Сон в Нефритовом павильоне - Автор Неизвестен Страница 14

– В древних книгах я читал, – улыбнулся Ян, – что девки и девицы – одно и то же. А выходит, есть разница?

Старуха в ответ:

– В других местах, может, и так, а у нас в Ханчжоу – большая. Девки живут в открытых теремах. У кого есть деньги, может с ними развлечься. А вот девицы – те в закрытых, четырехъярусных. На первом ярусе они учатся грамоте, на втором – стихи сочинять, на третьем – песням да танцам, на четвертом – наряжаться да лицо разрисовывать. Посули этим хоть гору золота или шелку, но если ты неуч, в стихах не понимаешь, – тебе их не видать. Зато человека ученого, благородного и без гроша примут с почтением. А ты говоришь, нет разницы!

– А где же закрытые терема, – спрашивает Ян, – и сколько там девиц?

– На этой улице все терема открытые, и девок в них сотни. А тебе, ваша милость, нужно через внутренние Южные ворота попасть на окружную улицу – там все терема закрытые, и в них – всего три десятка девиц. В самом первом тереме живет та, что больше других знает в стихах, песнях, танцах да в нарядах. Во втором – та, что послабее первой во всех этих делах. В третьем – та, что и второй уступит, и так дальше.

– А кто же сейчас хозяйка первого терема?

– Девица по имени Хун. Все говорят, что нету ее ловчее по всей Цзяннани во всех их уменьях! И в грамоте, и в стихах, и в песнях, и в красоте!

Рассмеялся Ян.

– Да, расхвалила ты, старая, свой Ханчжоу! Поеду сам погляжу, вправду ли так.

Нахлестывая осла, он проехал через Южные ворота и попал на окружную улицу. Поехал Ян по ней, разглядывая красивые, ухоженные терема. Вспомнился ему и конец песни Хун:

        С вниманьем Ханчжоу ты осмотри —

Чудны зеленые терема:

        Синеют их крыши под солнцем,

Алеют решетки перил.

        Всюду цветы, плакучие ивы,

Песни на улицах и кутерьма;

        Ласково шепчет ветер —

Разве Ханчжоу тебе не мил?..

Тридцать пять теремов осмотрел Ян, а перед тридцать шестым по счету не мог не остановиться – этот был краше всех. Перед высокой оградой изящная беседка, а в нее ведут устланные шелком ступени; бежит прозрачный ручеек, а через него переброшен мостик, напоминающий радугу. Перебравшись по этому мостику через ручей, Ян сразу увидел ветви персика и сливы, свесившиеся над колодцем! Слез с осла, подошел к воротам и прочитал над ними золотые иероглифы – «Первый терем». Между ивами, обращенный на восток, высился многоярусный терем. На его стене шелковые полотнища с четырьмя иероглифами – «Запад», «Озеро», «Ветер» и «Луна». Ян велел мальчику постучать. Вышла молоденькая служанка в красной юбке и зеленой кофте.

Ян увидел ее и спрашивает:

– Тебя зовут Лотос и Яшма, значит, Лянь Юй, так ведь?

– Откуда вы и кто вам сказал мое имя? – улыбнулась девушка.

Ян кивнул в сторону двери и говорит:

– Хозяйка, наверно, дома?!

– Нет, вчера уехала в Сучжоу на пир и до сих пор не вернулась. Ее туда правитель Хуан пригласил.

– Я старый знакомый твоей госпожи. Жаль, что не застал ее. А когда она все-таки должна возвратиться?

– Сегодня обещала.

Ян покачал головой.

– Без хозяйки в дом входить нехорошо. Подожду ее в харчевне напротив. Когда она вернется, скажи ей обо мне.

Девушка попыталась удержать его.

– Раз уж вы возле дома стоите, зачем идти в харчевню? Моя комната хотя и недостойна вас, зато уютная. Побудьте в ней, отдохните, а там и госпожа пожалует.

Заколебался Ян: «Что подумают люди, если увидят, как я, юноша, вхожу в зеленый терем?!» Стегнул осла и на ходу крикнул:

– Вернусь, когда придет хозяйка.

И направился в ближайшую харчевню дожидаться возвращения Хун.

А та, усталая и разбитая, еле передвигая ноги, шла тем временем в Сучжоу. Наконец добрела до постоялого двора, где побывала первый раз ночью. Хозяин узнал ее.

– Э, да ведь это тот самый посыльный, что уже проходил здесь!

Хун через силу улыбнулась:

– Ну и память у вас – не забываете даже своих ночных гостей!

Хозяин в ответ:

– Вы спрашивали о благородном юноше – он прошел этой дорогой в Ханчжоу.

– А как он выглядел? – оживилась Хун.

– Дело было ночью, да и видел я его мельком. С ним мальчик и ослик. Одет бедно, но лицо умное и обращение достойное. Как же вы с ним разминулись?!

Чуть не заплакала Хун.

– Ночь была хоть глаз выколи, вот и не заметили один другого. А он в самом деле в Ханчжоу шел?

– Сказал так. Дороги он не знал и несколько раз меня переспросил. Видно, в этих краях впервые.

Задумалась Хун: «Ян шел ко мне. Значит, перехитрил Хуана. Придет в мой дом, а меня нет – обидится и уйдет! Что же делать?» Вдруг раздались крики: «Прочь с дороги! Прочь с дороги!» «Видно, важный чиновник едет!» – промелькнуло в голове гетеры. Посмотрела в щель в изгороди и видит – едет сам правитель Ханчжоу, господин Инь!

А правитель Инь всю ночь провел в Павильоне Умиротворенных Волн и видел, как пьянствовали и бесчинствовали Хуан и его гости, и очень не по душе ему было глядеть на все это. События же на пиру шли своим чередом! Правитель Хуан, проспавшись, узнал, что вслед за неизвестным юношей исчезла и девица Хун, разъярился и приказал изловить беглецов. Разделив своих слуг на два отряда, он приказал первому скакать по дороге в столицу, а второму – догнать и схватить Хун по дороге в Ханчжоу. Загалдели пьяные гости, угрожая расправой Яну и Хун. И тут правитель Инь вмешался.

– Почтенный правитель Хуан, милостью Неба мы с вами удостоились высокой должности наместников государя в славных округах. Вы знаете, что народ здесь мирный и приветливый, чиновники прилежные. Вот мы с вами всю ночь наслаждались стихами, вином и красотой девиц. Это позволено нам потому, что мы помогаем государю править страной. Но первый наш долг – поступать так, чтобы приносить пользу государству, а не вред. Сегодня нет человека в Сучжоу или Ханчжоу, который не знал бы о пире в Павильоне Умиротворенных Волн. Мы с вами – государственные люди!