Письма Умершей. Надиктовано Духом Мария Жоао Де Деус - Франсиско Кандидо Хавьер Страница 10

Тогда я начала видеть не внешне, а внутренне череду вещей и событий, с которыми, как я чувствовала, была неразрывно связана, сама того не зная. Я видела существ, к которым, как я ощущала, была прикована нерушимыми оковами, и слышала их ужасающие или ласковые голоса... Я начинала понимать все эти события, следовавшие одно за другим.

Ах! Если в этих ретроспективных панорамах я увидела нечто, что принесло приятное удовольствие моему сердцу, то я также увидела убожество моей души, нуждающейся в просветлении и искуплении. И хотя невозможно описать все видения тех минут, когда я находилась под влиянием вибрационного возбуждения, вызванного добротой моего проводника с его могущественными флюидами, я могу рассказать вам об одной трогательной сцене, навечно запечатлённой в моём духе.

ИСТОРИЯ ОДНОЙ РЕИНКАРНАЦИИ

В этих ощущениях возвращения в прошлое я испытала пустоту своего сердца, отравленного притяжением мирских удовольствий, прежде чем вернуться в мир для моего последнего воплощения. Я увидела себя как блуждающее существо, без цели, распятое одиночеством и осуждением запятнанной совести.

Бродя, но оставаясь на одном месте, словно прикованная к земле, я встретила того, кого узнала как духа, дорогого моему существованию. После долгого отсутствия я приблизилась к той, что была мне матерью, которую вы знали. Как меня тронуло видеть её в том положении смирения, борющуюся с тысячей трудностей в судьбе неблагодарной бедности!

Я приблизилась к той молодой женщине с изможденным от работы лицом и вспомнила ложные радости, которые мы разделяли в прошлом. У меня возникло желание побудить её оставить печали материальной жизни, но властный голос приказал мне встать на колени.

Преклонив колени, я созерцала её лицо, полное безмятежного величия в несчастье, и плакала, плакала много, восклицая:

"О! Ты, что испила со мной из чаши эфемерного земного счастья то же вино с отравленным вкусом, и ныне искупаешь в одеждах бедных и униженных долги прошлого, помоги мне в моих благих намерениях!... Я тоже хочу скрыть в лохмотьях анонимной и страдающей толпы язвы моего огромного несчастья. Я смою слезами пятна моей совести. Пусть я стану кровью твоей крови, плотью твоей плоти! Дай мне своих одежд и своих забот, дай мне тех болей, что ныне распинают тебя, и тех огорчений, что разрушают твои заблуждения и иллюзии, ибо только они, только эти спасительные страдания, исцелят мои раны, возвращая мне утешительный покой.

Прими меня, о возлюбленный дух, приласкай меня в своем нежном лоне, чтобы я уснула, забывая!... Мне нужно забвение в новой борьбе!..."

В этих искренних мольбах я видела, как лицо той женщины покрывалось слезами; грустные и горькие мысли окутывали её. Это мои призывы отозвались в её сердце.

Плача, плача, я почувствовала себя истощенной силами, не в состоянии подняться из простирации; однако вибрации таинственного ветерка уносили из моего измученного мозга печали и заботы.

Я теряла сознание самой себя... Это был мой первый шаг к перерождению на Земле, и, согласно моим желаниям, та женщина приняла меня в своё лоно, чтобы, подобно ей, испить желчь искупительного испытания, и, подражая ей, я тоже стала матерью, чтобы страдать и искупить свои грехи.

ЖИВАЯ ИСТОРИЯ ВЕЩЕЙ

После того как мы адаптируемся к свободной жизни в пространстве, когда существо не находится во власти поглощающих страстей и его сознание освобождается от мучительных воспоминаний, становится понятно, насколько возвышенны атрибуты душ, светящиеся украшения несравненного божественного дара интеллекта.

Одной из способностей, о которой я слышала удивительные рассуждения, была та, что давала духу силу проникать в далекое прошлое, не для индивидуального исследования, а для изучения эпох, обычаев, цивилизаций, рас, читая живую историю человеческой эволюции. Я еще не отваживалась на эту территорию, для которой считала себя недостаточно сильной; тем не менее, некоторые исследователи испытывали такую сильную жажду исследовать прошлое человечества, что просили помощи у мастеров, способных содействовать им в этом.

ДЛЯ ПРОБУЖДЕНИЯ ДУХОВНОГО СОЗНАНИЯ

В обстановке, где я находилась, организовывались собрания, на которых различные духовные наставники проводили работу, подобно последователям Месмера, выполняя магнетические опыты. Духи, желающие установить связь с прошлым, пассивно отдавались этим исследованиям, подобно подопытным, с той разницей, что они не теряли самосознания, оставаясь внимательными ко всем учениям.

Эти исследования не были полностью аналогичны вашим; они лишь представляли собой усилия некоторых существ, направленные на более быстрое пробуждение духовного сознания во всем величии его вибрационной силы.

ДУХОВНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Зная, однако, что с помощью уединения в постоянных молитвах каждый сам по себе мог постепенно проводить свои исследования, я терпеливо ждала своей очереди. Вначале, когда я отдавалась этим упражнениям, мне казалось, что я обретаю второе ментальное состояние, в котором мои мысли становились подвижными, активными и осязаемыми вещами. В них не было ничего абстрактного или воображаемого, все элементы характеризовались особыми чертами.

До сих пор я не знаю, были ли увиденные мной картины ретроспективой моей души к её собственным прошлым существованиям, или я была наблюдателем пейзажей, навечно запечатлённых в лучах света, окружавших нас повсюду.

ОШИБКИ ИСТОРИИ

Сначала я увидела картины, относящиеся к прошлому города, где я родилась, которые слишком незначительны, чтобы о них упоминать. Однако моё видение расширялось, простираясь в пространстве и времени относительно существования родины. Я созерцала, взволнованная происходящим феноменом, её великие исторические события, такие как внутренние революции, войны с иностранцами, политические и социальные факты.

Я видела развитие многих сцен, излучающих благотворные или пагубные последствия для всей страны, но наблюдала за всем этим с удивлением, не видя той торжественности и пышности, которыми история сопровождает свои описательные ошибки.

ЖАЖДУЩИЕ СВЕТА И МИРА

Почти ни в ком из личностей, представавших перед моими глазами, я не видела того ореола славы, которым их наделило потомство; напротив, я смогла убедиться, что многие из тех, кого люди почитают фимиамом ложного патриотизма, были не более чем жалкими душами, потерпевшими неудачу в своих благих намерениях, оставаясь за физической завесой жаждущими света и мира.

Что больше всего меня тронуло в живых картинах коллективного существования нации, которые я видела, так это проявления героизма, истории нищеты и боли, кровавые страницы рабства в Бразилии. Я видела существ, распятых в дантовских муках, преследуемых пронзительной болью, причиняемой бездушными и