Неугомонная покойница - Кемпер Донован Страница 25

– Полагаю, утопиться самостоятельно невозможно? – заметила Лейла.

– Точно не в ванне, – подтвердила Дороти.

– Но тогда получается бессмыслица какая-то. – Лейла села на корточки перед диваном, и завеса ее волос почти дотянулась до пола. – Если бы ее удерживали, на теле остались бы синяки или какие-то следы. А если она случайно ударилась головой, осталась бы шишка. Но там говорится, что никаких повреждений не обнаружено, так?

– Так, – ответила Дороти.

– Значит, речь не о несчастном случае. Но как тогда это случилось?

Мы все замолчали, задумавшись.

– Жены в ваннах! – завопила я наконец, прорвав тишину.

Лейла повернула голову вопросительно-птичьи жестом.

– В смысле?

– Жены в ваннах, знаменитое дело начала двадцатого века. Жил в Англии психопат по имени Джордж Джозеф Смит, многоженец. Обычно он просто подчищал сбережения своих жен и скрывался, но трое из них были найдены мертвыми в ваннах без каких-либо признаков насилия и травм на теле.

– Угу, что-то припоминаю, – кивнула Дороти.

– А дело стало знаменитым, поскольку патологоанатом Бернард Спилсбери, уже довольно известный, раскрыл способ убийства. Он нанял женщин-ныряльщиц и проверил свою догадку на них – он резко дергал их за ноги, так что вода быстро забивала нос и рот, они теряли сознание и тонули. Одну ныряльщицу после эксперимента еле откачали. Оказалось, что подобное легко провернуть. И не остается никаких признаков насилия.

– Угу-угу.

– Смита привлекли к суду по обвинению только в третьем убийстве, но следствие использовало схему, по которой были совершены первые два убийства, как доказательство совершения третьего – прием, который впервые применили в судебной практике. И все благодаря экспериментам Спилсбери. Поэтому он звезда судмедэкспертизы, хотя впоследствии он начал считать себя непогрешимым и сдал позиции.

Я замолкла, чтобы перевести дух. Обе мои собеседницы смотрели на меня с восхищением и… легкой опаской?

– Похоже, вас стоит иметь под боком, когда происходят подобные события, – пришла к заключению Дороти.

Я не представляла, что можно одновременно почувствовать себя польщенной и оскорбленной. Оказалось – можно.

– Похоже, теперь у Вальтера Фогеля могут возникнуть проблемы, – заметила Лейла.

– Верно, – подтвердила я. – В случае Смита только у жены или горничной была возможность осуществить подобное убийство. А у многих его жен и горничной-то не было.

– Что ж, можно возразить, что у многих людей имелась возможность войти в комнату Вивиан, пока она принимала ванну, – привычно пустилась в размышления, словно находясь в зале суда, Дороти.

Я кивнула.

– По крайней мере, у ее сестры. А там – кто знает.

– Угу. Правила приличия за эти сто лет сильно изменились.

– И непохоже, чтобы она особо яростно их соблюдала, – добавила я – довольно бестактно, поэтому сразу задала вопрос: – А там говорится что-то о времени смерти?

– Судя по показателям окружающей температуры, – Дороти снова обратилась к тексту, – смерть наступила в промежутке между девятью вечера среды, тридцатого ноября, и тремя утра первого декабря.

– Ох черт, отчет только что опубликовали на TMZ[25]. – Лейла снова смотрела в свой телефон. – Через две секунды разлетится повсюду. Буквально повсюду.

– «Причина смерти все еще не установлена, – продолжала читать Дороти, – но полиция в данный момент рассматривает вероятность инсценировки самоубийства».

Эти слова так легко слетели с ее губ – «полиция», «инсценировка самоубийства», но едва она их произнесла, все переменилось. Мы сидели, ошарашенно глядя друг на друга, когда зазвонил телефон Лейлы, потом телефон Дороти. А потом события совершили нечто, что на моем опыте они совершают очень редко.

Они понеслись вскачь.

Часть четвертая

Расследование

Глава 21

Сеть кипела и кишела постами и комментариями на тему «шокирующей» токсикологической экспертизы смерти Вивиан Дэвис. Виновато было селфи с Дороти – кто бы удержался от искушения поделиться подобной пикантной новостью, если к ней можно было присовокупить фото женщины, чуть не ставшей президентом, щека к щеке с жертвой убийства? Прежде чем мы легли спать, редакции всех крупных изданий связались с общественным представителем Дороти, а действующий президент и бывший второй кандидат выразили в «Твиттере» «озабоченность» ситуацией.

У Дороти и Лейлы состоялась напряженная онлайн-конференция с еще как минимум шестью людьми, затянувшаяся глубоко за полночь, в ходе которой они составили следующее заявление, где каждое слово стоило кровавого пота. Но читая его, невозможно понять, сколько сил и времени на него ушло.

«Мысленно я пребываю с семьей и близкими моей соседки Вивиан Дэвис, которая, как и многие в наши дни, пыталась обрести смысл в окружавшей ее действительности. Поскольку расследование скоропостижной кончины миссис Дэвис все еще продолжается, других комментариев у меня пока что нет».

Это заявление отправили в маленькую консервативную газету, выходящую в штате Миннесота. Во время кампании ее редактор опубликовал заметку, оказавшую большое влияние на общественность. Благодаря ей Дороти смогла выиграть выборы в этом штате – с минимальным отрывом. Поэтому стоило выложить это заявление на сайте газеты, как оно разлетелось по всей стране в считанные минуты.

Пока все это происходило, меня не просили уйти, но если бы и попросили, я бы настояла на том, чтобы остаться – под предлогом, что это необходимо для работы над книгой. Но по правде я не собиралась выпускать изо рта чудом упавший туда ароматный кусок загадочного преступления, который раньше всегда доставался кому-то другому. Я наотрез отказывалась упустить шанс поучаствовать в происходящем и собиралась по полной использовать свой талант закручивать сюжет и свою любовь к писательскому делу.

Меня нельзя было бы сдвинуть с места даже бульдозером.

* * *

На следующее утро – уже наступил понедельник – с ранними пташками к нам заявилась полиция.

Мы с Дороти встали еще раньше и, сидя на диване, обсуждали сюжетную линию книги, так что врасплох нас не застали. Когда я чуть позже спустилась к завтраку, Дороти сидела на угловом диванчике рядом с двумя типами в костюмах: жемчужно-сером, двубортном и помятом, сшитом на заказ, темно-синем, с видневшимися из-под края брюк носками в бело-розовый ромбик. Мужчина в жемчужно-сером – старший юрист – принадлежал к обширной когорте официальных представителей Дороти, седовласых, в бифокальных очках, частенько занимающих ведущие посты в разных администрациях. Тот, что в темно-синем, помладше, энергичный и даровитый, работал в пиар-команде Дороти, и хотя он не жевал жвачку (на часах было всего семь утра), по его виду можно было предположить, что делает он это постоянно.

Дороти сама сегодня надела костюм – один из своих фирменных брючных костюмов цвета бледной лаванды, отделанный по лацканам и