Мифы о драконах. От змея-искусителя и лернейской гидры до скандинавского Фафнира и морского Левиафана - Скотт Гордон Брюс Страница 11

VII в. его учеником Адамнаном Ионским, святой проповедовал христианское учение среди пиктов в окрестностях Лох-Несса. Там он столкнулся с агрессивным водным существом огромных размеров. Колумба изгнал чудовище реки Несс крестным знамением, тем самым поразив язычников и побудив их принять христианскую веру. Сила крестного знамения так подействовала на чудовище реки Несс, что оно не попадалось людям вплоть до XIX в.

В другой раз, когда блаженный муж был несколько дней в пиктских областях, ему понадобилось пересечь реку Несс; и когда он прибыл на ее берег, то увидел, как некоторые из жителей погребают несчастненького человечка. Его, как рассказали сами похоронщики, когда он незадолго до того плавал, схватила водяная тварь и укусила жесточайшим образом, и его злосчастное тело, хотя и поздно, подплывшие в лодке подцепили крюками.

Плезиозавр в книге «Водные рептилии прошлого и настоящего» (1914).

Water reptiles of the past and present: The University of Chicago Press

Блаженный же муж, напротив, услышав это, попросил, чтобы один из его спутников поплыл и привел к нему корабль, который стоял на другом берегу. Услышав повеление святого и достохвального мужа, Лугне мокку Мин, нисколько не медля, повиновался и, сняв с себя всю одежду, кроме рубахи, бросился в воду.

Однако тварь, которая ранее не столько насытилась, сколько распалилась на добычу, пряталась в глубинах реки, и, почувствовав, как плывущий наверху возмущает воду, внезапно всплыла с превеликим рычанием, и с открытым ртом устремилась на человека, плывущего посреди реки.

Тогда блаженный муж, видя это, когда все, находившиеся там, как варвары, так и братия, были потрясены великим ужасом, подняв святую руку, начертил в воздухе спасительный знак креста, призвав имя Божье, и повелел свирепой твари, глаголя: «Не смей идти дальше и не трогай человека; отступи скорее назад».

В XX в. появились предположения, что Лохнесское чудовище может быть последним представителем плезиозавров.

andrey oleynik / Shutterstock

Тогда же вострепетавшая тварь, услышав голос святого, понеслась очень быстро, пятясь назад, как будто ее тащили веревками, а раньше она почти достигла плывущего Лугне, так что между человеком и тварью осталось не больше длины локтя. Братья же, видя, что тварь отступает, а их товарищ Лугне возвращается к ним в лодочке целым и невредимым, с великим восхищением прославили Бога в блаженном муже. Но и варвары-язычники, присутствовавшие там, тронутые величием чуда, которое они и сами видели, прославили Бога христиан[38].

Часть III. Стражи сокровищ: змеи в скандинавской литературе

Когда Якоб Гримм опубликовал первое издание «Германской мифологии» (Deutsche Mythologie) в 1835 г., он невольно провозгласил возрождение драконов средневекового севера. В главе «Деревья и животные» этой обширной энциклопедии древнегерманских верований есть довольно длинное отступление, посвященное драконам, где описаны правила обращения со змеями и другими рептилиями. Гримму впервые удалось собрать воедино многочисленные упоминания драконов, разбросанные в скандинавской литературе, и выделить их общие характеристики.

В древнескандинавском языке существовало два слова для обозначения дракона: ormr (похожее по звучанию на древнеанглийское название змея wyrm) – змей чудовищного размера, в то время как dreki (заимствование из древнеанглийского draca) обладал крыльями, а иногда и ногами. В воображении северян драконы разных форм и размеров обитали в подземных покоях, возлежали на горах из золота и рыскали по зимним пустошам в поисках добычи. Как и великаны, они были древними существами, намного старше человеческого рода. Их ядовитое или огненное дыхание было смертоносным.

Предназначением героев вроде Сигурда и Беовульфа было избавление земли от этих чудовищ, подобно тому как бог грома Тор победил мирового змея Ёрмунганда. «Германская мифология» Гримма сделала больше, чем любая другая научная работа, для продвижения образа драконов в скандинавской мифологии, создав архетип этих чудовищ в современном представлении. Благодаря Гримму широко распространилось представление, что «драконы сторожат сверкающие сокровища и клады на унылых пустошах»[39].

УЖАС НАРОДОВ

Ни один дракон прошлого не повлиял на сегодняшнее представление об этих существах так сильно, как безымянный змей из раннесредневековой поэмы «Беовульф»[40]. Написанная на древнеанглийском языке, скорее всего, в течение нескольких десятилетий после 700 г., поэма сохранилась в единственной рукописи, созданной на рубеже первого тысячелетия. «Беовульф» повествует о герое, который приплыл из Швеции в Данию, чтобы помочь королю Хротгару одолеть смертоносное чудовище в человеческом облике по имени Грендель, осаждавшее медовый зал. После того как Беовульф победил Гренделя и его отвратительную мать, он вернулся на родину, где стал королем гаутов и мирно правил в течение пятидесяти лет. На склоне лет правителя его королевство стало осаждать другое свирепое существо: крылатый огнедышащий дракон, охочий до золота.

С одной стороны, разрушительная сила дракона в поэме «Беовульф» делала его грозным противником, с другой стороны, его склонность к конфискации сокровищ была не менее опасной, потому что грозила разрушением уз преданности и дружбы в воинской дружине, уз, основанных на перераспределении богатства вождями для укрепления отношений со своими воинами.

Смерть дракона. Иллюстрация Генри Джастиса Форда.

Wikimedia Commons

Хотя поэма «Беовульф» не была широко известна в Средние века, она сыграла важную роль в формировании современных представлений о драконах, вдохновив Джона Рональда Руэла Толкина на создание «особенно алчного, сильного и злого дракона по имени Смауг» в знаменитой повести «Хоббит, или Туда и обратно»[41].

[В ознаменование победы Беовульфа над Гренделем поэт восхваляет другого истребителя драконов и чудовищ – Сигмунда Вёльсунга[42].]

И начал он восхвалять Беовульфа, искусно сплетая созвучья и вплетая в песнь новую историю: о подвигах Сигмунда Вёльсунга. Помянул он в песне и верного соратника Сигмунда, его племянника Фителы.

Слава Сигмунда возросла после его смерти: молва разнесла слух о его сражении с драконом, что стерег сокровища под темными утесами. Там он сражался без верного Фителы, но сумел поразить чудовище:

…и ему посчастливилось:

остролезвый клинок,

благородный меч

поразил змеечудище,

пригвоздил к скале,

и дракон издох;

тут по праву сокровищем

завладел герой,

воздаяньем за труд

было золото:

он на грудь ладьи

драгоценный груз

возложил и увез,

Вёльса доблестный сын;

а драконова плоть

сгибла в пламени[43].

Беовульф вернулся в Гаутландию и мудро правил в течение пятидесяти лет. Но дракон появился снова. Вор проник в сокровищницу и похитил драгоценную чашу, пробудив ото сна дракона.

Последний оставшийся в живых представитель некоего древнего клана спрятал сокровища, оплакивая свою судьбу перед смертью. Но дракон нашел и присвоил клад:

Клад незарытый

стал достоянием

старого змея,

гада голого,

гладкочешуйного,

что над горами

парил во мраке

палящим облаком,

ужас вселяя

в людские души, –

ему предначертано

стеречь языческих

могильников золото,

хотя и нет ему

в том прибытка…

Триста зим дракон стерег сокровища, пока дерзкий вор не разграбил курган. Но грабитель слишком близко подобрался к чудищу, дракон почуял запах чужака на камне и разъярился. Он обыскал подземный зал, а потом и пустыню вокруг кургана, но никого не нашел. Вернувшись в зал, он обнаружил, что драгоценная чаша похищена!

Дракон был разгневан. Едва дождавшись вечера, он, пылая огнем, взлетел с кургана и обрушил свой гнев на людей:

Огонь извергая,

жизнекрушитель

зажег жилища;

пламя взметнулось,

пугая жителей,

и ни единого

не пощадила

тварь огнекрылая,

и негде было

в стране обширной

от злобы змея,

от пагубы адской

гаутам скрыться,

когда безжалостный

палил