Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне Страница 24

Все одобрили его слова, а герцогиня пожелала, чтобы синьорина Маргарита и синьорина Констанция Фрегоза станцевали. Тогда Барлетта, замечательный музыкант и превосходный танцор, всегда поддерживающий двор в хорошем расположении духа, начал играть на своих инструментах. Соединив руки, обе дамы весьма грациозно станцевали сначала бассетгорн, потом руанский танец, к великому восхищению всех, кто видел их.

Ночь давно вступила в свои права, поэтому синьора герцогиня поднялась, и всем пришлось с почтением покинуть ее и отправиться спать.

Книга вторая

Мессиру Альфонсо Ариосто

1–4. Причины, почему пожилые люди склонны превозносить прошлое и порицать настоящее, о защите настоящего в связи с подобными наговорами, похвала двору Урбино. 5–6. Федерико Фрегозо начинает обсуждение способов и времени претворения качеств и достоинств, описанных Каноссой, полезность подобных обсуждений. 7–8. Общие правила: как избегать претенциозности, говорить и поступать осмотрительно и соответственно, ставя себе цель достигать чести и похвалы в военных упражнениях, на войне и во время публичных состязаний. 9–10. О других физических упражнениях. 11. О танцах и маскарадах. 12–13. О музыке разного рода и об исполнении. 14. О том, что пожилым придворным не подобает играть на музыкальных инструментах и танцевать. 15–16. Об обязанностях пожилых и молодых придворных избегать ошибок старости и молодости. 17–25. О беседах, особенно со старшими, о том, как добиваться их благосклонности достойным образом. 26–28. Об одежде и украшениях, о прискорбной недостаточности модных вещиц, особенно итальянских. 29–30. О выборе друзей и о манере обращения с ними. 31. Об играх в карты и в шахматы. 32–35. О воздействии предвзятого мнения и первом впечатлении, о преимуществах, вытекающих из добропорядочной репутации. 36. Об опасности неадекватного поведения, о поводе для насмешек. 37. О французских и испанских манерах. 38. О такте, скромности, доброте, отзывчивости, о преимуществах возможностей, умении признаться в незнании. 39–41. О собственной недооценке, обмане, сдержанности. 42–83. О развлечениях и шутках, истолкованных Биббиеной. 84–97. О розыгрышах, которые можно использовать непосредственно, особенно в присутствии женщин. О подшучивании и любовных уловках, о достоинстве и благородстве женщин. 98–100. Джулиано де Медичи выбирают, чтобы описать идеальную придворную даму.

Промахи пожилых людей нередко считают чем-то вполне естественным и даже свойственным им. Подобные оплошности проистекают оттого, что все они хвалят прошедшие времена и порицают настоящее, яростно критикуя наши действия и манеру поведения, заявляя, что сами они так в юности не поступали.

На самом деле необходимо понимать, что зрелый возраст, долженствующий наделить их суждения глубиной, вытекающей из долгой жизни и накопленного опыта, достаточно сильно искажает их представления, мешая трезво оценить ситуацию. Если их предки действительно были лучше, чем их дети, то с тех пор мы подошли явно к последней степени негодности, и теперь уже нам не подняться выше.

Все же мы видим, что не только в наши дни, но и в давно прошедшие времена подобные осечки случались у людей пожилого возраста. Об этом свидетельствуют данные, собранные из работ многих античных авторов, в первую очередь сатирических писателей, которым лучше других удалось представить образ жизни людей.

Причину неверных суждений пожилых людей сам я нахожу в том, что мимолетные годы лишают их многих хороших вещей, среди них и то, что заставляет медленнее течь кровь по жилам. Изменяется телосложение, хуже работают отдельные органы, через которые проявляется сила ума.

Так в пожилом возрасте сладкие цветы удовольствия уходят из наших сердец, точно так же, как осенью опадают с деревьев листья. На место сладких и солнечных мыслей приходит грустная и туманная печаль вместе со множеством болезней. Повреждается не только тело, но и ум, а от радостных удовольствий остаются только долгие воспоминания.

И навсегда оставшиеся в нашей памяти образы драгоценного времени нежной юности доставляют нам радость и заставляют засмеяться. Кажется, что сладкая весна счастья цветет в наших мыслях, подобно прелестному благоухающему саду.

Следовательно, когда наступает вечерняя прохлада жизни, солнце садится и похищает все удовольствия, нам лучше обойтись без них, чем потерять и воспоминания о прошлом. Как говорил Данте, нужно научиться забывать.

Настолько обманны телесные ощущения, что они часто влияют на наши суждения. Мне кажется, что пожилые люди похожи на тех, кто, уходя в плавание, продолжает всматриваться в землю, думая, что корабль не движется и берег медленно уходит, хотя он находится в другой стороне.

Ведь мы летим на корабле бессмертия над бурным морем, которое поглощает все, не страдая оттого, что снова не ступим на берег, но всегда влечемся противоположными ветрами, которые наконец выбрасывают нас на какую-то скалу.

Поскольку старческий ум не подходит для многих удовольствий, мы и не можем насладиться ими, точно так же, как страдают и люди во время лихорадки, когда их вкус испорчен и все вина горчат, как бы утонченны и деликатны они ни были. Так и пожилые люди из-за своей слабости (вовсе не лишающей их аппетита) находят удовольствия плоскими и неинтересными, весьма отличающимися от тех, которые испытывали когда-то, хотя, по сути, те остались прежними.

Вот почему они чувствуют себя ограбленными, льют слезы и называют современные времена никуда не годными, не осознавая, что причина лежит в них самих. С другой стороны, они начинают припоминать свои ушедшие удовольствия, возвращая назад те времена, когда наслаждались ими и ценили их так высоко, унеся с собой все, чем они наслаждались. По правде говоря, наше сознание сохраняет и тех, кто приносили нам печаль, и тех, кто когда-то дарили нам радость.

Вот почему иногда высшим блаженством для любого возлюбленного будет смотреть в окно, хотя оно и закрыто, туда, где однажды он обрел счастье, увидев объект своей любви. Точно так же он может рассматривать кольцо, письмо, сад или любое другое место, и они кажутся ему молчаливыми свидетелями прошлых радостей.

И напротив, роскошная и великолепная комната часто раздражает того, кто некогда был в ней пленником или испытал горе. Однажды при мне человек не стал пить из чашки, похожей на ту, в которой ему во время болезни давали лекарство.

Точно так же, как дама, виденная когда-то в окне, кольцо или письмо навевают сладкие воспоминания, доставляющие ему такое удовольствие и становящиеся частью пережитых радостей. Для других же комната или чашка, приносимая во время болезни или заключения, становятся предметом тягостных воспоминаний. Верю, что один