Цезарь: Крещение кровью - Владислав Викторович Морозов Страница 3

В самом деле, чего он уперся? Другого шанса судьба ему не даст, это он знал точно. Неизвестно, что его ждет, но хуже не будет. Оставив сомнения, он направился к метро, но Михаил опять удержал его:

— А сейчас ты куда?

— Как — куда? В метро.

— В таком виде?! — Он засмеялся. — Обалдела твоя го

Лова... Тачку поймаем, нас за «чирик» до Новых Черемушек любой таксист повезет.

Они двинулись в сторону стоянки такси. Из здания вокзала вышли трое парней, приехавшие вместе с Михаилом, прошли мимо, даже не взглянув на бывшего попутчика. Саша проводил их взглядом — в кожаных куртках, мышцы накачанные, на джинсах одного из них пятно крови, и явно не хозяйской. Сели в поджидавшую их «Волгу» и уехали. Саша удивился, спросил в лоб:

— А эти не с тобой разве? Или случайные попутчики?

— Не совсем случайные, но я их впервые видел. Кто-то из охраны нашего кооператива. Я ехал забрать человека с вокзала, они — доходчиво объяснить кое-кому, что нехорошо грабить беззащитных людей.

— Сдается мне, твой хозяин далеко не так беззащитен, как могло показаться на первый взгляд, — пробормотал Саша.

— Каждый из нас в какой-то момент может оказаться абсолютно беспомощным, — уклончиво ответил Михаил.

По дороге они разговорились. Михаил вырос в детском доме, потом окончил какое-то ПТУ, работать не стал, хотя ленивым не был, — не прижился на рабочем месте. Бродяжничал, объездил чуть ли не весь «совок». Вернулся в Москву, и здесь его путь пересек некто Сергей Иванович Маронко. Чем-то Михаил приглянулся ему настолько, что пожилой мужчина, не имевший ни жены, ни детей, взял на себя заботы о бродяге. Устроил на работу, помог снять недорогую квартиру, в буквальном смысле слова человеком сделал. Работа была не слишком сложная, но беспокойная: курьер не столько при кооперативе, которым руководил Маронко, сколько при самом шефе. Выполнял поручения как служебного, так и личного характера, не проявлял излишнего любопытства, не разбалтывал секретов — а к ним Миша относил все, что видел и слышал, — не ворчал, если поднимали посреди ночи и отправляли куда-нибудь к черту на кулички за ерундой. Надо — так надо. За это ему деньги платили, и очень хорошие деньги. Часть по ведомостям, а ос-новную долю — за неслужебные поручения — наличными.

Саша только изумленно крутил головой. Повезло же парню... Закрыв глаза, он представил себя — прилично одетого, чисто выбритого (щетина, пробившаяся на подбородке и верхней губе, доставляла ему массу неудобств, тем более что она была черная и очень заметная) — мотающегося «по делам», страшно занятого, а ночи проводящего не на вокзале, а в нормальной чистой постели... Стиснув зубы и сжав кулаки, Саша сам себе яростно поклялся сделать какую-нибудь головокружительную и совершенно невозможную для обычных людей карьеру. Он представил себе коридор, по обе стороны — двери с табличками. Он идет по нему быстрым шагом человека, дорожащего каждой секундой; встречные почтительно здороваются: «Доброе утро, Александр Андреевич», он вежливо кивает в ответ, отдает на ходу короткие распоряжения. Он — Самый Большой Начальник.

Поплутав в Новых Черемушках, таксист доставил их к стандартной «хрущобе». Они поднялись на третий этаж. Позвенев ключами, Миша открыл дверь, пропустил Сашу. Тот с недоумением и восхищением огляделся:

— Них... себе квартирка!

Миша недовольно скривился:

— Ты не мог бы обойтись без матерщины? Не люблю я этого, у нас не принято ругаться. Сергей Иванович при мне ни разу не выругался. Говорит, русский язык достаточно богат, чтобы обойтись цензурными выражениями.

Саша прошелся по обеим комнатам. Так его семья не жила и в лучшие времена, когда отчим еще не пил. Техника сплошь импортная, что телевизор, что магнитофон. Даже видак есть. Море кассет, книги. И вся квартира — в идеальном порядке. Миша прервал «экскурсию по музею»:

— Ползи в ванну. Все необходимое я тебе положил.

Горячая вода. Мыло. Много горячей воды и много мыла.

Определенно, цивилизация — это самое классное из всего, что придумало человечество. Саша плескался часа полтора, слой за слоем сдирая с выпиравших костей грязь, а вместе с ней и горечь этих полутора месяцев. И чем дальше, тем большую признательность он испытывал к почти незнакомым ему Маронко и Михаилу.

Миша снаружи постучал, насмешливо осведомился:

— Ты спишь или утонул? Вылезай, дело есть.

Он тут же покинул водную среду, растерся пахнущим чем-то теплым и приятным полотенцем. Радом лежала

Стопка белья, все как полагается — трусы, носки, тренировочные штаны и свободная футболка. Классно.

На свою физиономию он глянул лишь мельком. Один глаз закрылся полностью, второй припух, губы расплющены, пол-лица занимают. Миша ждал его на кухне, на столе стояла тарелка с вареной картошкой и двумя толстыми ломтями поджаренной колбасы. Все горячее и ужасно вкусное, но Саша сделал вид, что не голодал все это время и с едой может подождать.

— - Что задело? — спросил он.

— Поешь сначшга.

— Успею, это не самое главное.

— Ну, ты горд, — восхитился Михаил. — Все равно ешь, потому что разговор долгий.

Саше казалось, что он способен в одиночку уничтожить вагон жратвы, но он явно переоценил свои возможности. И сколько сил ему потребовалось, чтобы не глотать кусками, не выглядеть торопливым! Когда он вымыл за собой тарелку, Миша налил кофе себе и ему, достал сигареты. Как же это здорово — курить на сытый желудок!

— Слушай внимательно, начал Миша. — Я звонил Сергею Ивановичу, он распорядился таким образом, что ты, пока не придешь в человеческий вид, будешь жить у меня. Я буду уезжать на работу, но ты найдешь здесь чем заняться.

— Не боишься оставлять меня одного? Мало ли, возьму и вынесу все из квартиры, пока тебя нет?

Миша помахал рукой, разгоняя сигаретный дым перед лицом.

— Не боюсь. Тебе это невыгодно — снова оказаться на улице, пусть и с какой-то суммой на руках. Деньги имеют свойство заканчиваться, сколько бы их ни было. Но, если такое произойдет, я тебя в два, от силы в три дня найду. Это не угроза, это ответ на вопрос.

— Ладно. А потом, после этих двух или трех недель? Опять на вокзал?