городовые. Нёс службу как положено, выпивал с сослуживцами, не гнушался чокнуться и с людьми явно злонамеренными, от мелких взяток не отмахивался – принимал, лицо при этом делал серьёзное, как у кассира в коммерческом банке. И ещё неизвестно, кто в такие моменты больше был на кассира похож, сам кассир или городовой Сиволапов.

– Ну, так что же это, ничего подозрительного? – спрашивал у Кочкина начальник сыскной.

– Ничего… – отвечал со вздохом чиновник особых поручений.

– Может быть, ошиблись мы и ничего Сиволапов не видел? Сейчас потратим время, а потом окажется – всё зря! – с сомнением взглянул на Кочкина Фома Фомич.

– Я думаю, видел он что-то, но пока не знает, как ему этим делом распорядиться. Если он вздумал шантажировать кого-то, то не знает, с чего начать, а довериться некому. Шантаж – это ведь тот ещё почечуй, особенно когда ты начинающий вымогатель.

– Да, да! – кивнул начальник сыскной. – Дело это непростое. В таком случае нам остаётся только ждать, – может быть, он себя и проявит.

– Проявит, обязательно проявит! – кивнул Кочкин, показывая какую-то ему несвойственную уверенность.

Слежка продолжалась, городовой вёл себя по-прежнему, ничего необычного в его жизни не происходило. Агенты, ведущие негласное наблюдение, начали скучать – плохой признак. Надо было что-то спешно предпринимать. И тогда начальник сыскной предложил:

– Нам надо его спровоцировать!

– Это как же? – поинтересовался Кочкин.

– Ты говорил, был у Сиволапова сослуживец, который его уму-разуму учил, потом его перевели в другое место, помнишь?

– Помню!

– Вот он нам и понадобится. Надо их свести: если Сиволапов что-то видел и что-то задумал, то наверняка спросит совета у старшего товарища. Только сначала нужно нам этого сослуживца на чем-нибудь прихватить, и так, чтобы не сорвался…

– Это сделаем, позвольте только. Так прихватим, что не оторвать!

Глава 11

Карманы городового

Дальнейшие события стали разворачиваться так, что не понадобилось сыщикам сводить Сиволапова с прежним сослуживцем, обошлось и без этого. Потому как Никодим Прохорович сам пошёл к нему, в другую часть. Но вот незадача, там ему сообщили, что приятель его уже будет как месяц помер. А он ни слухом ни духом. Ещё выяснилось, что Сиволапов ранее никогда к своему бывшему сослуживцу не приходил. И это ещё больше укрепило Фому Фомича и Кочкина в том, что городовой что-то видел, но как распорядиться увиденным, не знает. Перед начальником сыскной и его чиновником особых поручений встали вопросы: «Что делать и как быть?» Фома Фомич от прежней мысли: спровоцировать Сиволапова не отказался. Однако теперь было непонятно, как это сделать. Но спасибо чиновнику особых поручений Кочкину. Он придумал, что делать дальше.

В пятницу, около пяти часов дня, у мужских бань купца Симонова можно было видеть Меркурия Фроловича. Он выскочил из полицейской пролётки и, не раздумывая, вошёл в раскрытую дверь предбанника. Быстрым шагом преодолел залу со светло-голубыми стенами, кафельными полами и лавками вдоль стен. День был не банный, поэтому оконце, где принималась плата, было закрыто, но Кочкин и не думал мыться. Он приехал сюда по другой надобности – поговорить с осведомителем по кличке Торжок, который служил здесь банщиком и был обязан Кочкину многим. Нетрудно догадаться, что Меркурий в чем-то покрывал банщика, а на что-то закрывал глаза. Но не для личной наживы, а для общего дела. Чиновник особых поручений решил, предварительно посоветовавшись с Фомой Фомичом, привлечь к делу Пядникова этого Торжка.

– Как он сможет помочь? – спросил начальник сыскной.

– Сиволапов каждую субботу ходит в Симоновские бани…

– И