Убить Кролика Питера - Ли Чханён Страница 33

Сухо, какое-то время посмотрев на фотографии из дневника Ынчхона, сказал:

– На страницах с фотографиями яблока, оленя и детектива присутствует красный цвет. Скорее всего, он обозначает слог «са» [32]. А лавандовый цвет отвечает за слог «ччу». Я вижу его только под фотографией Ччу, золотистого ретривера из церкви, и больше этот цвет нигде не используется.

Должно быть, Ян Джонхо так же, как Сухо, разгадывал значение каждого цвета по одному.

Цветовая схема карандашей Ынчхона, прицепленная в кафе в качестве вспомогательного материала, также подтвердила гипотезу Ынхе.

Например, у синего цвета множество оттенков. Темно-синий, индиго, светло-голубой.

Раскладка с номерами для каждого цвета помогала их различить.

Ынхе даже представить себе не могла, насколько сложной и запутанной оказалась эта задача.

В зависимости от стадии развития у детей бывают разные языковые системы. Среди детей, которых охраняла Ынхе, был ребенок, который называл больших собак медведями, а другой обзывал все, что могло показаться неприятным, насекомыми. Некоторые дети хорошо понимали абстрактные понятия, например любовь и мир, в то время как другие были совершенно на это неспособны.

Чтобы понять, какой языковой системой пользовался Ынчхон, страдавший от когнитивных нарушений, потребовалось бы терпение Энн Салливан, учительницы Хелен Келлер [33].

– Но почему они все выбрали своими никнеймами имена героев из «Мстителей»? Только потому, что Ынчхону нравится эта вселенная? – спросил Сухо с озадаченным видом.

Менеджер кафе сказал, что люди, которые работают с одним шифром, часто берут никнеймы из одной категории, чтобы чувствовать, что они принадлежат одной группе.

Изначальный псевдоним Джонхо был не «Черная Пантера», а «Любитель головоломок», а «Человек-паук» носил имя «Жизнерадостный ботан». Через некоторое время после того, как Джонхо опубликовал дневник Ынчхона, они оба сменили свои никнеймы. Примерно через два месяца после создания чата «Мстителей» к ним присоединились еще два участника – Черная Вдова и Вижн.

Черная Вдова, то есть Пэк Сана, вряд ли интересовалась шифрами.

Ынхе подумала, что та с самого начала пришла в этот чат под псевдонимом Черная Вдова только из-за необходимости.

Вероятно, Пэк Сана была нужна Ян Джонхо, чтобы получить консультацию по поводу языковых навыков страдающего аутизмом Ынчхона.

Вижн, как и Пэк Сана, вероятно, тоже вступил в кафе в силу необходимости.

Ынхе подумала, что, скорее всего, Вижном окажется кто-то из юристов. Потому что Ян Джонхо нужно было выяснить, имеют ли показания столь беспрецедентного свидетеля юридическую силу.

– Если Ян Джонхо думал в правильном направлении, то твой брат умеет выражать свои мысли. Точно так же, как мы говорим и пишем.

– Детектив, который отвечал за то убийство, сказал, что во время их встречи Ынчхон что-то рисовал восковыми мелками. Возможно, это были его свидетельские показания. Он рисовал очень активно. Если бы настоящий убийца об этом знал, и альбому, и самому Ынчхону грозила бы серьезная опасность.

– Как бы там ни было, язык Ынчхона можно расшифровать. Нам достаточно только узнать, как это сделать, и игра будет окончена.

Сухо уже был взволнован, словно поймал преступника. Но лицо Ынхе помрачнело:

– Любители шифров всего за три-четыре месяца разобрались с тем, чего мы, родственники Ынчхона, не поняли, даже прожив с ним вместе почти двадцать лет. Ты хоть знаешь, как я донимала его вопросом, почему он, в отличие от других детей-аутистов, не может говорить?..

Сухо положил руку на плечо Ынхе. Хотя в его словах была доля издевки, они прозвучали довольно тепло:

– Не знаю, утешит ли тебя это, но ты – невежда, которая не знает ни «Имени розы», ни «Кода да Винчи». А Ян Джонхо учился в Штатах, поэтому он смог увидеть в рисунках Ынчхона языковую систему. Ему помогло сильное желание доказать невиновность брата. Но сейчас важно не это. Сейчас важнее всего получить расшифровку языка Ынчхона.

– Я отправила участникам кафе сообщение. Если они поймут, что я имею в виду, должны связаться со мной.

– И что ты написала?

Ынхе открыла вкладку с исходящими сообщениями и показала содержимое Сухо:

Черная Пантера мертв. Железный Человек похищен. Прошу помощи. Халк.

Увидев текст, который выглядел так, будто его написал играющий в супергероев ребенок, Сухо усмехнулся.

Ынхе смущенно почесала голову, но тут раздался звук входящего сообщения. Оно было от директора Ома.

* * *

Лицо ночного Вонгокдона было совсем не таким, как днем.

Старые и грязные переулки, которые в солнечном свете просматривались вдоль и поперек, теперь были окутаны завесой тьмы, а неоновые и светодиодные вывески освещали квартал красных фонарей так, словно питали к нему особую любовь. Флаги всех стран, висевшие на улице триста шестьдесят дней в году и потому покрытые пылью, сверкали подобно елочным игрушкам. Контраст оказался разительным, таким же, какой создавала стоявшая в свете вывесок женщина, на чьем лице, покрытом пятнами и морщинами, был толстый слой макияжа.

Разнообразные защитные приспособления, которые Ынхе надела под одежду, совсем не казались надежными. Если директор Ом захочет убить ее, на этот раз он будет целиться точно в голову.

Когда Ынхе услышала, что этот человек из корпорации «Мёнсон», первым на ум ей пришло необычное имя, которое она видела в клинике Пэк Сана.

Разговаривая с секретарем, Ынхе внимательно осмотрела каждый уголок клиники. Тогда ей на глаза и попалось имя одного из пациентов, которое показалось знакомым. Кажется, Ынхе где-то его видела.

Чу Гихон.

Тут она вспомнила мужчину из новостей, которого разгневанные потребители забросали яйцами.

Если Чу Гихон из графика консультаций в клинике и Чу Гихон, сотрудник Министерства безопасности пищевых продуктов и лекарственных препаратов, которого показали в новостях, – это не просто тезки, а один человек, Ынхе могла догадаться, как директор Ом оказался вовлечен в это дело.

Над корпорацией «Мёнсон» проходил судебный процесс, известный также как «Вафельная война».

Все началось, когда несколько детей, которые долгое время питались вафлями, произведенными корпорацией «Мёнсон», в одно время заболели или даже умерли. Все они страдали астмой.

Родители пострадавших заявили, что состояние их детей ухудшилось из-за вафель, которую произвело кондитерское подразделение «Мёнсон».

Эти вафли пользовались особой популярностью благодаря приятному аромату ванили. Когда выяснилось, что некоторые составляющие ароматизатора ванили не прошли проверку на безопасность и могут быть потенциально вредны для астматиков, потребители начали сомневаться, не использовало ли их кондитерское подразделение корпорации «Мёнсон» вопреки тому, что было указано на этикетке.

Человеком, который проводил проверку по этому инциденту, был не кто иной, как Чу Гихон.

Если он действительно подделал результаты тестов под давлением корпорации «Мёнсон» и признался в этом Пэк Сана, своему психотерапевту, не будет преувеличением сказать, что «Мёнсон» послал директора Ома, чтобы тот попытался уничтожить следы.

Хотя несколько небольших кусочков соединились