За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином - Инна Волошина Страница 48

Чтобы долго не объяснять, я показал Учителю картину Евгения. Он всё понял без слов. А немного помолчав, сказал:

— Николай, ты не забыл, что скоро у тебя начнутся занятия?

— Нет, но почему ты спрашиваешь, Учитель?

— Тебе надо побывать у здания Синода Духовного Образования и посмотреть, не распустилась ли жимолость у входа.

— Я могу это сделать прямо сейчас.

— Вот и хорошо, отправляйся.

Я перенёсся к зданию Синода. Посмотрев на куст жимолости, увидел, что на нём среди тёмной листвы красуются светлые бутончики, готовые вот-вот лопнуть и распуститься в чудесные цветочки.

— Завтра уже расцветёт, и начнутся занятия, — сказала миловидная женщина, подходившая к зданию Синода.

Я успел лишь улыбнуться ей в ответ, но мне стало неловко, что я вот тут стою, и на меня могут обратить внимание. И я быстро перенёсся домой.

Не знаю, как долго я отсутствовал, мне казалось — один миг, но Учитель, видимо, что-то успел рассказать старцу Николосу, потому что, когда я вернулся, он посмотрел на меня с нескрываемой болью в глазах. Что-то было не так, но что именно, я не знал. Каким-то внутренним чувством я догадался, что это каким-то образом связано с Тамарой. Спрашивать об этом у Учителя было бессмысленно, да и Николос едва ли рассказал бы мне об этом. Мне оставалось только ждать, пока тайное не станет явным.

Старец в этот день ушёл домой, а мы с Учителем занялись подготовкой к занятиям. Он показал мне стопку тетрадей: чистые листы бумаги, без клеток и линеек, скреплённые по короткой стороне, они были похожи на блокнот или отрывной календарь. Кроме наставлений о дисциплине и порядке, мне Учитель дал совет:

— Имей при себе всегда две ручки с разным цветом. Это очень удобно. Одной будешь делать необходимые записи, а другой выделять в них наиболее важные места.

Что есть ручка? Это подобие карандаша с вращающимся шариком на кончике стерженька. Этот карандаш-ручка не раскручивается. Подобная деталь — изобретение человека, и оно появится у людей позже. Не берусь судить, удобно это или нет. Иные условия вынудили человека к этому изобретению.

Здесь очень многое проще, чем на Земле. Правда, при хорошо отлаженной системе, этот процесс аналогичен. Если ручка перестаёт писать, то она просто силою мысли уничтожается без следа. Для людей это более сложно: переработка и использование в ином виде.

— А ещё, — говорил мне Учитель, — возьми завтра с собой две тетради.

— Почему две? — поинтересовался я.

— Потому что система обучения в Синоде поставлена так, что в день не бывает менее одного предмета, и не бывает более двух.

— А что будет завтра? Какие предметы будут преподаваться?

— О! Николай, этого я тебе сказать не могу. Всё узнаешь сам.

— Учитель, я завтра пойду один?

— Нет, первый день ты пойдёшь со мной. Думаю, в дальнейшем в этом не будет необходимости. Ты со всем справишься сам.

— Вот это да! Учитель, ты как мой отец, когда-то он отводил меня в колледж, пойдёшь со мной в первый день занятий в Синоде.

— Что здесь особенного? Ты своего рода моё детище. Я даю тебе определённые знания, помогаю в жизни. Я вроде твоего крёстного отца.

— Я не хотел тебя обидеть, Учитель, — сказал я, поразившись, тону с которым было это сказано.

— Я не обиделся. Это реальность. Я помогаю тебе духовно расти. А в Синод в первый день все приходят с Учителями своими, или с теми, кто их сопровождает. Таков порядок.

Учитель говорил более спокойно и мягко, но в нём чувствовалось раздражение. Я лишь терялся в догадках, чем оно вызвано. Спустя несколько минут молчания Учитель подошёл ко мне. Положив руку на плечо, он заговорил совсем спокойно:

— Николай, я немного вспылил. Не обессудь, я возбуждён сегодня до предела.

— Что-нибудь не так, Учитель?

— Да, не совсем то, что я ожидал. Но это касается только меня. А тебе надо отдохнуть, завтра будет сложный для тебя день. Доброго сна тебе.

— Благодарю, — ответил я и ушёл спать.

Меня не пришлось будить, я поднялся раньше Учителя. Отложил две тетради, приготовил две ручки разных цветов. И стал сооружать учебное одеяние. Не сразу, но у меня получилось именно то, что я хотел. Когда одежда была готова, я разбудил Учителя. Он ахнул, увидя меня:

— Николай да ты просто молодец!

Он быстро встал с постели и, обходя меня, стал рассматривать.

— Ты отлично всё продумал. Просто и удобно. А вот эта деталь зачем? — спросил Учитель, поднимая рукой ткань, спадающую от плеча слева и закреплённую чуть ниже талии справа.

— Чтобы помещать сюда тетради и ручки. Это удобно, я пробовал.

— Что ж, теперь покажи для меня.

Я охотно продемонстрировал своё «изобретение». Учитель похвалил меня только за утро в третий раз:

— Ты делаешь успехи, Николай, похвально. А главное — твоя выдумка удобна и практична.

Я никогда не думал, что простое слово похвалы, да и не только похвала, а просто доброе слово может так окрылять! У меня словно крылья выросли за спиной. Мне хотелось творить, созидать и воплощать в жизнь обретённое.

Не забывайте, люди, что слово имеет силу! Оно может вернуть к жизни, а может и убить…

Следующий день был насыщен событиями. Все начинающие учёбу снова были в том же зале со своими сопровождающими. Встречать нас вышла Лига и ещё двое мужчин.

— Мне приятно сообщить вам о начале занятий в Синоде Духовного Образования, — начала Лига, — я приветствую всех собравшихся.

— А сейчас, — отозвался вслед за Лигой мужчина, — я прошу только учащихся следовать за мной. Остальные могут быть свободны.

— Если у кого-то есть вопросы, можете задать, прежде чем мы уйдём, — сказала Лига.

Ответом ей была тишина.

— Что ж, тогда следуйте за мной, — снова заговорил тот же мужчина.

— Не робей, Николай, и удачи тебе! — сказал мне Учитель, сжав до боли мою руку.

Через зал прошёл мужчина, молчавший до сих пор, он открыл большие двери зала, как бы приглашая нас войти. Вслед за лигой и мужчиной мы прошли по коридору, поднялись по лестнице и вошли в просторную комнату. Все робко толпились у входа.

— Вот здесь вы будете заниматься, в этой комнате, проходите и занимайте свои места. Через несколько минут у вас начнётся первый урок. Ну, смелее же…, - приглашала всех Лига.

В комнате, просторной и светлой, более смещённые влево, были расположены места для учащихся. Места были расположены кругами. Три круга: большой, поменьше, в нём ещё меньше,