Неугомонная покойница - Кемпер Донован Страница 27

Я покачала головой.

– Нет.

Локуст вперил в меня обозленный взгляд, и если бы он оскалил зубы и зарычал, я бы не удивилась. Испугалась бы, но не удивилась.

– В течение часа я проверю эту информацию. – Эта фраза прозвучала скорее как предостережение. Я кивнула, и он снова повернулся к Дороти. – Выходит, мы должны поверить, что все эти звонки вы сделали по доброте душевной? Так вы это позиционируете?

Юрист выставил перед собой руку, как постовой на перекрестке.

– Я полагал, что нам предстоит формальный обмен вопросами и ответами ради уточнения деталей. Но не допрос.

– Я просто пытаюсь понять, как все произошло, – сбавил напор Локуст. – Потому что единственное, в чем я уверен на данный момент – все произошло совсем не так, как должно было.

– Только не надо волноваться, – весело вставил детектив Брукс.

– Я с трудом понимаю, почему в этом обвиняют сенатора, – высказал недоумение юрист. – Уж если на то пошло́, вы должны быть ей благодарны.

Плотно сжатые губы Локуста медленно расползлись в улыбке, а нос приплющился, как у змеи перед броском.

– И почему меня не удивляет ваша позиция? – процедил он и внимательно оглядел толпу перед собой. – Вы, видимо, полагаете, что мы, полицейские, плохо выполняем свою работу. Что мы слишком тупые, слишком нетерпимые, слишком продажные, чтобы довести дело до конца по всем правилам. Так вот, позвольте стать первым, кто вам это сообщит: на примере дела, которое мы расследуем сейчас, вам предстоит убедиться, как вы ошибаетесь.

Детектив Брукс сделал вид, что его нет, занося тираду Локуста в блокнот – или притворяясь, что заносит.

– Итак, хочет ли кто-нибудь сообщить еще какую-то информацию? – Локуст по очереди взглянул на каждого из нас, остановившись на мне. – Любую информацию.

Я могла бы рассказать ему о своей встрече с Лорой. Могла бы сообщить, как подозрительно напряглись Анна и Самир Шах при упоминании Вивиан. Но как подчеркнул сам Локуст, полиция в любом случае собиралась допросить всех причастных. Вообще я проснулась поутру с твердым намерением рассказать кому-то из официальных лиц о Бернарде Спилсбери и о моей блестящей теории касательно того, как Вивиан Дэвис могли утопить в ванной, не оставив никаких следов… Но чем скорее следователь Локуст покинул бы поместье Дороти, тем лучше было бы для всех нас.

– Ладно. – Он оперся ладонями о колени и тяжело поднялся, заставив стул протестующе заскрипеть. – Рискну сделать безумное предположение, что никто из вас понятия не имеет, как результаты экспертизы просочились в прессу.

– Вы считаете, что это мы устроили? – воскликнула Лейла. – Да вы шутите!

– Приятель, вы уже переходите черту, – заметил специалист по связям.

Следователь Локуст кивнул с выражением мрачного удовлетворения.

– Я также уверен – нет смысла сообщать вам, что мы предпочли бы, чтобы вы никуда отсюда не уезжали, не поставив нас в известность. Просто на случай, если потребуется провести еще одну беседу, раз уж эта оказалась столь продуктивной.

– С этим затруднений не возникнет, – заверил юрист.

Локуст повернулся, чтобы уйти, потом развернулся обратно и навис над специалистом по связям:

– И в следующий раз, когда решите ко мне обратиться, используйте слова «офицер» или «детектив», а не «приятель».

Тот замер, не отводя глаз, но в итоге нашел в себе силы кивнуть – а что еще ему оставалось делать?

Прежде чем выйти из комнаты, детектив Брукс поймал мой взгляд и пожал плечами, и я ответила ему тем же.

* * *

– Ого, – выдохнула Дороти, едва закрылась входная дверь.

– Ну и спесь, – прокомментировал специалист по связям.

– Вынужден согласиться, – кивнул юрист. – В основном, конечно, просто собака лает. Хотя лично я не хотел бы проверять, как сильно этот пес кусает. – Он повернулся к Дороти и похлопал ее по руке. – Лучшее, что вы можете сделать, моя дорогая, это сидеть дома.

Дороти отдернула руку.

– А чем я тут, по-твоему, занимаюсь, Ларри? Торчу дома. Впервые за много дней я выехала куда-то именно на эту поминальную церемонию.

* * *

Юрист и специалист по связям на обед не остались. Дороти сообщила, что хочет провести остаток утра в одиночестве, и когда мы снова встретились в столовой в полдень, она все еще была не в духе. Труди приготовила салат фризе с тушенным в уксусе беконом и яйцами-пашот, необыкновенно вкусный, но Дороти, против обыкновения, даже не притронулась к своей порции (несмотря на миниатюрность, аппетитом она обладала отменным). Она снова облачилась в один из своих привычных домашних нарядов: темные легинсы и тяжелый, свободный свитер лимонно-желтого цвета, доходивший почти до колен. Волосы она убрала под головную повязку (а как же иначе? Ранняя Дороти известна своим пристрастием к таким повязкам, хотя эта была эластичной, как у спортсменов).

– Я бы хотела прогуляться, – сообщила она. – Пойдете со мной?

Мы с Лейлой дали знать, что обе присоединимся с большим удовольствием.

– А если по пути случится так, что мы выйдем к Хрустальному дворцу, вдруг окажемся внутри и порасспрашиваем кое-кого, то что ж тут такого?

– Ты правда считаешь, что это хорошая идея? – уточнила Лейла.

– Да, – ответила Дороти.

– Эти копы все еще могут быть там. Что, если ты на них натолкнешься?

– Они сказали, чтобы я не уезжала отсюда, не предупредив их, но ничего не сказали о том, что мне запрещено навещать соседей. Или разговаривать с людьми. Я вроде еще не под арестом – хотя много кто мечтает об этом.

– Но Ларри и Тодд…

– Я знаю, что сказали бы Ларри и Тодд. Я устала слушаться Ларри и Тодда! И Ванессу. И Лесли. И Филиппа. И Джеральдину. И Сета. И Магду. Да какого черта?! – крикнула она.

Конечно же, о взрывном характере Дороти ходят легенды – такие легенды ходят о любой женщине, которая добилась хоть какого-то успеха. Утверждают, что она сквернословит, что словесно оскорбляет подчиненных, бросаясь нецензурными выражениями направо и налево. Что иногда она бросается в людей первым, что попадется под руку – телефоном, степлером и так далее. Все помнят тот случай, когда помощница забыла положить в упаковку с салатом, который Дороти собиралась съесть в самолете, вилку. Дороти достала из сумочки пилку для ногтей и съела салат с ее помощью, а потом заставила помощницу вычистить эту пилку.

Я уже провела с ней достаточно времени, чтобы усомниться в правдивости большинства этих историй. Но признаюсь, жутко было увидеть с какой скоростью – и легкостью – в ней вспыхнул гнев. Получается, ярость все время таилась в