Фома Аквинский - Сумма Теологии. Том VIII Страница 27

Раздел 1. является ли право объектом правосудности?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом. Возражение 1. Кажется, что право не является объектом правосудности. Так, юрист Цельс говорит, что «право является искусством добродетельности и справедливого равенства». Но искусство как таковое является умственной добродетелью, а не объектом правосудности. Следовательно, право не является объектом правосудности.

Возражение 2. Далее, закон, согласно Исидору, «является своего рода правом»[179]. Но закон является объектом не правосудности, а рассудительности, поскольку Философ говорит о законодательной [науке] как об одной из частей рассудительности[180]. Следовательно, право не является объектом правосудности.

Возражение 3. Далее, правосудность в первую очередь подчиняет человека Богу, поскольку, согласно Августину, «правосудность есть любовь к служению одному только Богу, вследствие чего она правильно распоряжается всем, что подчинено человеку». Но право (jus) относится не к божественным вещам, а только к человеческим делам, по каковой причине Исидор говорит, что «божественный закон – это «fas»[181], а человеческий закон – это «jus""[182]. Следовательно, право не является объектом правосудности.

Этому противоречит сказанное Исидором о том, что «право получило свое имя от правильности»[183]. Но «правильность» является объектом правосудности, поскольку, как говорит Философ, «все согласны называть правосудностью такой навык, при котором люди склонны к правильным поступкам»[184].

Отвечаю: правосудности, самое имя которой указывает на некоторое справедливое равенство, как никакой другой добродетели присуще определять человека в его отношениях с другими. Действительно, мы часто говорим, что вещи установлены в правильном порядке, когда они в определенном смысле уравнены, поскольку справедливое равенство устанавливает связь одной вещи с другой. Другие же добродетели, со своей стороны, совершенствуют человека в том, что касается лично его. Следовательно, правильность в делах других добродетелей, к которой добродетели стремятся как к присущему им объекту, зависит только от её отношения к действователю, тогда как правильность в делах правосудности помимо её отношения к действователю зависит и от её отношения к другим. В самом деле, о человеческом поступке говорится как о правом тогда, когда он согласован с чем-то другим посредством некоторого равенства, как, например, когда размер вознаграждения соответствует оказанной услуге. Таким образом, что-либо считается правым, если оно обладает правотой правосудности в качестве предела акта правосудности и без учета того, каким образом [этот предел] был достигнут действователем, в то время как в случае других добродетелей ничто не может считаться правым, если оно не исполнено действователем надлежащим образом. Поэтому у правосудности есть свой особый присущий ей объект, которого нет у других добродетелей, и этот объект называется правом, что означает то же, что и «правота». Отсюда очевидно, что право является объектом правосудности.

Ответ на возражение 1. Нередко случается так, что слова помимо своего изначального значения со временем приобретают какое-то еще; так, слово «медицина»[185], которое изначально указывало на используемые для лечения больного средства, впоследствии стало означать само искусство излечения. И точно так же слово «jus» (право) изначально использовалось для обозначения только самой правой вещи, но впоследствии с его помощью стали определять искусство, посредством которого её распознают как именно правую. Кроме того, оно означает место, где рассматриваются правовые вопросы, как когда говорят о явке человека в суд («in jure»). Да и когда человек [просто] служит в суде, мы говорим, что он служит закону («jus»), даже если его приговор неправосуден.

Ответ на возражение 2. Подобно тому, как в уме ремесленника ещё до начала работы существует некое выражение создания им вещи посредством своего ремесла, которое называется правилом его ремесла, точно так же [еще до начала осуществления поступка] в уме существует выражение определенной разумом частной правоты поступка, которое является своего рода правилом рассудительности. Если это правило изложено на письме, то оно называется «законом», который, согласно Исидору есть «письменное постановление»[186], и потому закон есть не столько право, сколько выражение права.

Ответ на возражение 3. Поскольку правосудность подразумевает справедливое равенство, в то время как никакого равенства с Богом быть не может, то из этого следует, что мы не можем совершенным образом воздать Ему должное. По этой причине божественный Закон носит название не «jus», a «fas», а именно постольку, поскольку, если так можно выразиться, Богу довольно и того, что мы делаем все, что можем. Таким образом, правосудность склоняет человека к тому, чтобы он воздал Богу столько, сколько может, путем полного подчинения Ему своего ума.

Раздел 2. НАДЛЕЖАЩИМ ЛИ ОБРАЗОМ ПРАВО РАЗДЕЛЯЮТ НА ЕСТЕСТВЕННОЕ И ПОЗИТИВНОЕ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что право не следует разделять на естественное право и позитивное право. В самом деле, то, что естественно, является неизменным и одинаковым для всего. Но в человеческих делах не наблюдается ничего подобного, поскольку все установления человеческого права в некоторых случаях бывают недейственными и не повсюду обладают одинаковой силой. Следовательно, такой вещи как естественное право не существует.

Возражение 2. Далее, вещь называется «позитивной» тогда, когда она проистекает из человеческой воли. Но ничто не является правым только потому, что оно проистекает из человеческой воли, иначе человеческая воля не могла бы быть неправосудной. И коль скоро «право» и «правота» суть одно и то же, то похоже на то, что нет никакого позитивного права.

Возражение 3. Далее, божественное право отличается от естественного права, поскольку оно превосходит человеческую природу. И точно так же оно отличается от позитивного права, поскольку оно зиждется не на человеческой, а на божественной власти. Следовательно, право ненадлежащим образом разделено на естественное и позитивное.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «политическая правосудность отчасти естественна, а отчасти узаконена»[187], то есть установлена в соответствии с законом.

Отвечаю: как уже было сказано (1), «правильным», или «правым», является такой поступок, который согласован с другим человеком посредством некоторого равенства. Затем, нечто может быть согласовано с человеком двояко. Во-первых, по природе, как когда человек дает настолько, насколько он может получить взамен, и это называется «естественное право». Во-вторых, нечто может быть согласовано или соизмерено с другим человеком по некоторому соглашению или общему согласию, когда, так сказать, человек, получая столько-то, считает себя удовлетворенным, и так может происходить двояко. Во-первых, по частному согласию, что должно быть подтверждено соглашением между частными индивидами; во-вторых, по общественному согласию, как когда все общество соглашается с тем, что нечто должно считаться согласованным или соизмеренным с некоей личностью, или когда это установлено по распоряжению поставленного над этими вот людьми и этими вот землями правителя, и это называется «позитивное право».

Ответ на возражение 1. Естественное для того, чья природа неизменна, необходимо должно быть одним и тем же повсюду и всегда. Но природа человека изменчива, и потому то, что естественно для человека, подчас может оказываться недейственным. Так, возвращение того, что отдано на хранение, его владельцу есть тем, что должно происходить в соответствии с естественным равенством, и так бы всегда и должно было быть, если бы человек по своей природе был всегда прав. Но так как человек не всегда бывает прав, то в некоторых случаях этого делать не должно, чтобы неправедный человек не смог использовать свое имущество во зло, как когда сумасшедший или враг общественного блага требует вернуть ему его оружие.

Ответ на возражение 2. Человеческая воля по общему согласию может устанавливать в качестве правосудного то, что прежде не рассматривалось как таковое, но это может иметь место только там, где действует не естественное, а позитивное право. Поэтому Философ говорит, что «в случае узаконенного права изначально не важно, так поступать или иначе, а тогда важно, когда это уже установлено»[188]. Однако если нечто является противным естественному праву, то человеческая воля не может устанавливать это в качестве правосудного, например, узаконить воровство или прелюбодеяние. По этой причине [в Писании] сказано: «Горе тем, которые постановляют несправедливые законы» (Ис. 10:1).