Маленькая невинная ложь - Дженнифер Линн Барнс Страница 13

– Кто предложит двадцать одну тысячу? – спросил аукционист у дяди.

Краем глаза я заметила, что сенатор Эймс начал пробираться сквозь толпу к этому новому участнику – мужчине за тридцать, который имел некоторое сходство с Уокером.

Неужели это Лукас? А когда мужчина снова перебил ставку дяди, я окончательно в этом уверилась и попыталась мысленно представить его рядом с мамой.

– Двадцать пять. – В голосе дяди сквозило напряжение, когда он снова поднял ставку.

Сенатор что-то настойчиво шептал в ухо Лукаса, которого недовольство брата, судя по всему, сильно забавляло.

– Тридцать тыся…

Но прежде, чем он успел закончить фразу, мужчина возраста бабушки вдруг шагнул вперед. Он выглядел очень элегантно и обладал раскатистым голосом.

– Пятьдесят тысяч долларов, последняя ставка.

Взгляд аукциониста метнулся к неподвижной фигуре моего дяди. Тетя Оливия что-то шептала – а скорее, шипела – ему на ухо, но Джей Ди застыл и был похож на изваяние.

– Последняя ставка, – напомнил о себе старик.

Аукционисту не нужно было повторять в третий раз.

– Продано!

15 апреля, 17:23

Малолетние преступницы в бальных платьях и белых перчатках были не способны говорить по очереди, и у Маки начала кружиться голова.

«Благослови вас Господь, – мрачно думал он. – Да уж, благослови тебя, Родригез. Будь ты проклят!»

– Девочки! – Маки не хотел кричать, но в голове уже шумело, а они все говорили и говорили. Он же представитель закона, черт подери!

Все четверо мигом закрыли рты и ошарашенно уставились на него.

«Быстрее, – подумал он. – Скажи что-нибудь… соответствующее полицейскому».

– Так, что вы там говорили о соучастниках? И при чем тут жемчужное ожерелье стоимостью пятьдесят тысяч долларов?

На мгновение повисла абсолютная тишина, а потом вновь включился хор голосов:

– Оно не стоит пятидесяти тысяч долларов.

– Это ты не стоишь пятидесяти тысяч долларов!

– Не думается мне, что в твоем положении…

– Довольно! – Маки решил еще раз испытать удачу. Он справится. Он способен контролировать ситуацию.

К сожалению, в этот самый момент взломщица подумала о том же.

– Скажите, господин полицейский, – язвительно спросила она, – а вы вообще в курсе, за что нас арестовали?

Восемь с половиной месяцев назад

Глава 12

Говорят, в аду нет фурии страшней, чем женщина, которую отвергли10. Но даже легиону фурий далеко до южной леди, лишившейся своих жемчугов. Бабушка была вне себя от гнева, когда сопровождала меня между столиками к мужчине, который в буквальном смысле обставил моего дядю и Лукаса Эймса.

– Дэвис. – Лилиан вперилась в него взглядом. – Это было неожиданно, даже от тебя.

– Даже от меня? – переспросил джентльмен. – Если я правильно помню, однажды именно ты с превеликим удовольствием сообщила мне, насколько я предсказуем. – Он повернулся ко мне и протянул руку: – Раз уж Лилиан позабыла о хороших манерах, полагаю, нам придется самим друг другу представиться. Я Дэвис Эймс. А кто же вы, юная леди?

Если бы взглядом можно было сжечь дотла, бабушка превратила бы мистера Эймса в горстку пепла.

– В данный момент я та, кто очень беспокоится за продолжительность вашей жизни.

Он усмехнулся, и его лицо мигом преобразилось.

– А она чем-то на тебя похожа, правда, Лил?

Бабушкино выражение лица почти дрогнуло. Она по-прежнему была в ярости, но на мгновение в ее глазах промелькнуло что-то еще.

– Мы с твоей бабушкой давно знакомы, – сказал Дэвис Эймс. – Собственно говоря… – Его взгляд скользнул по жемчугам на моей шее. – Я тоже был там, когда твой дедушка впервые купил ей это ожерелье. – Он снова посмотрел на Лилиан. – Если память меня не подводит, я обслуживал столики.

– И посмотри на себя сейчас! – Бабушка взяла себя в руки. Эти слова были похожи на комплимент, но я готова была поклясться, что она подразумевала нечто совершенно другое.

– Посмотри на нас, – ответил мистер Эймс.

На этой маленькой вечеринке все только этим и занимались – конечно, в открытую никто не пялился. Это было бы неприлично, поэтому небольшие группки прогуливались по лужайке, стараясь незаметно повернуться в нашу сторону.

Почему-то я сомневалась, что их интересовало, почему я была босиком.

– Эти жемчужины прекрасны, – дерзко заявил Дэвис Эймс, – но юная леди занимает меня куда больше. Ты девчушка Элинор.

Я так привыкла, что все называют маму Элли, что эти слова застали меня врасплох – как и внезапное осознание того, что если Лукас Эймс был моим отцом, то этот мужчина приходился мне…

Дедушкой?

– Дэвис, я уверена, что у Сойер найдутся дела поинтереснее, чем коротать вечер с нами, стариками. – Лилиан жестом приказала мне развернуться и расстегнула ожерелье. Ей было тяжело с ним расставаться, но Лилиан Тафт была не из тех, кто показывает слабость.

– До меня дошли слухи о последнем бизнес-проекте твоего зятя, – тихо сказал ей Дэвис Эймс. – Учитывая тот факт, что Джей Ди не закончил торги, когда мой идиот-сын открыл рот, тебе, пожалуй, стоит это проверить.

Лилиан протянула ему ожерелье, изогнув бровь. Между ними повисло молчание.

Мистер Эймс бережно взял украшение.

– Лил…

– Если ты хотя бы попытаешься отдать мне эти жемчуга, Дэвис Эймс, – прошелестела бабушка, с силой опустив в его руку футляр от ожерелья. В ее голосе смешались мед, пряности и сталь. – Я тебя прикончу.

Я так пристально следила за их обменом любезностями, что не услышала шагов еще одного человека и заметила его лишь тогда, когда он появился в поле моего зрения и заговорил.

– Между нашими семьями существует нечто вроде соперничества.

Я повернулась к мужчине, который выступил против дяди, – «сыну-идиоту» Дэвиса Эймса.

– Лукас? – уточнила я.

Его отец и моя бабушка были заняты перепалкой и не заметили, как я шагнула в сторону, вынудив мужчину сделать то же самое.

– Вижу, моя репутация меня опережает.

Я пожала плечами.

– Или продолжает.

Лукас Эймс фыркнул от смеха.

– Надо полагать, ты уже познакомилась с моим племянником Буном?

Много лет я гадала, кем был отец. Была ли у него семья. Но есть разница между абстрактными размышлениями о том, есть ли у меня тети, дяди и кузены, и вполне конкретной возможностью встретиться с ними сегодня.

– Вы были знакомы с моей мамой. – Во рту пересохло, но мне удалось произнести эти слова.

– Когда-то я был лучшим другом Элли. А она – моим. Как она поживает?

– Увлечена мужчиной, с которым познакомилась в баре.

Кто-нибудь другой сразу же прекратил бы разговор, но Лукас Эймс даже бровью не повел.

– Тем лучше для нее. Я сам убежденный холостяк и очень рад,