Колдовство в Скандинавии. Представления о дьяволе, процессы над ведьмами и ведовство - Юлия Викторовна Антонова-Андерссон Страница 46

С тех пор каждый Чистый четверг и на Пасху Элин летала на Лысую гору. Отправлялась она туда на хлебной лопате, которую заблаговременно оставлял черт. Прибывая в гости к дьяволу, все должны были целовать его зад. Он восседал на стуле и походил на сине-серого мужичка.

От дьявола у Элин родилось три ребенка; два появились на свет мертвыми, третий – в виде лягушки, и его Сатана забрал себе. О любовных отношениях Элин с дьяволом муж ничего не знал: улетая, она мазала ему нос мазью, которую дал Сатана. Так супруг терял к ней всякий интерес и не просыпался до ее возвращения. И все же на всякий случай она оставляла в постели полено, принимавшее ее обличие.

Позже Элин изменила показания: теперь она утверждала, что ее муж Ивер бывал на Лысой горе вместе с ней. Там его называли Ивером-танцором.

Ивер не сопротивлялся и добавил: у него в услужении тоже был демон, на Лысую гору он летал на кайре. А на пире у Сатаны маленькие серые человечки играли на тромбонах, хозяин сидел среди гостей и призывал их радоваться жизни.

В феврале Элин и Ивера признали виновными и приговорили к смерти, но сначала они должны были съездить на суды в соседние города. Там их ждала встреча с теми, кого они обвинили в колдовстве, в том числе и с людьми весьма уважаемыми и знатными. Суд призвал не обращать внимания на принадлежность к классу: важно во всем тщательно разобраться. «Очные ставки» ничего не дали: новых признаний не последовало.

Все это время пытки над Элин фактически не прекращались. Ей давали «мало еды, еще меньше воды и совсем не позволяли спать».

16 и 20 июня Элин и Ивер предстали перед комиссией. Ивер пытался объяснить, что они с женой признались под давлением и истязаниями, но для членов комиссии это не имело никакого значения. С тех пор супруги все отрицали, даже перед казнью они повторили, что все их слова – выдумки. Элин добавила, что более всего ее мучит лишь одно: ведьмой она случайно назвала мать пастора. Единственное, что она хотела узнать у священников, так это может ли она рассчитывать на прощение теперь, когда так раскаивается в своей гнусной лжи и беспочвенных наговорах на добропорядочных людей.

В 1672 году настал черед Хельги из Пиланны (Pilanna). После смерти мужа она не оставила хозяйство, как это обычно делали бездетные вдовы, а продолжила дело мужа. Помимо возделывания земли она занималась и рыболовством, полностью заботясь при этом о своей рыбацкой шхуне. Другими словами, она во всем походила на мужчину.

Для своего времени Хельга вела себя вызывающе. Мало того что она без страха выполняла мужскую работу, – она еще и носила брюки! На самом деле, женщины в рыбацких поселках Бохуслена часто надевали брюки, но всегда прятали их под юбкой, чего Хельга делать не собиралась.

Брюки Хельги породили немало слухов: говорили, что они волшебные и умеют летать – мол, именно их она и использовала для полетов на Лысую гору. Позже родилось и предание: однажды служанка Хельги тайком решила померить хозяйские брюки. Едва она просунула одну ногу, как взмыли брюки вместе с ней в воздух и понесли ее в дальние края.

Оказалась служанка на хуторе, где старушка выпекала хлеб. «Где я?» – спросила служанка. «Что за странную девчушку прислала ко мне двоюродная внучка? – послышался ответ. – Неужто не знаешь, что ты в Голландии? Возьми немного хлеба, отнеси его Хельге да передай ей, чтобы лучше присматривала за своим хозяйством». Открыла старушка дверь, и служанка в мгновение ока оказалась в родной Швеции, где Хельга отругала ее за самовольность.

Как это часто случалось, Хельга отрицала предъявленные ей обвинения. Исправить ситуацию помогли пытки: в итоге она созналась, что летала на жеребенке в гости к Сатане, где выпила за его здоровье, пообещала его любить, а Бога ненавидеть.

В общей сложности в Бохуслене казнили 26 женщин и 2 мужчин[38]. Одну женщину изгнали из страны. Восемь женщин и один мужчина скончались в тюрьме. При этом Анна из Хольте совершила самоубийство, а некая Гертруд, находившаяся под «домашним арестом» под присмотром двух охранников, выскользнула ночью из-под надзора в легкой ночной рубашке и утопилась. Девять женщин освободили, но у всех них остались следы пыток.

Ведовские процессы в Халланде

Халланд – та провинция Швеции, что не была задета во время Большой шумихи. Обвинения в колдовстве начались здесь несколько позже.

В 1686 году произошло примечательное событие: 80-летняя Элин Амбьёрнсдоттер из Идалы (Idala) не проглотила облатку, а вытащила ее изо рта. Ее поступок сразу вызвал подозрения: уж не ведьма ли она? На суде Элин пояснила, что у нее нет зубов, и облатку она вынула лишь для того, чтобы удобнее положить ее. Но тут выяснилось, что ранее она поведала каплану, будто кладет облатку в настой из свежей крови, сыворотки и телячьей головы. По словам Элин, в момент рассказа она была пьяна и не слишком хорошо соображала, что говорит.

Проблема заключалась в финансовом положении Элин. Она была попрошайкой, ходившей по дворам и клянчившей деньги. О ней давно ходила дурная молва: она самая настоящая колдунья. Если ей отказывали в еде, она угрожала невзгодами. Это подтвердил свидетель Педер Йёнссон: 20 лет назад, когда его жена только родила, к ним заглянула Элин. Капусты, которой ее угостили, ей показалось мало. Супруга Йёнссона извинилась и сказала, что больше предложить не может, так как ей надо заботиться о ребенке. Элин ужасно разозлилась, и на третью ночь ребенок внезапно скончался, хотя появился на свет крепким и здоровым.

Был и другой случай: Педер отказал Элин в табаке, и вскоре его лошадь издохла, а сам он заболел и кашлял кровью.

Под натиском судей Элин призналась, что дважды бывала на Лысой горе. Чтобы попасть туда, она мазала скребок для удаления золы волчьим жиром или свиным салом, седлала его и произносила заклинание: «Сегодня хромой, завтра – долой!» Затем с двумя другими ведьмами она ненадолго останавливалась на кладбище, после чего продолжала свой путь к дьяволу – черному мужчине в черной одежде. У него в гостях всех потчевали маслом, сыром и пивом. Потом гости пускались в пляс, но Элин была слишком стара для этого, так что она просто сидела и смотрела, как веселятся другие.

Приговор Элин был суровым. Несмотря на почтенный возраст, она была в здравом уме и твердой памяти и к тому же