Обратный билет не нужен - Энди Кроквилл Страница 5

Так вот, оказался он, стало быть, в собор не из праздного любопытства, а ради сравнения детища архитектора Антонио да Сангалло Старшего с другими творениями римского классицизма того же периода, но не вполне рассчитал свои силы, и усталость всё-таки сморила его, да и докучливые туристки, распознавшие в нём знатока и постоянно пристававшие к нему с вопросами на самых разных языках, окончательно одолели его. Но Алекс ушёл совсем далеко от гостиницы, и тогда он решил немного – совсем чуть-чуть – подремать в прохладной исповедальне собора. Той, над которой располагался портрет кающейся грешницы или святой, в неброском платке, прикрывавшем её плечи. Исповеди как будто и были задуманы для дам, у которых всегда есть чем поделиться со святым отцом – если не своими прегрешениями, так секретами пребывающих в неведении соседок. Алекс зашёл со стороны исповедника – дверь оказалась открытой – и только хотел привести свои мысли в порядок, как внезапно усталые веки его закрылись. Очнулся он довольно скоро от настойчивого постороннего шума, а точнее, стука, производимого молодой дамой, которая, видимо, принимая его за священника, захотела ему исповедоваться и поэтому стучала в окошко, обеспокоившись тем, что задремавший «священник» совсем её не слушает.

Извинившись за неучтивость, но спросонья позабыв признаться в том, что его приняли за другого, Алекс прислушался к посетительнице. Женщина начала негромко, но достаточно твёрдо излагать свою историю, делая паузы только для того, чтобы прикладывать платок к глазам, источающим слёзы.

Довольно длинный рассказ дамы со всякими извинениями и отступлениями свёлся к тому, что с некоторых пор её преследует бывший любовник и она, не имея смелости открыться мужу, не знает, как ей поступить. Любовник требует у неё денег за то, что не выдаст её тайну. «Вы можете остановиться на этом месте и не продолжать? А вдруг ваша тайна станет для меня непосильной ношей?» – попытался отшутиться Алекс, но рассказчица не поняла его иронию, тем более что они довольно смутно видели лица друг друга. Как бы она удивилась, если бы смогла разглядеть, что вместо исповедника с ней общается высокий, сухощавый джентльмен в клетчатом прогулочном костюме! Но исповедь была далека от завершения. Дама призналась, что ещё в юности её соблазнил прикидывавшийся ангелом мошенник, от которого она родила ребёнка, но мошенника арестовали и посадили в тюрьму, а родители девушки не хотели пускать её на порог с ребёнком. В то время на неё обратил внимание один банкир, и родители уговорили спрятать ребёнка в монастыре, чтобы не упустить выгодную партию. Девушка вышла замуж за банкира, а ребёнка больше не видела, так как муж не отпускал её от себя ни на шаг. (За этими словами последовала самая продолжительная попытка сдержать слёзы.) И вот, после отбытия большого срока мошенник вышел из тюрьмы, выяснил её местонахождение и стал преследовать. Никому рассказать об этом женщина не могла, и даже обращение в полицию привело бы к публичному позору. Что мог ещё посоветовать Алекс в такой ситуации? «Откройтесь мужу, дитя моё, если любит – простит»? А если не настолько любит? И любит ли?

Выдав свой секрет, незнакомка поспешно покинула исповедальню, как будто её кто-то спугнул. Алекс, выглянув наружу, заметил только сутулую фигуру монаха, прошедшую буквально в паре метров от убежища Сторджеса. «Исповеднику» повезло ускользнуть незамеченным. Не оставившие намерения дождаться внезапно пропавшего из их поля зрения Алекса дамочки продолжали сидеть на скамейках и рыться в своих сумках, только что не разворачивая сэндвичи прямо посреди собора. Они буквально остолбенели, увидев Алекса выходившим из исповедальни.

***

Алекс так и не смог решить, как ему следует поступить с полученной информацией. Поначалу он, как истинный джентльмен, не стал ничего предпринимать, чтобы выяснить имя дамы или фамилию её мужа-банкира. Да и имел ли он право, невольно сыграв роль «исповедника», делиться с кем-то чужими секретами, если они были доверены только ему? Он перебрался на север области, поближе к морю – в Виареджо, вставал поздно, принимал морские ванны, много ходил по вечерам по набережной, вдоль пирса и в сторону возвышавшихся на горизонте Апуанских Альп – знаменитых мраморных гор. Постепенно история с исповедью отошла на дальний план.

И всё бы окончательно изгладилось из его памяти (хотя бесследно ничто не забывается), если бы в самом конце недельного отдыха у моря Алекс не прочитал в газете известие о том, что жена какого-то итальянского банкира попала в аварию, в которой ей удалось выжить. Вместе с ней в арендованной машине находился некий мужчина, причём бывший уголовник, который вёл машину и, не успев её покинуть, погиб. Нужно ли говорить, что безмятежный отдых Алекса на этом закончился?

Итак, теперь Алексу стали известны имена участников разыгравшейся драмы. К счастью, завершившейся для супругов более или менее благополучно. Секрет, которым владел Алекс, всё ещё можно было окончательно забыть, ведь ему ни к чему было вмешиваться в почти решённое дело или забивать себе голову излишними подробностями. Тем не менее, как бы Алекс ни гнал от себя тревожные мысли, помимо своей воли он чаще и чаще к ним возвращался. Он решил просмотреть все газеты, написавшие об этом происшествии, и постепенно составил себе картину, в которой не хватало нескольких деталей и поэтому она не содержала ответов на некоторые из вопросов, интересующих Алекса. Почему в прессе так мало информации о погибшем мужчине, при этом так много фокуса на выжившей даме, повсюду на первом плане её торжествующие фото и интервью с ней? Как они оказались в одной машине? Куда направлялись? Репортёрам обычно свойственно проявлять куда большее любопытство к деталям из личной жизни своих героев. Кто-то ограничил доступ к этим деталям и перенёс акцент на спасённую семейную жизнь банкира? Уж не сам ли банкир?

В поисках ответов на эти вопросы – а вы уже, наверное, догадались, что Алекса в любом деле с самого начала всегда смущают некоторые обстоятельства и ему просто необходимо удовлетворить любопытство, чтобы сберечь покой и сон, – он осмелился навестить банкира, будто бы по деловому поводу, ибо в финансовой сфере Алекс спокойно мог сослаться на те или иные весомые рекомендации.

Банкир принадлежал к преуспевающему роду и носил звучное имя – Альдо Симонетти. Флорентийский дом, или на итальянский манер палаццо банкира, уступал в роскоши владениям его родни, перебравшейся за океан полтора века тому назад, но выглядел внушительно и стильно. Не зная истинного положения вещей, касающихся бизнеса синьора Симонетти, Алекс