Дорогое утешение - Евгений Евгеньевич Сухов Страница 14

— Помочь кое-кому хотел… Может, через него получится протезы сделать, — с ходу придумал Щелкунов.

— Ах, вот оно что… Обращайся к Степану Федоровичу, не откажет. Золотой мужик!

На короткий стук дверь майору открыла хозяйка с усталым, неулыбчивым лицом.

— Вам кого? — удивленно протянула она негромким голосом, бросив короткий взгляд на гостя.

— Я не ошибся, вы Мария Евгеньевна Игнатьева? — вопросом на вопрос ответил Виталий Викторович.

— Да, это я, — удивленно произнесла женщина, сделав полшага назад.

— Майор Щелкунов, городское Управление МВД, — представился Виталий Викторович. — Разрешите войти?

Мария Евгеньевна снова молча отступила, предоставляя возможность пройти, и майор неспешно вошел в небольшую прихожую.

— Извините, в комнату я вас пригласить не могу, там свекровь больная лежит, — не глядя ему в глаза, произнесла Игнатьева. — Не успела я еще там прибраться… Давайте пройдем на кухню.

Они прошли в тесную кухоньку с небольшим оконцем на противоположной стороне, жестяным умывальником, керосинкой для готовки пищи и кипячения воды и обеденным столом, покрытым старой клеенкой. Над столом висел шкафчик с дверцей, кривобоко держащейся на одной петле.

— Присаживайтесь, — гостеприимно показала Мария Евгеньевна на табурет и, наконец, подняла глаза на майора: — Так что вы хотели?

— Я, собственно, вот по какому поводу, — начал Виталий Викторович. — В лесопарковой зоне недалеко от вашей клиники вечером во время вашего прошлого дежурства был обнаружен труп мужчины. Моя задача — опросить всех, кто дежурил в тот злополучный вечер в больнице. Не видели ли вы чего необычного в вечерние часы, не выходил ли кто-нибудь из клиники… Ну, не знаю… Может, подышать свежим воздухом или покурить, скажем? Может, кто-то из персонала клиники встретился вам где-то в коридоре или на лестнице выходящим…

— Я не выходила, — решительно заявила Мария Евгеньевна, — у меня работы было много. Про других ничего сказать не могу. Насколько мне известно, все были на своих рабочих местах. А покурить… для этого имеются специально отведенные места.

— А чего-либо необычного не заметили в тот вечер?

— Нет, — последовал короткий ответ.

— Ну, может, кто-то из персонала клиники все же выходил ненадолго на улицу, санитары, скажем, или врачи… — ненавязчиво допытывался Виталий Викторович, продолжая внимательно следить за реакцией медсестры. — Знаете, всякое бывает. Может, какой-то гость пришел, вот и вышли — ключи, например, от дома передать или записку какую-нибудь. Всякое ведь бывает.

— Не знаю, ничего такого не видела, — чуть подумав, ответила Мария Евгеньевна и посмотрела на майора взором, в котором знающий человек вполне реально мог прочитать следующее: чтоб ты скорее отвязался, без тебя хлопот полон рот!

Щелкунов был человеком проницательным, поэтому, выждав непродолжительную паузу, произнес:

— Хорошо. О нашем с вами разговоре, — он снова внимательно посмотрел на Игнатьеву, — никому ни слова! Понимаете, Мария Евгеньевна?

— Да, — кивнула женщина.

Когда майор вышел из дома, Алексея уже не было. На том месте, где стояла тележка, остались два окурка от папирос, а на черном грунте узкие следы от отъехавшей в темень тележки.

До дома на Лево-Булачной улице, где проживал санитар клиники Владимир Иванович Ипатьев, Щелкунов дошел менее чем за три минуты. На небольшой лавочке под уличным фонарем, несмотря на легкий морозец, на широкой лавке дружным рядком сидели бессмертные старухи и дружески улыбались подошедшему Щелкунову, будто знали о нем нечто такое, о чем он сам о себе и не догадывался. Видно, вышли на полчасика, чтобы подышать свежим воздухом, полузгать семечки и обменяться последними дворовыми новостями.

Проходя мимо них, майор громко поздоровался и в ответ услышал слаженный старушечий фальцет:

— Здравствуй, милок!

Прошел в подъезд, поднялся по скрипучим деревянным ступенькам и негромко постучал металлическим обручем о шершавый крашеный косяк. Дверь ему приоткрыл белобрысый мальчуган лет восьми и вопросительно уставился на гостя в щелку.

— Ипатьев Владимир Иванович здесь проживает? — вежливо спросил Виталий Викторович (с детьми он всегда разговаривал подчеркнуто почтительно и как с ровней).

— Деда, тебя дядька какой-то кличет! — крикнул внутрь квартиры мальчик и стремительно скрылся.

На зов пацаненка неспешно вышел пожилой лысоватый мужчина в стоптанных тапках и больших очках; за толстыми стеклами его глаза выглядели просто огромными.

— Я Владимир Иванович, — глянул на гостя Ипатьев. — Вы из домоуправления? Так я за все квитанции, что вы мне прислали, рассчитался, наверное, еще не дошли до вас. Подождите немного, через день-другой прибудут.

— Нет, я из милиции, — выудил из кармана майор служебное удостоверение и раскрыл его перед хозяином квартиры.

— Вот как… Отдел по борьбе с бандитизмом и дезертирством… Неожиданно, однако, прямо скажу вам! Дезертиром я не был. Воевал, как и все! Грешков каких-то тоже за собой не припоминаю. Что же, по-вашему, я такого натворил? — удивленно спросил Владимир Иванович, и майору показалось, что в словах старого Ипатьева прозвучала скрытая ирония или даже сарказм.

Настоящих фронтовиков, сражавшихся на передовой, дневавших и ночевавших в окопах, а не служивших глубоко в тылу писарями и хлеборезами, нельзя чем-либо напугать в этой жизни. Каждый из них повидал такое, чего невозможно даже представить. А уж грядущими неприятностями от милиции — тем более…

Щелкунов как бывший фронтовик легко расшифровал тон Ипатьева, поэтому не стал плести замысловатые кружева, ходить вокруг да около и без особых предисловий произнес:

— Владимир Иванович, вечером во время вашего прошлого дежурства кто-нибудь из медперсонала выходил из клиники?

— Нет. Точнее, не могу сказать, не видел, — промолвил пожилой санитар и внимательно посмотрел на майора своими понимающими и выразительными из-за стекол очков глазами.

— Может, врач какой выходил? Хирург… как его… — притворно задумался Виталий Викторович.

— Горюнов, имеете в виду? Степан Федорович? — подсказал Владимир Иванович.

— Точно! — почти натурально обрадовался подсказке Щелкунов. — Горюнов!

— Не могу ничего вам сказать по этому поводу, сам не видел, — прозвучал не очень-то устраивающий майора ответ. — У других поспрашивайте. Народу-то в больнице много, авось кто-то что-нибудь и видел…

— А кто мог видеть, по-вашему? — задал следующий вопрос Виталий Викторович, хотя ответ на него предположительно уже предугадывал: сейчас санитар скажет, что не знает, и спрашивать дальше еще что-либо будет совершенно бессмысленно.

Так оно и произошло.

— Не могу знать… как вас по званию-то? — снова внимательно посмотрел на Виталия Викторовича санитар. — Уж больно быстро вы свое удостоверение спрятали, даже с очками не успел прочитать.

— Майор, — серьезным тоном произнес Щелкунов.

— Не могу знать, товарищ майор, — по-военному ответил Владимир Иванович, и его глаза насмешливо сузились. — К Заре сходите, может, она что знает.

— Это что еще за заря?

— А Настя Лубянко, это ее так у нас в коллективе прозвали, — пояснил Владимир Иванович.

Больше Виталий Викторович вопросов санитару не задавал. Предупредив, что этот разговор