Шок и тремор. - Сергей Николаевич Зеленин Страница 2

видел в кинохронике), затем оказался возде огороженного высоким железным забором неприметного двухэтажного здания. Даже если бы не было развивающего красного знамени на крыше, Маннергейм прекрасно знал: это здание советской дипломатической миссии1. Но обычно это было довольно безлюдное место на задворках финской столицы, с редкими прохожими и обязательным нарядом полиции у ворот.

Сейчас же…

Площадь перед зданием была битком забита народом - да так, что не пройти не проехать. Слышался гул голосов, ругань…

Хотя хриплая ругань шла в основном от небольшой кучки людей в полувоенной форме, стоявших с плакатами «Позор» и прочего подобного содержания, но не производила никакого впечатление на большинство собравшихся. Лишь изредка, кто-то из них отпускал замечания типа:

- Патриот с деньгами - полезней Финляндии, чем просто нищий патриот.

Или:

- На патриотизме дом себе не построишь.

Вот ещё:

- Мне дали земельный участок на болоте и с патриотизмом его не осушить. А вот с деньгами можно попробовать!

Десятка два полицейских стояли где-то в сторонке и старательно делали вид, что держат всё под контролем.

 

Минуты две потаращив на толпу свои блёкло-выпуклые скандинавские зенки, фельдмаршал подобрал челюсть и поборов растерянность, грозно рявкнул:

- Что, чёрт побери, здесь происходит?

- Это - очередь в советскую дипломатическую миссию.

- Я это сам вижу! Но для чего?

Его очень хорошо знакомый из МИДа, но занимающийся не столь дипломатией - сколько политической разведкой, ответил вопросом на вопрос:

- А Вы давно не слушали «Радио Выборга», Карл?

Презрительно оттопырив нижнюю губу:

- Я его вообще ни разу не слушал.

- Советую послушать.

Начиная закипать, фельдмаршал побагровел лицом:

- А если без неуместных в данном случае загадок?

- Про сделанные в начале марта предложения Сталина слышали?

 

В начале марта Сталин предложил главе финской дипломатической в Москве всяческие преференции для страны в обмен на нейтралитет. Эти предложения вызвали бурные дебаты в Сейме, он сам тогда выступал, чуть не сорвав голос.

Часто прерываемые драками, закрытые депутатские слушания продолжались пять часов. В конечном итоге, сто двенадцатью голосами против восьмидесяти восьми, советские мирные предложения были отклонены…

И вот видимо опять!

 

Маннергейм с раздражением:

- Не только слышал про этот бред, но и читал. Это – уловка хитрого грузина, прежде чем всадить нам нож в спину. А меж тем нам чуть ли не раз в неделю предъявляют ультиматумы, а вдоль границы сосредотачиваются советские войска…

Тот, не скрывая иронии, проигнорировав «хитрого грузина» и «нож»:

- Про «ультиматумы» и «сосредоточивающиеся войска», наш народ слышит с прошлого лета и эта тема уже изрядно ему приелась…

По его словам, с какого-то момента вещающая на Финляндию советская радиостанция «Радио Выборга» изменила стиль и тон. Уже никакой ругани в адрес «прихвостня императорской кобылы2», никакой - ни то что бы коммунистической пропаганды.

Даже ни слова из коммунистической риторики!

Исторические экскурсы про то, как хорошо жилось финскому народу в составе Российской империи и про то - как он ещё лучше заживёт после того, как Правительство Финляндии примет советское предложение об нейтралитете.

Сперва над этими предложениями надсмехались, но затем…

Первыми «клюнули» так называемые «перемещённые лица» - население, вынужденное покинуть территории Финляндии отошедшие Советскому Союзу.

- Представляете, Карл! Им предложили не только баснословные компенсации за потерянное недвижимое и движимое имущество в золоте, но и возможность через территорию СССР уехать с этим золотом в Соединенные Штаты, Канаду или Австралию. Причём все дорожно-транспортные издержки русские берут на себя!

Испытав приступ острой «попаболи» в «пятой точке», Маннергейм лишь с ненавистью скрипнул зубами.

В 20-е годы в США была принята программа по переманиванию финнов на Аляску3, закрывшаяся только после наступления Великой депрессии. Финляндия испытывала тогда не самые лучшие времена и, если подчитать «по головам» - в результате он лишился две-три полнокровные пехотные дивизии.

 

Обведя через автомобильное стекло рукой толпу, он начиная понимать всю серьёзность проблемы:

- Так значит, это соискатели компенсации от Сталина?

- Да. Процедура упрошена до предела: требуется заполнить соответствующий бланк, предоставить копии заверенных у нотариуса документов. И ждать принятия Сеймом «Закона о нейтралитете».

- И власти Хельсинки смотрят на это и сидят сложа руки?

Тот, пожал плечами:

- А что им остаётся делать? Как говорил Маркс: «Когда идея овладевает массами, она становится материальной силой». Да к тому же Финляндия – демократическая страна. А собравшиеся здесь люди, в принципе ничего не нарушают.

При упоминании Маркса и особенно «демократии», фельдмаршалу изменила его обычная невозмутимость и он повысив голос, вскричал:

- Я не хуже – лучше Вас, Олаф, знаю финские законы! В поправке ко «Второму закону о защите республики», для проведения собраний и культурных массовых мероприятий с участием более тридцати человек, требуется разрешение полиции4.

Тот, не поведя и бровью, кивнув на толпу:

- Это не подходит ни под одно из определений из этого закона. Это – просто очередь, а не собрание или « массовое культурные мероприятие»!

 

С трудом взяв в себя в руки, Маннергейм спросил:

- И когда же русские обещают начать выплаты?

- С момента подписания «Договора о нейтралитете» нашим правительством и его ратификацией Сеймом. Точнее – через двадцать четыре часа. Если верить русским, первый вагон с двадцатью тоннами золотых монет уже в Выборге.

Тяжело вздохнув:

- Поэтому, Карл, точно такую же толпу Вы увидите на проспекте Турку5.

Подумав и решив, что пока ему впечатлений хватит, Маннергейм буркнул:

- Не сегодня.

 

Дожив до довольно преклонных лет, Карл Маннергейм так и не обзавёлся недвижимостью. Двухэтажный особняк на вершине холма в престижном жилом районе Хельсинки, рядом с городским парком, где он жил с 24-го года, ему не принадлежал. Его он арендовал у одного финского промышленника, владельца шоколадной фабрики «Фацер». Но вот внутренний интерьер и мебель, он спроектировал сам и изготовил на собственные средства.

До дома они доехали в полном молчании и уже почти на самом пороге, прощаясь, его старый знаемый из МИДа, глядя куда-то в сторону:

- Не знаю как Вам, Карл, но мне кажется, пришло время что-то предпринимать.

- Что именно, Олаф?

- Чтоб Вы не предприняли, как Верховный главнокомандующий, знайте: я буду на вашей стороне. И не только я.

И уже уходя, на мгновение глянув в глаза фельдмаршалу:

- Главное, чтоб уже не было поздно.

Фельдмаршал знал: за его знакомым из МИДа - стояла не только финская секретная служба, но и влиятельные финансово-промышленные круги.