Кража Казанской - Евгений Евгеньевич Сухов Страница 15

– Видно, и Чайкин туда торопится. Покутить, стало быть, захотел… Хотя не исключаю, что он мог высадиться и пораньше… Я сейчас встречусь с полицмейстером. Нужно отправить телеграммы о задержании преступников с описанием их внешности во все города и поселки по пути следования парохода «Ниагара». Очень надеюсь, что святотатцы еще на корабле… А с ними и икона!

Глава 7

Июнь 1904 года

Срочная телеграмма

Поездку из Санкт-Петербурга на Южный Урал государь Николай II запланировал еще в прошлом году, наметив ее поначалу на 27 января. Но именно в этот день без официального объявления войны японский флот напал на российскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура. Сразу нескольких российских кораблей было выведено из строя, а японские войска обеспечили себе беспрепятственную высадку в Корее.

Столь тщательно подготовленную поездку, во время которой император планировал провести военный смотр в ряде гарнизонов, пришлось отложить на неопределенное время. События на Дальнем Востоке развивались стремительно и совсем не в пользу русской армии. Вскоре японцы отважились высадиться на Квантунский полуостров, перерезали железнодорожное сообщение Порт-Артура с Россией и приступили к его осаде. На долю русского солдата выпало немало испытаний: японцами применялись новые виды вооружения, включая 280-миллиметровые мортиры, приспособленные разрушать стены, а также скорострельные гаубицы и пулеметы.

На море дела складывались успешнее: три русских крейсера— «Россия», «Громовой» и «Рюрик» (из группы Владивостокского отряда крейсеров[20]) – сумели уничтожить военный конвой с японскими войсками и вооружением, двигавшийся в Порт-Артур для его осады. Столь яркая победа волной негодования прокатилась по Японским островам и сказалась на настроении в армии и на флоте. Владивостокский отряд крейсеров, закрепляя успех, двинулся в Цусимский пролив, чтобы перерезать японцам морские коммуникации (что частично удалось), и на своем пути уничтожил еще несколько вражеских судов, а также захватил английский торговый корабль «Аллантон», доставлявший японцам вооружение и боеприпасы.

И вот сейчас Николай Александрович, невзирая на многие заботы, решил отправиться в поездку, во время которой намеревался осмотреть воинские подразделения, побеседовать с ветеранами военных кампаний, услышать из первых уст о происходящем на фронте и своей заботой как-то смягчить уныние, что воцарилось в России после череды поражений на Тихоокеанском побережье. Не все потеряно, из неудач следовало сделать правильный вывод и восстановить былую мощь императорской армии.

И все-таки отъезд из Царского села дался тяжело. Аликс, несмотря на долгие уговоры, наотрез отказалась с ним ехать, и государь отправился с младшим братом Михаилом и двоюродным дядей Александром Михайловичем, которых всегда увлекали подобные поездки. Перед отъездом, словно винясь в предстоящей разлуке, Николай Александрович долго катал императрицу в кресле по Царскому селу, потом принял в своем кабинете два предлинных доклада от князя Оболенского и графа Игнатьева и вернулся в покои жены, где и провел с ней все время до самого отъезда.

Уже прощаясь, Аликс неожиданно помрачнела и призналась, что накануне видела скверный сон, поэтому просила Ники[21] беречь себя.

На всем пути государя встречали очень тепло. Во многих населенных пунктах, где он не планировал останавливаться, люди выстраивались вдоль железной дороги, а перед домами зажигали большие костры.

В Коломну царский поезд прибыл в 8 часов утра, и Николай Александрович полагал побродить немного по городу. Но вышло иначе: на стоптанном поле почти у самой станции, где обычно проходили военные смотры, в честь прибывшего государя провели небольшой парад, представленный 5-м, 6-м Восточно-Сибирскими саперными батальонами и 5-м мортирным артиллерийским полком.

Встречающие горожане вели себя довольно бурно: всюду, несмотря на запреты и ограждения, пролезала неутомимая толпа и громко выкрикивала приветствия императору, изрядно мешая построениям и параду.

На железнодорожных станциях, где останавливался государь, его встречали многочисленные делегации из дворянства и виднейших представителей города или селений. Николай Александрович в сопровождении свиты ненадолго выходил на перрон, чтобы выслушать короткие доклады депутаций, и спешил далее. Там, где остановиться не довелось, Николай II видел толпы встречающих, что размахивали с перрона руками и шляпами.

В Уфе предполагалось сделать многочасовую остановку. Государю доложили, что в приуральском городе предстоит большая встреча, где царя будут встречать с почетным караулом.

КАБИНЕТ ГОСУДАРЯ БЫЛ НЕБОЛЬШИМ, НО ОЧЕНЬ УЮТНЫМ. Стол, за которым он обычно работал, придвинули к самому окну, освещающему полированную дубовую столешницу; с левой же стороны стояла настольная лампа. Чуть далее на полу – торшер с зеленым абажуром и двумя креслами. Напротив них поставлен кожаный диван с длинным валиком в изголовье, на который Николай Александрович любил прилечь. С правой стороны от письменного стола располагалась двустворчатая дверь – вход во второе купе, где размещались шкафы, заполненные деловыми бумагами, и архив. Широкая дверь в кабинет государя, застекленная в верхней половине матовым стеклом, находилась напротив стола.

Во время поездки Николай Александрович собирался систематизировать деловые бумаги, скопившиеся у него в изрядном количестве и теперь занимавшие два купе, благо, что в пути особо нечем заняться. Личного секретаря у него не было. В начале своего правления Николай Александрович пытался привлечь к делопроизводству свое ближайшее окружение.

Одним из таких людей десять лет назад стал великий князь Александр Михайлович (Сандро, как называли его на грузинский манер в семейном кругу), муж младшей сестры. Педантичный, относящийся даже к самым незначительным делам со всей скрупулезностью, он довольно успешно справлялся с новым назначением. Первое, что он предпринял, – это систематизировал большую часть деловых бумаг, и работать стало существенно легче. На какое-то время Сандро стал ближайшим сподвижником самодержца, буквально его правой рукой. Великий князь был в курсе всех государевых дел, как больших, так и малых. Александр Михайлович назначал аудиенции министрам и находил причины для отказа тем, кто добивался государевой благосклонности; вел делопроизводство и часто выступал главным связующим звеном между государем и внешним миром, который простирался за пределами дворца и о котором Николай II знал не так много, как представлялось ему самому.

У самодержца к Александру Михайловичу были и деликатные просьбы, какие можно доверить только другу, при этом зная, что твои личные тайны никогда не будут преданы огласке, а поручения исполнятся в точности.

Примерно в то время у великого князя родилась дочка, которая так же требовала внимания, поэтому на обязанности личного секретаря у него оставалось все меньше времени. И потом, Александр Михайлович, будучи блестящим морским офицером, всегда бредил морем. Страсть, зародившаяся в нем в пятнадцать лет, когда он совершил двухмесячное плавание по Балтийскому морю, никуда не пропала.

Еще в 1895 году он представил Николаю II на Адмиралтейском расширенном совете серьезную программу, которую под его руководством составила группа военно-морских экспертов и которая позволяла в кратчайшие сроки усилить российский флот на Тихом океане. Аргументированно,