Двойной удар. Трофей для чемпионов - Ольга Дашкова Страница 10

– Да, у меня все есть. И да, навыками я владею.

У меня была последняя попытка отступить. Сдать назад, сказать, мол, нет, я не смогу, извините, это немного не для меня. Но что-то меня удерживало. Что-то, пока еще мне непонятное.

Взгляд парней. То, как они смотрели на меня. Ухмылка Гора. Его плевок на пол. И изучающий взгляд Рома.

– Валентин Иванович.

– Да?

– А эти ребята, боксеры, они кто?

– Чемпионы наши будущие, олимпийский резерв. Готовим к соревнованиям основным.

– А Гор и Ром – это что… клички?

– Так проще. А если серьезно, Егор Терехов и Роман Данилов, вот кто они. Не слышала?

– Нет. К сожалению или к счастью, я не увлекаюсь никаким спортом.

– Это ты зря…

Валентин Иванович хотел еще что-то сказать, но в кабинет, широко распахнув дверь, вломились те самые будущие чемпионы. Вдвоем в сопровождении тренера.

Тот, кого все звали Ромом, запрокинув голову, держал около носа полотенце, пропитанное кровью. Егор смотрел на меня, трогая пальцами разбитую губу.

– Иваныч… давай, сделай что-нибудь. Лед давай, много льда и… приведи его в форму. Нам еще не хватало перед боем кровопотери. Восстанавливаться потом долго, а я говорил вам… я запрещал шататься по клубам, по вечеринкам и по девкам. У вас режим! У вас строгий, мать его, режим, который вы должны соблюдать! Ну я вам устрою, ну я вам покажу…

Тренер махнул рукой, смачно выматерился и ушел, хлопнув дверью.

Забавно тут у них. Весело.

Валентин Иванович засуетился, усаживая Романа на кушетку. А я просто стояла и смотрела, переводя взгляд с одного парня на другого в каком-то ступоре.

– Давай-давай, Рязанова, шевелись. Выполняй свои обязанности, ты устроена на работу, делай дело. Оказывай первую помощь, сопли вытирать тебя научили.

Быстро сняла куртку, закатала рукава кофты, включив воду в кране, помыла руки с мылом, насухо вытерла, благо нашла полотенце. Открыла холодильник, достала лед. По пути взяла из кучи салфетки и, остановившись около парня, который, запрокинув голову, смотрел на меня через опущенные ресницы, начала убирать с его носа полотенце.

Роман позволил мне это сделать, опустил руку, а я, приложив лед к переносице, начала его рассматривать. Волосы немного светлее, чем у Егора, русые брови, пушистые ресницы, глаза цвета темного янтаря, с мелкими вкраплениями, легкая щетина.

Его лицо и подбородок были в крови, на мощной шее, блестящей от пота, пульсировала вена, Валентин Иванович что-то искал рядом, отчитывая парней. К нам подошел Егор, присев на кушетку, начал меня изучать.

– Смотри, Ром, какая красивая цыпочка, она теперь нас будет лечить. И что бы ни случилось, мы сразу будем бежать к ней. Может, витаминки давать будет и сопли вытирать, как говорит Иваныч, – голос хриплый, низкий с издевкой, от близости парней нарастал внутренний мандраж.

– А еще я могу клизму поставить. Не хочешь? Говорят, это полезно, очищает организм. Я вам рекомендую, как будущим чемпионам.

Даже не знаю, как это вырвалось из моего рта. Но я совсем не стушевалась рядом с ними. К тому же в этой же комнате находился взрослый мужчина. Валентин Иванович, услышав меня, крякнул, сдержав смешок.

Меня не смущало прикосновение колен Романа к моим бедрам. Меня не смущало то, что я пальцами задеваю его лицо. И то, что в непосредственной близости находится его недавний соперник. А Егор, сжав челюсти плотнее, придвинулся ближе, убирал мои выбившиеся волосы с лица, заправляя их за ухо.

– Дерзкая, да? Ну ладно, мы любим дерзких, а еще рыжих. Да, Ром?

Данилов ничего не ответил, не кивнул и не пожал плечами. А у меня по спине пробежал холодок, превращаясь где-то на затылке в теплый комок, который постоянно увеличивался, становился все горячее, спускаясь вниз по груди к животу.

Странные были парни. И я странно на них реагировала. Такого не может быть. Потому что давно уже такого не было. Никогда не было.

Я всегда шарахалась от них, боялась. Не дай бог, кто-то ко мне прикоснется или зажмет в углу, сразу накрывала паника. А здесь, с ними двумя, я была абсолютно спокойна. Не считая того, что мое сердце бешено билось, выламывало ребра из груди. Вновь втянула воздух через нос, пытаясь успокоиться.

– Красивая, да. И дерзкая, но ничего, у нас и не такие куклы бывали.

Эти слова вновь резанули по нервам острой бритвой.

Куклы?

Произнесено было насмешливо, нарочно, чтобы задеть. Я дернулась в сторону, Роман меня удержал на месте, убирая лед с переносицы, оттесняя Егора в сторону.

– Гор, отвали. Не пугай ее. А то сбежит.

– Это кто пугает? Я никого не пугаю. Мне, между прочим, тоже нужна помощь. У меня губа разбита.

– Присядьте, пожалуйста, на стул и ждите своей очереди, я закончу и займусь вами.

– Как многообещающе звучит. Хорошо. Я подожду, но недолго.

Терехов демонстративно уселся на стул, вытянув ноги, скрестив руки на груди. Я посмотрела ему в лицо, понимая, что да, он тоже нуждается в помощи медика. Губа была разбита, уже распухла, кровь засохла. Работы было достаточно, и я уже не могла сбежать.

Назад пути не было. Я не могла отказаться от этой работы, к тому же не такие они страшные, как стараются казаться.

Или я себя обманываю?

Сердце все никак не унималось, близость парней пугала, но я не могла дать страху надо мной власть.

Глава 9

– Черт!

Остановилась около проходной спортивного комплекса и сжала кулаки, топнув ногой. Охранник на меня вопросительно посмотрел, окинув взглядом с ног до головы. А мне хотелось показать ему язык или средний палец.

Черт. Как я могла забыть сумку с конспектами Журавлевой?

Эта коза меня прибьет, если я не верну их ей завтра. Конечно, можно было забрать сумку утром, никуда она не денется из кабинета. Но там у меня ключ от комнаты, личные вещи, кошелек.

– Да как так-то, а? – поморщившись, сказала вслух, смотря на охранника, а он моргнул.

Я очень стремительно убегала оттуда, проведя час компании двух боксеров с огромным, раздутым эго, а у одного оно было просто гигантским. Но хорошо, что с нами был еще Валентин Иванович, который хоть периодически уходил и приходил, но создавал ощущение некой безопасности.

Я обработала парням все их ссадины, раны, наклеила пару лейкопластырей, а они все не уходили, продолжая сверлить взглядами. Тот, что молчаливый, и кого звали Романом, только смотрел. А вот этот наглый придурок Гор, будущий чемпион, чтоб он