Искатель, 1998 №1 - Юрий Дмитриевич Маслов Страница 10

— Спасибо, Александр Иванович! У меня к тебе просьба… Завтра на несколько дней в Сочи вылетает моя жена, отдохнуть… Выдели ей, пожалуйста, охранника, только не того, что с ней в прошлый раз летал, — другого.

— А чем ее Потапов не устроил?

— Он слишком рьяно относился к своим обязанностям — чуть ли не в туалет за ней ходил.

— Сделаем. Еще что-нибудь?

— Мне нужен Вячеслав Иванович.

— Лев Борисович, он мне о своих передвижениях не докладывает.

— И правильно делает. А ты обязан знать, где он пребывает!

— В Москве его нет…

— Найди мне его хоть на том свете и передай, что я жду его звонка.

— Слушаюсь! — по-военному отчеканил Рогов.

Лев Борисович осторожно положил трубку и потер виски — боль не отпускала. «Странно, — подумал он, — у меня есть все, что нужно человеку для полного счастья, а голова трещит… От чего же она, подлая, трещит?»

И здесь Льва Борисовича осенило: да, у него есть все и одновременно — ничего, ибо это все лишило его элементарных человеческих радостей. Взять, например, завтрашний день… Жена катит на юг — море, солнце, шикарные апартаменты в лучшей гостинице, небольшая любовная интрижка… А что ей остается делать, когда он вечно занят? Вчера дела, сегодня дела, завтра дела! Вместо него полетит идиот-охранник, который будет пожирать Марину глазами и который с удовольствием выполнит свои мужские обязанности, когда она, притворившись спящей, сонно пробормочет: «Дорогой, возьми меня!» Может такое быть? Вполне. Он ее приколы знает. Не один раз, запоздав домой на ужин, находил на столе записку: «Левушка, захочешь есть — не греми (тарелками), захочешь меня — не буди!»

И он порой так и делал. А поутру, готовя завтрак, Марина кокетливо вопрошала: «Дорогой, мне вчера снилось, что ты напал на меня, как безумный, и так рычал… Это действительно был ты?» Если Лев Борисович брал грех на душу, Марина восклицала: «Бог мой, какой замечательной игрушкой одарила тебя природа!» Если отрицал, реагировала несколько по-другому: «Какой ужас! Правду говорят: кого любишь, тому и во сне не откажешь!» Но дальнейшее и в том, и в другом случае происходило по одному и тому же сценарию: Марина скидывала халат и тащила мужа в койку — воодушевить на подвиг она могла бы даже покойника.

Представив себе весь этот спектакль в картинках, Лев Борисович сладострастно застонал, а затем зарычал, но уже не от страсти — от несправедливости Всевышнего к своей персоне: почему кто-то отдыхает и блаженствует, а он, всемогущий правитель целой империи, торчит в этой грязной, пыльной и вонючей Москве, решая то и дело возникающие проблемы и выколачивая деньги? Когда это кончится? Ведь он устал. Ему не тридцать и даже не сорок пять — почти шестьдесят, а он все бежит и бежит — безостановочно, круг за кругом, и нет этому проклятому кругу ни конца, ни края…

МАГНИТОФОННАЯ ЗАПИСЬ

ТЕЛЕФОННОГО РАЗГОВОРА

БЛОНСКОГО Г. И. И РАКИТИНОЙ М. В.

Блонский: Здравствуй, курочка!

Ракитина: Привет!

Блонский: Ты, говорят, золотое яичко снесла?

Ракитина: Чтобы его снести, надо сперва забеременеть… А у тебя на это времени не хватает!

Блонский: Ловко! Впрочем, ты всегда наступаешь, когда неправа.

Ракитина: Ты недоволен, что я к тебе ментов направила?

Блонский: Почему? Скоков мне даже очень понравился. Он один из тех, кто до сих пор защищает честь мундира. Знаешь, что это такое?

Ракитина: Знаю. Мой дедушка за Родину погиб.

Блонский: Дура! Твой дедушка с винтовкой на танк попер, потому и погиб. Ясно? А теперь ответь: за каким чертом тебе потребовалось меня с говном мешать?

Ракитина: Не понимаю.

Блонский: Не понимаешь, значит… Кто тебя в карты проиграл, я?

Ракитина: Гриша, ну ты же умный человек… Для вас, картежников, проиграть бабу — явление нормальное… А как бы выглядела я? Тебе что, моя честь не дорога?

Блонский: Женская? Или какая другая?

Ракитина: Гриша, не юродствуй! На себя лучше посмотри… Ты, сволочь, всех моих подруг перетрахал!

Блонский: Это кто ж тебе такую ерунду сморозил?

Ракитина: Подруги — улыбками, глазками, жестами! Я же не кукла, все понимаю, все чувствую! А ты… Ты сейчас… Чем ты все эти дни занимался?

Блонский: Дорогая, ты опять блядство с политикой перепутала.

Ракитина: Во как! Значит, если ты с блядями кувыркаешься, то это политика, а если я…

Блонский: Верно! Ты способна во время полового акта влюбиться. Я — никогда! Для меня это — секс. И все!

Ракитина. Дурак! Я тебя до сих пор люблю. Любила, люблю и буду любить!

Блонский: Ладно, успокойся. Мы оба в говне, пора выбираться.

Ракитина. Как, Гришенька?

Блонский: Я рассказал Скокову, что ты — дойная корова…

Ракитина: И кто доит сообщил?

Блонский: Да.

Ракитина: Ты плохо подумал, Гриша…

Блонский: Я хорошо подумал. Возьми себя в руки! У тебя дед с винтовкой на танк ходил, а ты… Размазня сибирская!

Ракитина: Не ори. Что я должна делать?

Блонский: Позвонить Скокову, встретиться и сказать, что ты согласна на операцию.

Ракитина: А во сколько мне эта операция обойдется?

Блонский: Неважно. Я тебе помогу.

Ракитина: Хорошо. Когда ты появишься?

Блонский: Сегодня не могу — двенадцатичасовым поездом уезжаю в Питер. Вернусь завтра.

Блонский: Как только вернешься, позвони.

Блонский: У тебя какие-нибудь проблемы?

Ракитина: Скалон организовал мне два концерта…

Блонский: Скажи ему, что у тебя подписка о невыезде.

Ракитина: Концерты в Москве. Один в Доме железнодорожников, а второй… Забыла. В общем, это один из кандидатов в Президенты… Он день рождения своей жены отмечает. Ты не против?

Блонский: Сходи, может, он на радостях подбросит ту сумму, которая потребуется на операцию. Только не пей.

Ракитина: Почему?

Блонский: После шампанского ты можешь опять политику с блядством перепутать.

Ракитина: Гриша!..

Блонский: Целую?

ГЛАВА IV

Свою роль — разочарованного в жизни мента — Климов играл с блеском. Он преобразился до неузнаваемости. Как внешне — костюм-тройку сменил на видавшую виды замшевую куртку и джинсы, — так и внутренне — пригас и потускнел взгляд, лицо приобрело выражение глубокой задумчивости, исчезла порывистость и резкость в движениях, стал до безобразия рассеян — не замечал и забывал здороваться даже с начальством, встречаясь с ним в коридорах. Да и спиртным от него постоянно пахло…

Смородкин, приняв игру Климова за чистую монету, пришел в ярость: дел по горло, а этот сукин сын, понимаешь ли, занимается фрустрацией. И он решил поговорить с Климовым. Серьезно поговорить. Как мужчина с мужчиной.

— Костя, ты скоро прекратишь обмывать свои