Харальд Шуманн - Западня глобализации Страница 48

Подобное невежество несет в себе роковую весть: в категориях мировой экономики охрана труда и окружающей среды, демократия и права человека имеют второстепенное значение.

«Но мы не можем позволить, чтобы авторитарные режимы рассматривались как необходимое условие экономического успеха, — предостерегает Джон Эванс, генеральный секретарь TUJAC, международной профсоюзной организации со штаб-квартирой в Париже, представляющей интересы рабочих и служащих стран ОЭСР. — Оспаривать распределение доходов можно только в условиях демократии»[16].

Как и большинство профсоюзных деятелей в мире, Эванс уже давно выступает за введение торговых санкций против стран, нарушающих права человека и экологические нормы.

В Соединенных Штатах избранная при поддержке профсоюзов администрация Клинтона формально одобрила это требование. В конце переговоров по учреждению Всемирной торговой организации (ВТО) представитель США предложил включить в итоговый договор социально-экологический пункт, согласно которому на страны, экспортная продукция которых явно изготавливается в условиях, нарушающих минимальные стандарты Международной организации труда (МОТ) ООН, должны были бы поступать жалобы в ВТО, после чего на них при необходимости налагались бы карательные пошлины. Некоторые страны, и не только те, которых это затрагивало напрямую, выступили против такого пункта, но их оппозицию можно было бы преодолеть, поскольку они бы многое потеряли, если бы были сохранены защитные пошлины и торговые барьеры, намеченные к устранению в рамках нового договора. В итоге предложение провалилось, главным образом потому, что против него выступили все страны ЕС, за исключением Франции. Особенно ожесточенное сопротивление ему оказали правительства Германии и Великобритании — стран, где, как горько заметила «Ле монд дипломатик», «люди верят в свободную торговлю, как дети в Деда Мороза»[17]. Так осталась /198/ неиспользованной уникальная возможность ввести всемирный торговый кодекс, хотя переговоры об этом тянулись в общей сложности 7 лет.

На самом деле нет ни одного убедительного довода против введения такого рода минимальных стандартов. Основные нормы МОТ, такие как гарантия профсоюзных свобод и запрет на детский или принудительный труд и на дискриминацию по этническому или половому признаку, уже записаны в конвенциях ООН, давно ратифицированных почти всеми государствами. Угроза торговых санкций просто придала бы этим соглашениям несколько большую убедительность. Такие люди, как министр экономики Германии Гюнтер Рексрот или генеральный секретарь ВТО Ренато Руджеро, настаивают, что «тогда с черного хода[социальных нормативов международной торговли], мог бы проникнуть неопротекционизм», что богатые страны, возможно, воспользовались бы нововведением как предлогом для сдерживания дешевой конкуренции со стороны Юга. То же самое утверждали все без исключения представители развивающихся стран на переговорах в Женеве: дескать, социальный пункт договора по ВТО попросту лишил бы бедняков Юга их доли процветания.

Данный аргумент, однако, имеет в лучшем случае лишь пропагандистскую ценность, а в устах европейских политиков он граничит с лицемерием. Когда затрагиваются интересы влиятельных ассоциаций и капиталистов, Комиссия ЕС и европейские правительства, очевидно, не столь щепетильны в своей торговой политике. До сих пор всякий раз, когда европейские компании не ко времени находили себе поставщиков в регионах с низкой заработной платой, Комиссия налагала высокие антидемпинговые пошлины по требованиям заинтересованных отраслевых ассоциаций, и, прежде всего на импорт из Азии. Шла ли речь о шарикоподшипниках из Китая, видеокамерах из Южной Кореи или продукции химической промышленности из России, брюссельские сторожевые псы торговли неизменно вводили карательные пошлины, охватив, таким образом, сто с лишним категорий продукции, под тем сомнительным предлогом, что поставщики намерены продавать товары по заниженным ценам, чтобы захватить нечестным путем долю рынка.

Введение минимальных социально-экологических норм не стало бы чем-то принципиально новым — это было бы только /199/ справедливо по отношению к трудящимся развивающихся стран и их населению, вынужденному страдать от отравления окружающей среды. Заявления тамошних властей предержащих о том, что профсоюзные свободы или запрет на детский труд сделали бы бедных еще беднее, — не более чем ложь. Наоборот, окажись недемократические элиты Юга под давлением широких слоев населения, требующих поделиться плодами экономического успеха, это создало бы угрозу их собственным доходам от торговли. Протекционистские ограничения на импорт, допускаемые социальными статьями договора о ВТО, можно было бы без труда предотвратить и в том случае, если бы компетентные учреждения ООН были уполномочены выявлять нарушения прав человека.

Протекционизм: защита для богатых?

При всей справедливости и полезности потенциальных торговых санкций против авторитарных режимов они все же мало способствовали бы уменьшению натиска конкуренции с Юга. Многие профсоюзные деятели убеждены, что санкции помогли бы сдержать рост безработицы и тенденцию к снижению заработков, но это ошибка. Преимущество малых затрат, присущее странам с низким уровнем заработков, проистекает не только из политических репрессий и эксплуатации со стороны компаний и правительственных чиновников. Рост объема экспорта из довольно небольшого числа успешно развивающихся стран обусловлен, прежде всего, более низким, чем на Западе, общим уровнем жизни населения, запросы которого по части доходов меньше в связи со сравнительно невысокими ценами на еду и жилье. Кроме того, молодые капиталистические экономики до сих пор не испытывают нужды в системе социальной защиты, поскольку их семейные структуры пока не претерпели серьезных изменений. «Наша социальная система — это семья», — таков обычный ответ азиатских политиков, когда их спрашивают о заботе о больных и стариках. Еще более важным фактором является валютный демпинг, делающий экспортную продукцию стран, переживающих экономический бум, исключительно дешевой. Например, микропроцессорная фабрика Siemens в Малайзии оставалась бы рентабельной, /200/ даже если бы ей приходилось платить сборщицам на конвейере по 700 марок в месяц и в стране были свободные профсоюзы. Производить спортивную обувь Nike в Индонезии или Бангладеш было бы по-прежнему выгодно, даже если бы в этих странах была удвоена минимальная зарплата. Конечно, введение минимальных нормативов необходимо и помогло бы увеличить социальную справедливость на Юге, но оно вряд ли защитило бы существующие рабочие места на Севере или привело бы к созданию новых.

По этой причине многие французские экономисты, следуя традиционной протекционистской линии своей страны, призывают к избирательным ограничениям в торговле. Так, советник французского правительства по экономическим вопросам Жерар Лафай предложил взимать с азиатских экспортеров антидемпинговые пошлины, которые, по меньшей мере, компенсировали бы искусственное занижение курсов их валют. Но эти таможенные сборы не должны, по его мнению, идти в казну той или иной страны; их-де следует выдавать в качестве кредитов в европейских валютах соответствующим экспортерам. Эти средства, считает Лафай, могли бы пойти на финансирование импорта из Европы, что привело бы к улучшению баланса в торговле и курсах обмена. Звучит убедительно, но не без изъянов. Эта мера может распахнуть ворота перед произвольным повышением пошлин. Никто не смог бы объективно определить, что такое честный баланс, и сказать, не сочтет ли та или иная обложенная пошлиной страна, что ей преграждают доступ к рынкам Севера, от которых она вынужденно зависит в своем развитии.

Более того, еще неизвестно, способен ли вообще щит от конкуренции со стороны стран с низким уровнем зарплаты воспрепятствовать галопирующему обесценению рабочей силы в высокоразвитых странах. Не вызывает сомнений, что рост импорта с Востока и Дальнего Востока повлек за собой убытки в трудоемких секторах промышленности. В обувной и текстильной промышленности, компьютерной технике, точном машиностроении и связанных с ними секторах все страны триады Европа/Северная Америка/Япония уступают рабочие места новым конкурентам на мировом рынке. Это главная причина падения спроса на неквалифицированный труд и простые сборочные операции на конвейерах. Британский экономист Адриан Вуд в своем обширном эмпирическом исследовании /201/ показал, что, начиная с 1980 года, занятость в промышленности в странах триады снизилась в среднем на 15 процентов в результате роста объема торговли со странами, переживающими экономический бум[18].