Земное счастье и небесное блаженство или почему мы не Боги - Монах Симеон Афонский Страница 48

Большая глупость, когда глупец украшает букетами цветов мертвое тело в надежде почтить его сотворенной красотой, но еще большая глупость – тайная радость его, что сам он еще жив, в то время как все устремления его есть прах и в недолгое время в прах превратится он сам.

Большая глупость, когда глупец борется за химеры, созданные в его собственной голове, в надежде насладиться достигнутой победой, но еще большая глупость – уверенность его в своей правоте до ненависти к ближним, в то время как вся его борьба – это всего лишь действия воспаленного ума.

Большая глупость, когда глупец трудится до изнеможения, чтобы создать в жизни прочные основы для своего отречения от мира, но еще большая глупость – его надежда на то, что в будущем он сможет насладиться покоем, в то время как все его создания – всего лишь игра его собственного больного воображения.

Как хотел бы ты вдаль

Уходить,

Вверх – по горной тропе,

Где твой спутник – туман

За тобой, не спеша,

Поспевает.

Но побег ежевики

Колючей лозой,

Ухватясь за одежду,

Движенью мешает…

Так привязанность к миру

Цепко душу твою

Оплела

И уйти не пускает…

4. ГРЕХ

К тому, кто избрал жизнь в помыслах, грехи приходят как все уничтожающий град и безпощадная буря, а к избравшему чистоту сердца благодать приходит как обильный ливень, напояющий землю.

Неисходное пребывание сердца в мысленной суете есть полное уничтожение собственной святости и духовная смерть, а неисходное пребывание сердца в Боге есть полное уничтожение всякого греха и Жизнь вечная.

Постоянная память о Боге – основа святости, отступление от этого памятования – основа греха. Корень греха – забвение Бога, все остальные грехи растут из этого корня.

Непреложность закона последствий грехов – что посеешь, то и пожнешь – пронизывает всю нашу жизнь. А свобода выбора – Спасения или гибели души – возлагает на нас самих всю ответственность за нашу собственную жизнь, поэтому Бог, «желающий всем спастись», является для нас единственной истинной опорой и прибежищем.

Свирепый ветер

С воем

Душу рвет.

И тень моя

Все время

Отстает.

Не хочет, видно,

Покидать

Отшельника

Приют,

Идти туда,