Забыть о девочках - Жаклин Баблиц Страница 33

Она догоняет Юнону у небольшого, почти незаметного указателя «Марамский заповедник». Ниже – чуть заметная резная стрелочка «К излучине Марамы». По обеим сторонам тропинки, открывшейся взору сразу за указателем, растет густой зимостойкий кустарник, весь в ярких цветах; мягкий, умиротворяющий шум воды говорит о том, что сразу за кустарником бежит река.

Шагающая впереди Юнона, похоже, на время оставила допрос о подкасте. Отдаленный звук течения сливается с хрустом галечника под ногами, периодически в ветвях окрестных деревьев то громко вскрикивают, то клекочут невидимые птицы. Это внушает непонятный страх, но одновременно и завораживает.

Сквозь подкладку кармана в куртке Рут ощущает тяжесть трискелиона и вспоминает о желании Юноны обращать поступки людей против них самих. А что бы сделала Геката и ее неприкаянные юные девы с Юноной Малвэйни?

Проходит как минимум пять минут, прежде чем Юнона останавливается и выдает одну из своих внезапных команд:

– Сюда!

Пригнув голову, Рут пробирается под голыми ветвями больших вишневых деревьев, скрывающих крутую естественную лестницу. Осторожно, чтобы не зацепиться ногой за оголенные корни и не поскользнуться на камнях, служащих ступенями, она спускается вслед за своим проводником. Шум реки перерастает в громкое шипение, когда, преодолев густые заросли папоротника-орляка у подножия лестницы, они с Юноной выходят на небольшой каменистый пляж.

Особое место.

Берег реки, на котором были так жестоко убиты Келли и Николь, сейчас залит солнцем. Вблизи река напоминает ленту из тонкого желтовато-зеленого шелка. Чуть впереди водный поток огибает большие, покрытые мхом валуны и скрывается из виду. Излучина Марамы. Здесь, прямо перед ними, река спокойная. Широкая, как улыбка. Место, созданное, чтобы плавать и мечтать.

Не для того, чтобы топить людей.

– В детстве мы сюда часто бегали, – говорит Юнона, пока Рут обходит пляж по кругу и осматривается.

Повернувшись лицом к реке, Рут вдруг испытывает желание, несмотря на зимний холод, войти в воду. Представляет, как погружается с головой в эту мерцающую толщу, и неожиданно появляется очень странное чувство, что все это с ней уже было. Она опускается на дно реки Марамы, смотрит на размытые облака в небе, погружая руки в донный ил. Чувствует, как мелкие камешки, осколки ракушек и костей просеиваются сквозь пальцы, прежде чем она выныривает на поверхность, задыхаясь и смеясь от холодного воздуха.

Рут пытается избавиться от этого ощущения, но оно накатывает снова. Чувство более осязаемое, нежели дежавю, которое у Рут всегда имеет плотность дыма, – воспоминание испаряется ровно в тот миг, когда хочешь его поймать.

– Вы ведь это чувствуете? – спрашивает Юнона, усаживаясь на прохладный песок у кромки воды и жестом приглашая Рут сесть рядом. – Вы чувствуете их.

Юнона смотрит на воду, щурясь и притянув к груди колени.

– Келс и Ник летом водили нас с Минни сюда, – продолжает она. – В середине река глубокая, они сажали нас на спины, и мы устраивали водяные битвы или плавали у них между ног. Добирались на велосипедах, а иногда бегали через загоны. Потом Келс получила права и подвозила нас до калитки с другой стороны. Я так это любила. Все было так по-взрослому. Для меня это было самое лучшее место в мире.

– А полицейские говорили с вами о том, что вы ходили сюда с Келли и Николь? – спрашивает Рут и получает в ответ испепеляющий взгляд Юноны.

– Рут, я была ребенком. И точно не помню, о чем говорила с полицейскими.

Неожиданно Юнона закрывает лицо руками.

– А то, что помню, мне хотелось бы забыть, – добавляет она приглушенным голосом.

– Знаю, о чем ты, – слишком быстро откликается Рут.

Юнона убирает от лица руки и смотрит на нее:

– А вы что-нибудь помните из своего детства?

– Не уверена. – По крайней мере, это честный ответ. – Если я и помню какую-то историю, вполне может быть, что кто-нибудь мне ее просто рассказал.

– Понимаю. – Юнона кивает. – Например, как если помнишь что-то слишком отчетливо и вдруг задумываешься: а действительно ли это было? Может, ты об этом просто часто слышала, но на самом деле ничего не было.

Она замолкает, закусывает губу.

– Я точно помню, что мы сюда приходили. Это было на самом деле. Помню, как задеваю ноги Келли, проплывая между ними, и боюсь, как бы она их не сжала. Такое однажды случилось – она поймала меня под водой. Удерживала всего несколько секунд, но в тот раз до меня впервые дошло, что я могу умереть. Хм, ирония судьбы! Первое ощущение собственной смертности получить от той, кого впоследствии убил мой отец.

Некоторое время они сидят молча. Юнона спросила, чувствует ли она присутствие девочек, но Рут, закрыв глаза, думает не о мертвецах, а о перепуганной до смерти маленькой Юноне, которую удерживают под водой. Представляет, как через мгновение Келли Паркер уже держит ее на руках, смеется и просит прощения, обещает больше никогда не пугать. Но, разумеется, это так не работает. Преподанный урок обратно не забрать. Келли первая продемонстрировала Юноне, какая малость нужна, чтобы погубить девочку.

– Как думаете, вы способны кого-нибудь убить?

Юнона не отрывает взгляд от воды и задает вопрос совершенно обыденным тоном.

Рут сглатывает.

– Я много об этом размышляла, – признается она. – И не могу сказать наверняка. Но не думаю. Даже не представляю, как можно на такое решиться.

– А я способна, – говорит Юнона, переводя взгляд с реки на Рут. В глазах у нее слезы. – Думаю, я могла бы прикончить кого-нибудь. Если бы так было нужно. Например, чтобы защитить свою семью.

Она торопливо вытирает глаза, встает и протягивает руку Рут.

– Увидели все, что было нужно? Потому что я не могу больше тут находиться. Давайте лучше сходим к девочкам на могилы.

На холме, с которого открывается вид на заповедник, установлены два надгробия. Кладбище маленькое, не больше десяти рядов и, может, сотня участков, в основном с именами мужчин и мальчиков, умерших в конце девятнадцатого – начале двадцатого века.

– Кучка старых колонизаторов и несколько местных парней, погибших на войне, – объясняет Юнона через плечо.

Они бредут к вершине холма, где похоронены Келли и Николь.

Спустя шесть лет после похорон могилы девочек выглядят очень ухоженными. В вазонах по сторонам каждого надгробия стоят чуть увядшие цветы, у основания памятников разложены безделушки. Свалявшиеся от дождей игрушечные медведи. Сгоревшие свечи. Розовый кварц и россыпь других кристаллов. На памятнике Келли выгравирована звезда и надпись: «Наш сияющий свет». На надгробии Николь слова: «Вечно любящая, вечно любимая».

– Вы верите в призраков?

Очередной вопрос Юноны, пущенный как стрела.

Стоя над могилами Келли и Николь, Рут все еще обдумывает ответ, когда