С. А. Федченков - Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность Страница 96

Остальные пункты в большинстве те же, что и в Contra haereses. Только там взгляды св. отца приходится восстанавливать из разных мест сочинения; здесь же они приведены в большую систему и единство. Витен и Гарнак указывают (а Витен и приводит целиком) параллели из Contra haereses почти к каждой странице «Доказательства», хотя, по справедливому замечанию проф. Н. И. Сагарды,[1904] нельзя на этом основании считать последнее мозаикой взятых из первого выражений. Оно вполне самостоятельно; общность мыслей объясняется тем, что один и тот же автор пишет об одних и тех же предметах и тут, и там.

7. Подлинность «Доказательства»

Найденное архимандритом Карапетом сочинение вполне соответствует тем сведениям, которые мы имеем о «Доказательстве» у Евсевия. Одно и то же заглавие, один и тот же автор, один и тот же адресат. Содержание настоящей рукописи, как мы показали, также вполне соответствует ее заглавию. Одинаков с Contra haereses метод работы и система доказательств.

Сущность богословских воззрений также почти тождественна здесь и там, с маленькими дополнениями в. «Доказательстве». Есть, правда, некоторые неясности и неудобопонятные места (вроде учения о семи небесах:— гл. 7; названия Сына Божия перстом, который простирается от Отца к Св. Духу — в гл. 26[1905] и.т. п.). Но не нужно забывать, что мы прежде всего имеем дело с переводом, а не подлинником. Да и армянская рукопись является, по крайней мере, третьим списком с первоначального кодекса. Многие неясности устранены уже Конибиром и Витеном. Можно думать, что со временем и все остальное разъяснится.

В виду достаточных положительных данных вновь открытое произведение признано за подлинное единогласно учеными всех стран: Германии (Гарнак,[1906] Бонвеч,[1907] Кунце[1908]), Англии (КонибирДHarris),[1909] Голландии (Витен),[1910] Италии (Мануччи),[1911] России (Н. И. Сагарда)[1912] и др.

8. Значение «Доказательства»

По сравнению с богословским учением Contra haereses, как мы уже видели, «Доказательство апостольской проповеди» ничего совершенно нового не представляет. Зато несколько дополняет сказанное там о Св. Троице и о свободе от Ветхого Завета.

Некоторое преимущество его заключается еще в том, что здесь христианское учение приведено в большую систему и более точно обработано; тогда как в первом труде Ириней по необходимости должен был часто следовать плану своих противников, разбирая по пунктам их взгляды и излагая свой воззрения лишь по частям.

Гораздо больше ценности представляет «Доказательство» в церковно-историческом отношении. Это — огласительное слово. В нем даны «все части тела истины», т. е. церковного учения. По нему, наравне с Λιδαχή των δώδεκα αποστόλων, мы можем судить, в чем полагали христиане первых веков сущность христианства; какое оглашение употреблялось перед крещением. В нем выступает и сам Ириней с новой стороны — как пастырь, катехет, христианский учитель.

И в настоящее время эта книга может быть полезной всякому верующему, в особенности же малознакомым с христианским учением или новообращенным. Здесь ясно, просто, кратко излагаются основные пункты христианской догматики; о Боге, Лицах Св. Троицы, о Христе, Его искупительном подвиге, о человеке, о Ветхом и Новом Заветах. Кратко передается вся история человечества, начиная с Адама. Все положения, касающиеся Нового Завета, в частности, христологии, подтверждаются текстами из Св. Писания, что для искренно верующего человека служит самым убедительным доказательством достоверности и безусловной истинности всего христианского вероучения.

Глава III. Несохронившиеся и сомнительные сочинения

1. «О единоначалии, или О том, что Бог не виновник зла» (Περι μοναρχίας)

Об этом сочинении Иринея упоминают Евсевий[1913] и Иероним.[1914] В полном виде до нашего времени оно не дошло. В «Церковной истории» сохранился лишь один отрывок из него.[1915] Направлено оно было против еретика Флорина, о котором у нас уже была речь выше.[1916]

Судя по фрагменту, Ириней в послании прямо обвинял Флорина в ереси; а сравнивая его учение с раннейшими системами, приходил к выводу, что он превзошел всех гностиков. Учение его отлично от церковного. Ничего подобного ему никогда не передавали пресвитеры, апостольские ученики. Оно даже с общечеловеческой точки зрения не может считаться здравым и правильным.[1917]

Заглавие послания дает понять; что в нем подвергнуты были св;. отцом критике и частные пункты в учении Флорина. Опровергалось воззрение его на Бога и противопоставлялось ему православное учение об единоначалии Божества.

Считая его еретиком, св. Ириней однако не отчаивался в возможности возвращения его в лоно Церкви. Может быть, последнее было даже целью письма. Тон его мягок. Св. отец, по его собственному выражению, говорит снисходительно (явсрешцеусск;). Пытается воздействовать на Флорина ссылкой на детские годы, проведенные ими вместе под руководством общего их учителя, Поликарпа Смирнского.[1918]

Время составления этого послания, как мы уже говорили выше,[1919] по всей вероятности, относится к 80-м гг. II столетия. Это вытекает из следующих соображений.

Флорин не упоминается Иринеем в его большом антигностическом труде, написанном около 185-189 гг. Такое молчание всего лучше может быть объяснено тем, что св. отец допускал еще возможность возвращения Флорина в Церковь и не говорит о нем в Contra haereses, боясь раздражить его и укрепить таким образом в ереси.[1920]

Но так именно относился он к Флорину и в период написания Περί μοναρχίας.[1921] Следовательно, время составления обоих произведений приблизительно совпадает.

Последнее предположение находит себе подтверждение еще и в том, что св. Ириней выставляет себя в отрывке в качестве уже довольно пожилого человека, и притом как хранителя апостольского предания. Значит, во время написания письма он был уже епископом, получив этот сан, вероятно, значительно раньше.

С другой стороны, в 90-х гг. во Флорине Мы видим перемену: он склонился окончательно к валентинианству, чего в настоящем случае еще не было. Поэтому отодвигать дату Περί μοναρχίας ниже 80-х гг. тоже нельзя.

Определить ее однако более точно невозможно. Поэтому мы и употребляем общий термин — «восьмидесятые годы».[1922]

Отрывок, приведенный у Евсевия, имеет большое значение при определении года рождения Иринея,[1923] решении вопроса об его отношениях к Поликарпу[1924] и в истории Флорина.[1925]

О последнем св. отец говорит здесь, что взгляды его были еретическими, ибо касались христианских догматов (та боуцата). То же ясно и из сравнения его с гностиками.[1926] С другой стороны, однако, констатируется, что их не исповедовали бывшие до Флорина еретики; следовательно, они являлись новыми, своеобразными и отличными от других подобных систем.

Кроме того, св. отец не отчаивается в возможности возвращения Флорина в лоно Церкви. Значит, учение его сохраняло еще нечто общее с церковным.

Но такими именно чертами характеризуются и те взгляды Флорина, какие представлены в «Истории» Агапия.

Может быть, поэтому сообщение последнего является переложением содержания всего Περί μοναρχίας или его части. Это весьмавероятно. Во всяком случае, почти несомненно, что данные арабского ученого относятся к тому же времени.[1927]

Цан высказывает предположение,[1928] что разбираемым сочинением пользовался также Филастрий в своем труде «О ересях».[1929]

2. «Книга о восьмерице» (Περί όγδοάδος)

Сочинение это упоминается у Евсевия и Иеронима (вместе с Περι μοναρχίας).[1930] Написано оно, как и последнее, по поводу ереси Флорина (δί ον — у Евсевия) и, вероятно, адресовано было ему же. Это случилось уже тогда, когда Флорин склонился к валентинианству (ύποσυρόμενον τη κατά Ούαλενίίνον πλάνη).[1931] Очевидно, первое послание Иринея не произвело надлежащего действия. Поэтому он и отправляет второе.

Судя по заглавию, здесь опровергается гностическое учение о восьмерице эонов, а может быть и другие заблуждения Флорина.

Евсевий[1932] и Иероним[1933] ставят его после Περί μοναρχίας. Кроме того, во время написания последнего, как мы знаем; Флорин еще не был решительным валентинианином, каким оказывается теперь, а держался самостоятельных взглядов.