С. А. Федченков - Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность Страница 47

Римский епископ здесь не назван по имени. Некоторые ученые предполагают, что это был тот же Элевфер, которому св. Ириней носил письмо мучеников.[1094] Кроме того, по сообщению Тертуллиана, асийским и фригийским Церквам в послании папы даровалось общение «мира» (расеш), о котором заботились и лионские исповедники. Всем этим дается, по-видимому, указание на связь событий, описанных Тертуллианом, с поездкой Иринея в Рим. Может быть, под влиянием именно св. отца папа хотел так милостиво отнестись к монтанистам?[1095]

Однако нужно прежде всего отметить, что Тертуллиану в данном случае нельзя вполне доверять. Сочинение «Против Праксея» написано было им уже в монтанистический период, и полемика с противником ведется здесь в столь резком тоне,[1096] что говорить о беспристрастии автора не приходится.[1097] А в таком случае едва ли можно признать и точность в передаче им фактов.

Да и само сообщение его вызывает сомнения. Тертуллиан приписывает монтанистические тенденции не только, по-видимому, папе, но и Церквам асийским и фригийским.[1098] Между тем известно, что именно фригийские епископы составили (вероятно) первый и самый большой собор против монтанистов (Иерапольский, около 172— 173 г.). Осуждено было это движение и на других малоазийских соборах.[1099] Поэтому отождествлять асийские и фригийские Церкви с монтанистами ни в коем случае нельзя.

Может быть, впрочем, грамоты предполагались к отсылке в то время, когда соборных постановлений против раскола еще не было? Но если так, то едва ли можно под папой (у Тертуллиана) иметь в виду Элевфера (174-189), так как антимонтанистические соборы имели место уже в самом начале 70-х гг. II столетия.[1100] Тем более нельзя ставить послание Римского епископа в связь с поездкой Иринея в Рим в 177-178 г.

Некоторые жеученые допускают возможность отнести сообщение Тертуллиана к папе Виктору.[1101]

В виду такой неопределенности мы не считаем себя вправе делать на основании его какие-либо выводы. Что касается/в частности, Иринея, то, думается, после представленного нами выше анализа его отношений к монтанизму нельзя говорить, что он мог внушить папе мысль о признании пророчеств Монтана, Приски и Максимиллы.

Если же допустить существование связи между поездкой св. отца в Рим и событием, описываемым у Тертуллиана, то это возможно исключительно в таком смысле. Может быть, под влиянием Иринея и писем лионских мучеников Римский епископ хотел отослать (или отослал) в Малую Азию «мирные» грамоты, в которых, вероятно, рекомендовал тамошним Церквам мягко отнестись к последователям нового движения и не усиливать последнее употреблением резких мер!.

Во всяком случае, из истории неизвестно, чтобы со стороны самих пап применялись к монтанистам или малоазийским Церквам по поводу этого раскола какие-либо репрессии вроде того, что сделал

Виктор во время пасхальных споров 90-х гг. И, может быть, это находится в некоторой зависимости от письма мучеников и поездки Иринея в Рим в 177 г.

4. Посвящение св. Иринея в сан епископа

Евсевий в «Церковной истории» так пишет о начале епископства св. Иринея: «Когда вместе с галльскими мучениками скончался и Пофин на девяностом году жизни, тогда епископство над Лионской церковью, управлявшейся Пофином, принял Ириней (Ποθεινού δη έφ’ όλοις της ζωής ετεσιν ένενήκοντα συν τοΐς έπι Γαλλίας μαρτυρήσασιν τε-λειωθέντος, Ειρηναίος τής κατά Λούγδουνον ής ό Ποθανός ήγεΐτο παροικίας τήν έπισκοπήν διαδέχεται)».[1102]

Отсюда ясно, что Ириней был поставлен в епископа вместо Пофина по смерти последнего, почти непосредственно. Но так как Пофин умер одновременно (guv) со всеми мучениками, а с их смертью — судя по посланию Лионской и Виеннской церквей — гонение прекратилось, то мы имеем право думать, что посвящение св. отца в епископа состоялось немного спустя после гонения.

Несколько труднее ответить на вопрос, где и кем было оно совершено.[1103]

Массюет,[1104] а за ним и Гарвей,[1105] и Бивн[1106] решают его в том смысле, что Ириней был посвящен в Риме папой Элевфером, с каковой целью и предпринимал поездку туда в 177 г. Рассуждения Массюета таковы. Девяностолетний Пофин был стар, да к тому же свдел в тюрьме, так что Лиону предстояло скоро остаться без епископа. А последний в такое тяжелое время был особенно нужен. Между тем посвятить его на месте не имелось возможности, так как других епископов в Галлии не было. В виду всего этого мученики вместе с самим Пофином еще при жизни последнего и отправили Иринея к Элевферу, чтобы тот поставил его в преемники Пофина. В пользу такого предположения говорит и самая рекомендация, какую дают они св. отцу в письме к папе.[1107]

Но рекомендовать человека еще не значит выставлять его кандидатом на епископскую кафедру. Ап. Павел нередко рекомендует в посланиях своих учеников. Но это не значит, что он посылал, например, Фиву-диакониссу к римлянам (16,1) или Онисима к Филимону (10-20) с целью посвящения.

Кроме того, Евсевий, как видно из его рассказа, приводит характеристику Иринея между прочим, поступая здесь, собственно* как историк, для которого св. отец интересен был в качестве главного действующего лица. И нет никаких данных думать, что она была главным предметом или — еще более — ею преимущественно исчерпывалось содержание письма мучеников. Последнее, как мы уже доказывали, касалось, может быть, исключительно раскола монтанистов и в связи с этим — «мира Церквей».

Во всяком случае (что справедливо отметил уже Гарвей),[1108] в приведенном у Евсевия отрывке ничего не говорится о такой цели поездки, какую указывает Массюет, а без этого мнение последнего оказывается, может быть, и правдоподобной гипотезой, но все-таки висит в воздухе, не имея под собой никаких фактических оснований, и не может претендовать на всеобщее признание.

Затем, странным и невозможным кажется, как еще при жизни епископа посвящается ему преемник. Практика древней Церкви таких примеров не знала.[1109]

Некоторую видимость основательности имеет за собой лишь то соображение Массюета, что в Галлии не было епископов, какие могли бы посвятить Иринея. Поэтому-то мученики и отправили его в Рим.[1110]

Но, во-первых, как мы показали в III главе, нельзя говорить с такой уверенностью об отсутствии епископов в Галлии в последней четверти II в.

Во-вторых, если бы так и обстояло дело, все-таки не понятно, почему Массюету понадобилось послать Иринея за посвящением именно в Рим. Ведь, как мы знаем, духовной матерью Галлии была Малая Азия. С Римом же у нее не было тесного общения. Всего естественнее поэтому было бы св. отцу ехать за посвящением в Смирну, а не другой какой-либо город.

Гарвей, отрицательно относясь к гипотезе Массюета, выдвигает взамен ее свою новую, являющуюся коррективом к той.

По его мнению, мученики, отправляя Иринея в Рим, сначала не имели в виду его посвящения. Но по отъезде св. отца умер Пофин. Тогда-то они и решили использовать поездку Иринея в указанных целях. Был отправлен второй посол, который известил св. отца, что он избран епископом Лионским и ему нужно получить посвящение в эту степень от папы римского.[1111]

Теория эта, пожалуй, остроумнее массюетовской. Однако, вводя новое лицо (второй посол) и новые события (поездка последнего вдогонку за Иринеем и сообщение ему решения мучеников), нигде еще не упоминаемые, Гарвей оказывается в положении ничуть не лучшем, так как фактических оснований у него еще меньше, чем у Массюета.

А по существу против него могут быть сделаны те же возражения, какие предъявляются последнему (особенно по вопросу о епископах в Галлии вообще).

По всей вероятности, дело обстояло так. Возвратившись из поездки в Рим (св. отец ездил туда в сане пресвитера),[1112] Ириней еще в 177 или, скорее, в 178 г. был посвящен в Лионе галльскими же епископами, при участии, может быть, приехавших по этому случаю епископов и из других стран.

5. Борьба с гностиками

Ко времени епископства Иринея относится и наиболее интенсивный период борьбы его с гностиками.[1113] Св. отец знаком был с их учением еще через Поликарпа, может быть. В Риме (первая поездка) ему приходилось, вероятно, и лично сталкиваться с еретиками. А во второй половине II столетия гностики появились уже в области Роны, т. е. в пределах Лионской провинции.[1114] Ириней должен был выступить против них: к этому обязывало его и положение, и знакомство с ересью, и ревность к завету Христову.