Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan Страница 85

акций в партнерстве Lehman, и включал Яна Макгрегора, бывшего председателя AMAX, британского минерального и угольного гиганта, Алана Макфарланда-младшего и Уорда Вудса, двух молодых партнеров, которые работали с Глэнвиллом. "В прошлом месяце четыре партнера Lehman предпочли более размеренную музыку Lazard с ее золотыми нотами и акцентом на сольных поворотах оркестровым инновациям гораздо более крупной фирмы Lehman", - сообщала Fortune в сентябре 1978 года.

Несмотря на слащавую музыку, звучащую на страницах Fortune, это решение вызвало множество споров в обеих компаниях, отголоски которых многие из участников процесса ощущают и по сей день. Глэнвилл ненавидел, что Пит Петерсон подталкивал Lehman к превращению в фирму полного цикла, и открыто противостоял ему в исполнительном комитете. Кроме того, он просто ненавидел Петерсона. Это чувство было взаимным. "До прихода в Lehman Brothers, - рассказывал Петерсон Кену Аулетте в книге "Алчность и слава на Уолл-стрит", - мне говорили, что в самой фирме царит серьезный раскол, а Джим Глэнвилл одновременно очень продуктивен в области энергетики и, возможно, самый конфликтный и даже злопамятный из партнеров. Я счел оба утверждения верными". За месяц до первого разговора с Мишелем о своем уходе Глэнвилл попросил Lehman выписать чек на премию в размере 5 000 долларов на имя Уильяма Лумиса, сотрудника, работавшего на Глэнвилла. Петерсон и исполнительный комитет отказали Глэнвиллу, поскольку определение бонусов не входит в компетенцию отдельного партнера, а скорее является обязанностью фирмы. "Значит, будет война", - написал Глэнвилл Петерсону после отказа, в июле 1977 года.

Вскоре Глэнвилл "нашептал" о своем недовольстве Петерсоном и Леманом партнеру Lazard Фрэнку Пиццитоле, который знал Глэнвилла по сделкам в сфере энергетики. Благодаря Пиццитоле Глэнвилл встретился с Мишелем в августе 1977 года - как раз перед тем, как тот взял управление в свои руки, - чтобы посмотреть, "каким может быть Lazard при новом управляющем партнере". В декабре 1977 года Lehman завершил приобретение Kuhn, Loeb, но напряженность между Глэнвиллом и Петерсоном сохранялась. Мишель и Глэнвилл снова встретились весной 1978 года, после чего Мишель настоятельно попросил Глэнвилла встретиться с Феликсом. Феликс несколько раз встречался с Глэнвиллом и даже вызвался уменьшить свой процент от прибыли фирмы, чтобы помочь набрать команду Lehman. (В сентябре 1978 года Феликс добровольно сократил свои пункты на 25 %, до 6 % с 8 %, что стоило ему 240 000 долларов в том году; Мишель тоже сократил свои пункты до 13,2 % с 19,1 %, но на следующий год его доля снова выросла до 18 %, в то время как доля Феликса осталась на уровне 6 %).

В утреннем поезде из Коннектикута Глэнвилл признался своему старому клиенту - теперь уже партнеру в Lehman - Макгрегору, что подумывает о переходе в Lazard и что он "доверяет небольшим фирмам" - фраза, которая стала своего рода мантрой для толпы Lehman в Lazard. "Рассчитывай на меня, Джимми", - сказал Макгрегор. Вудс и Макфарланд присоединились к остальным. Однако, когда слухи начали просачиваться наружу, Глэнвиллу нужно было действовать быстро. Мишель прервал свой августовский отпуск и на "Конкорде" вернулся в Нью-Йорк, чтобы провести переговоры с каждым по отдельности: Глэнвилл получил 3,75 % акций, Макгрегор - 2,5 %, Вудс - 2 %, а Макфарланд - 1,45 %. Банда четырех" также отправилась в Швейцарию, чтобы встретиться с Андре. "На меня произвели большое впечатление их безупречные манеры", - сказал тогда Андре. 8 августа все четверо подали Петерсону заявления об отставке, а на следующий день он объявил об уходе в разгар забастовки нью-йоркских газет. Петерсон надеялся, что новость останется незамеченной. Но в то время он был крайне расстроен беспрецедентным рейдом. "Питерсон не был счастлив ни минуты после того, как мы наняли этих людей", - сказал Мишель, немного преуменьшив свои слова. "Но мои личные отношения с ним остались вполне хорошими". Ходили слухи о "гневных криках, опечатанных столах, уволенных шоферах, нанятых адвокатах", сообщает Fortune. К этому Аулетта добавил: "Дверные замки были заменены, кредитные карты аннулированы".

Мишель дал понять, что отправился на One William Street, чтобы рассказать Петерсону о своем поступке. "С большой сигарой, как будто он был на какой-то французской дипломатической миссии", - вспоминает Петерсон. И, по словам Аулетты, в какой-то момент Петерсон отправился к Мишелю, чтобы предупредить его, что Глэнвилл - "яд". Глэнвилл нанял вездесущего Саймона Рифкинда для борьбы с Lehman, после того как, по словам Глэнвилла, Петерсон "отменил премию моего секретаря и других секретарей, которые уходили". Партнеры по Lehman выдвигали против Глэнвилла и другие обвинения. Во-первых, согласно книге "Алчность и слава на Уолл-стрит", члены исполнительного комитета Lehman обвинили "банду четырех" в попытке купить объект недвижимости у одного из своих нефтегазовых клиентов, не сообщив фирме, что клиент сделал им предложение, и Глэнвилл решительно отверг это обвинение. По словам Петерсона, он созвал собрание ведущих партнеров Lehman, чтобы обсудить поступок Глэнвилла. Он предложил партнеру по налоговым вопросам показать остальным партнерам бумаги, связанные со сделкой Глэнвилла. "Все были потрясены", - вспоминает Петерсон, и комитет единогласно, 8:0, проголосовал за то, чтобы сказать Глэнвиллу, что он должен покинуть фирму. В следующий вторник Мишель совершил паломничество на One William Street, чтобы встретиться с Петерсоном и сообщить ему, что "Банда четырех" приходит в Lazard. "Я просто сидел и улыбался", - сказал Петерсон. "Очевидно, что Глэнвилл ничего не сказал Мишелю обо всей этой ситуации. Но Глэнвилл питал неистребимую вражду к фирме, ко мне и так далее. И это был мой последний год общения с Андре и Мишелем. Больше я с ними практически не общался".

Второе обвинение против Глэнвилла, не менее серьезное, заключалось в том, что он был антисемитом. Невысокий, коренастый Глэнвилл был техасцем, родившимся и выросшим в Техасе. Его отец был профессором истории в Южном методистском университете. Глэнвилл окончил Райс по специальности "химическое машиностроение", а затем поступил в аспирантуру Калифорнийского технологического института. Все, чего он хотел, - это работать в нефтяном бизнесе, и он начал свою профессиональную карьеру в качестве инженера-нефтяника в компании, которая сейчас называется Exxon-Mobil. В 1959 году компания Lehman пригласила его на должность банкира по нефти и газу, и, по словам Аулетты, в 1961 году он стал партнером Lehman (Fortune сообщает, что в 1963 году). В интервью Аулетте Глэнвилл ответил на обвинения в антисемитизме: "Это такой тип, который вы даете кому-то, когда не можете придумать, что о нем сказать". Партнер Глэнвилла по Lehman Лью Глаксман, еврей и случайный союзник Глэнвилла, сказал о нем: "Люди говорят,