Письма. Том II. 1855–1865 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий Страница 51

Ваш вседоброжелательный слуга Иннокентий, А. Камчатский.

Марта 18 дня. 1860. г. Иркутск.

Письмо 251

Христос Воскресе!

Прошу Вас, о. п. Димитрий, прилагаемые при сем письма раздать по принадлежности.

Тем же лицам, коим нет писем, как-то Алексею Максимовичу, Ивану Михайловичу, Атаману и другим объявите от меня искренний поклон и благословение, а Авдотье Васильевне, кроме того, и благодарность за приготовленные ею для меня сушеные щи.

Я полагаю, что почта к Вам придет в первый день Пасхи вечером. И потому большую часть писем Вам придется раздавать лично вместе с праздничными визитами. Не забудьте еще сказать от меня поклон Петру Максимовичу и А. М. Свиридову, обоим с приложением благодарности за их одолжения.

Затем прощайте, Господь с Вами и со всеми, Вам вверенными!

Ваш вседоброжелательный слуга

Иннокентий, А. Камчатский.

Марта 19 дня. 1860 г.

Иркутск.

Письмо 252

Любезные, милые, дорогие дети мои! Ганя и Катя!

Давно я от Вас не имею письма. Но зато я имею живое письмо — слушаю рассказы Андрея Васильевича, прибывшего сюда, кажется, 17 вечером, и который опять собирается к Вам. Здоровье его, слава Богу, очень в хорошем состоянии.

Он много рассказал мне о Вас утешительного и приятного. Слава Богу, и Вам спасибо.

О себе скажу, что я с 21 марта по 29 был нездоров и очень серьезно, и именно от того, что я застудил ноги дорогою из Якутска, и постоянно простужал их, так что наконец от этого сделалась рожа на лице моем, которая рассталась со мною только 30-го, и кроме того постигла меня лихорадка. Но слава Богу! Все минуется, и надеюсь в первый день Пасхи участвовать в церк. торжестве, только не там, где я располагал, т. е. не в Верхнеудинске, а в Иркутске.

В Иркутск приехал я накануне 5 марта; 6 ч. совершена хиротония преосвященного Епископа Павла, а я предполагал 26 марта отправиться из Иркутска и Пасху проводить в Верхнеудинске. Но вышло иначе и, конечно, все к лучшему, а именно, во-первых: если бы простуда ног моих не разразилась вышеозначенными болезнями, то я, отправясь из Иркутска в назначенное время при переезде через Байкал, опять бы дрожал, как это было в оба раза. И тогда я мог бы сильно поплатиться. Итак, слава и благодарение Богу за все!

На вопрос, когда я выеду из Иркутска, я не могу ответить решительно. Хотелось бы выехать в последние дни праздника. Но, во всяком случае, постараюсь переехать Байкал еще по льду, который ныне очень толст.

Не могу сказать и того, когда я поплыву по Амуру, быть может, задержит меня катер, строящийся для меня в Шилкинск. заводе. Скажу только, что я по ночам не поплыву, и буду останавливаться в каждой деревне. В Благовещенске, конечно, я побуду подольше, а когда буду к Вам, и где я проведу зиму, ничего не могу сказать. Быть может, в Благовещенске, или у Вас и, быть может, даже и в Камчатке.

Затем призываю благословение Божие на Вас и на чад Ваших, остаюсь здоров и со всею моею любовью к Вам

Отец Ваш Иннокентий, А. Камчатский.

Марта 31 дня. 1860 г.

Иркутск.

Письмо 253

Возлюбленный мой о Господе, Отец Протоиерей Димитрий!

Вот уже больше двух недель прошло, как отправился к Вам Ваш Владыка Якутский, и, следовательно, больше двух недель, как у Вас начался более или менее новый порядок во многом. Дай Бог, чтобы только было все к лучшему.

Вот уже и великий Четверток. А я все еще не выхожу и не выезжаю после болезни моей, бывшей следствием простуды ног.

С самого отбытия моего из Якутска у меня начали зябнуть ноги, и как я их не кутал, ночью почти каждый раз зябли. По прибытии моем в Ангу, я, хотя их отогревал, но не прогревал, как следует. По прибытии моем в Иркутск в первые дни я забыл о них, хотя и чувствовал иногда по вечерам озноб. Но я это приписывал воздуху. На 13-е же число марта я во время всенощной, стоя в домовой церкви Преосвященного, окончательно простудил их, так что назавтра меня бросило в озноб, перехватило голос и сделался насморк, который продолжался всю неделю. Но я все это приписывал внешнему воздуху. 20 числа я был на обеде у Г. Хаминова, а перед тем у обедни в соборе, не снимая калош, думая этим предохраниться от простуды. Но этим самым, т. е. не снимая калош ни на улице, ни в доме, я еще больше застудил ноги, и вследствие этого в понедельник 21 у меня показалась на лице рожа; во вторник она усилилась. Но после бывшего ночью пота я в теле чувствовал бодрость, только не было никакого аппетита с самого понедельника.

И поэтому я в среду поутру занимался несколько письмом, сидя на обычном месте у окошка и без калош. Но через 2 или 2½ часа я почувствовал в себе лихорадку, которая знобила меня более 3 часов.

Потом я согрелся, вспотел и опять стал бодрее утром в четверток. Но рожа моя бросилась на голову. Однако же я опять сел на прежнее место и занимался более 2½, часов, тоже без калош в одних сенаторских сапогах, к которым ноги у меня уже привыкли, и вследствие этой неосторожности меня опять посетила лихорадка, и знобило ровно пять часов — стали ноги зябнуть, даже как будто мерзнуть, и рожа на голове производила боль. Я старался согреть ноги одеялом и проч., но не мог. Наконец принужден был натереть их ромом и обуть в унты. И лишь только я это сделал, как тотчас же ноги мои стали согреваться, а с тем вместе показался небольшой пот по телу, и болезнь на голове вдруг ослабела. Тут-то я догадался, что все это происходило со мною от простуды ног. Прогрелись ноги, пошел пот, и рожа стала ослабевать.

Доктор, чтобы произвести более испарину, дал мне потогонное лекарство, и я пятницу и субботу сильно потел, к вечеру в субботу появился у меня аппетит и пошло все лучше и лучше. Вчера на 30 марта рожа совсем прошла, и язык сделался довольно чист. Но пот все-таки возбуждается и очень скоро. Завтра думаю сходить в баню и, если не будет хуже, то в первый день Пасхи думаю поучаствовать в торжестве.

Вопрос, когда же я поеду за Байкал. Не знаю еще, а желательно переехать еще по льду. Свита