In-N-Out Burger. Взгляд из-за прилавка на сеть ресторанов быстрого питания, которая нарушает все правила - Стейси Перман Страница 84

Эстер Снайдер: Он делает то, что должны делать хорошие друзья. Без него.... Он защищает меня.

...

ЭЛИЗА БОЙД: Марк Тейлор и Линси используют вашего адвоката, чтобы получить от вас подписи.

Эстер Снайдер: О.

Элиза Бойд: Потому что я думаю, что каждый раз, когда ваш адвокат приходит к вам домой, чтобы вы что-то подписали, он говорит вам, что это о чем-то другом, а вы не читаете.

ЭСТЕР СНАЙДЕР: Хм-м-м.

И поскольку вы доверяете ему, вы подписываете все, что угодно, и поэтому они всегда пытаются что-то сделать против Ричарда.

ЭСТЕР СНАЙДЕР: Мммм...

...

Элиза Бойд: И мы пытаемся доказать, что это неправда. Что вы не увольняли его, что вы не делали ничего подобного.

Эстер Снайдер: Нет, я не хотела, чтобы он уходил.

Элиза Бойд: Нет. Он тоже не хотел уходить. Я имею в виду, он не хотел оставлять вас. Он не хотел, понимаете, он хотел сделать то, что должен был сделать, но теперь со всеми этими адвокатами. Ты знаешь, что у Линси семь адвокатов, работающих против Ричарда.

О, Боже.

...

Я... я никогда не видела Линси.

О, вы никогда ее не видели?

Только если я не на встрече или что-то в этом роде. Она не заходит в дом.

Элиза Бойд: Это очень плохо, потому что, знаете что, вы тот, кто создал In and Out. Если бы не вы, никто бы там ничего не делал.

Эстер Снайдер: Совершенно верно.

И Линси ничего бы не получила, если бы не вы.

ЭСТЕР СНАЙДЕР: Ммм...

Элиза Бойд: И... В общем, они захватили компанию. Они управляют ею прямо сейчас и делают всякие безумные вещи. Но я не знаю, вы знаете, Ричард все еще борется... мы все еще будем бороться в суде, и надеюсь, вы знаете, правда выйдет наружу. Но именно по этой причине мы должны записывать ваши разговоры, потому что они говорят противоположное тому, что вы нам говорите. Они говорят, что вы не хотите видеть Ричарда. Вы ему не доверяете.

Нет. Я хочу его увидеть.

Элиза Бойд: И, знаете, они говорят, что он украл деньги, что он украл деньги у In and Out.

О, Боже.

И вы не знаете, вы знаете, что он никогда бы не сделал этого с Эстер.

Эстер Снайдер: Нет.

Он никогда не украдет, он ничего у вас не украдет.

Эстер Снайдер: В любом случае, я думаю, что они забирают у меня всех моих друзей.

...

Надеюсь, Господь позволит мне пожить еще немного, пока я все не улажу.

26 апреля судья Высшего суда Лос-Анджелеса постановил, что Эстер может давать показания в течение трех дней двухчасовыми блоками.

По некоторым данным, по мере того как борьба продолжалась, здоровье Эстер все больше ухудшалось. Мередит Стайтс , хотя и жила в Аризоне, навещала бабушку раз в месяц. Иногда они просто сидели и смотрели фильмы, а во время других визитов только и делали, что разговаривали. "Ей очень нравилось, что у нее есть компания", - вспоминает Мередит. "Она говорила об офисе - ей не хватало туда ходить. Она говорила, что сотрудники были так добры". Во время их совместного времяпрепровождения Эстер обычно просила Мередит остаться. "Она сказала мне, что я могу задерживаться допоздна, и она не скажет моей маме. Мне было уже за двадцать, и я жила самостоятельно. Это было очень мило".

В начале мая Вольф Кейлс прилетел в Калифорнию, чтобы нанести один из своих регулярных визитов. Прибыв на место, он решил отправиться прямо к дому Эстер в Глендоре, поскольку все его попытки дозвониться до нее оказались безрезультатными. Прибыв на место, Кейлз был ошарашен увиденным. Не в силах самостоятельно передвигаться, Эстер лежала на кровати в гостиной с включенным телевизором. Он нашел ее слабой, "изолированной" и вообще не понимающей, что происходит вокруг нее. Когда Кахлес сказал ей, что несколько раз пытался дозвониться до нее, "она не знала, что ей поменяли телефон", - сказал он. Более того, она пожаловалась: "Теперь я знаю, почему мне не звонили".

Когда Кейлз заговорил о судебной тяжбе между Бойд, ее внучкой и компанией, "она выглядела растерянной и расстроенной", - вспоминал он позже. "Она не знала, что происходит в компании. Я говорил с ней о том, как они подали в суд на Бойда и как они заявили, что он украл деньги. Она сказала: "Он должен был прийти и поговорить со мной". Она не знала, что его выгнали".

Кахлес покинул дом Эстер глубоко опечаленным, расстроенным тем, что эта "красивая женщина", которая так гордилась своей компанией, осталась практически одна в своем большом доме. "Она сказала мне, что единственным удовольствием для нее был просмотр старых фильмов по телевизору", - с горечью вспоминает он. "Она называла его своим окном наружу". Все еще сохраняя хронический оптимизм, Эстер "благодарила Господа за то, что у нее еще есть зрение". Уходя, сказал Кейлз, Эстер сказала ему: "Моя дверь всегда открыта".

Глава 25

Юридический эндшпиль резко оборвался, когда 10 мая 2006 года, примерно через две недели после того, как расшифровка записанного телефонного разговора между Элизой Бойд и Эстер Снайдер была внесена в протокол Высшего суда Лос-Анджелеса, было опубликовано краткое сообщение для прессы. Пять юридических фирм, представляющих все стороны спора, объявили о достижении мирового соглашения, фактически отменив судебное разбирательство, назначенное на октябрь. В их заявлении говорится: "Гражданский иск и дело о завещании были полностью и полюбовно урегулированы в отношении всех сторон, включая Линси Мартинес и Марка Тейлора". Однако детали соглашения остались в тайне, и ни одна из сторон не стала комментировать сделку, признав лишь, что Бойд "больше не будет иметь никакого отношения к In-N-Out или семейным трастам Снайдеров". Таким образом, окно в компанию, которая долгое время считалась самой секретной в индустрии быстрого питания, было снова закрыто.

Тем не менее, догадки об исходе дела были многочисленны. Уйдет ли Бойд с пустыми руками или получит крупную денежную компенсацию? Капитулирует ли In-N-Out или одержит верх? Единственное, что можно сказать с уверенностью, - это то, что в своих многочисленных исках Бойд выдвинул целый ряд неприятных обвинений в адрес Линси, ее матери, зятя и внутренних махинаций компании. Перспектива суда присяжных обещала, что за этим последует еще больше. Вполне вероятно, что компания, которая долгое время оберегала свою конфиденциальность и отрицала обвинения, не испытывала восторга от мысли о новой публичной травле. Кроме того, в течение нескольких недель, предшествовавших