Дэн Миллмэн - Мистическое путешествие мирного воина Страница 42

Следующие несколько часов Фуджи показывал мне множество приемов, основанных на увертках, маневрировании, поворотах и кувырках в сторону, а также методы блокировки с помощью круговых движений рук, простые и изящные.

— Я предпочитаю простые приемы, — объяснил он. — Их легче усваивать.

Он предложил мне представить воображаемых противников. Они должны были быть сильнее и подлее, чем любые реальные хулиганы. К концу дня мои защитные движения начали жить своей собственной жизнью и становились все более уверенными и грациозными.

После занятия я сунул руку в карман и вернул ему десять долларов.

— Нет уж! — Он отмахнулся от денег. — Это был не урюк, просто игра. Мне хватит приятных воспоминаний о проведенном времени. А деньги придержите, они вам пригодятся.

— Спасибо вам, Фуджи.

— И вам спасибо, Дэн.

Мы с уважением пожали друг другу руки, и Фуджи улыбнулся:

— Все-таки это — мой любимый прием.

Я вызвался проводить Сея домой и по дороге спросил:

— Фуджи, здесь никогда не появлялся подвижный старик с белыми волосами, приятель Мамы Чиа, по имени Сократус? Фуджи нахмурил брови, припоминая, потом улыбнулся:

— Да, несколько лет назад был такой. Короткие белые волосы и самая пестрая гавайская рубаха, какую мне только доводилось видеть. Вроде бы, он был из Калифорнии. — Он усмехнулся. — Очень забавный человек.

Я попытался представить себе Сократуса в цветастой гавайской рубашке и раздумывал, увижу ли когда-нибудь своего старого учителя и друга.

Книга третья

Великий Скачок

Мелкими осмотрительными шажками

можно достичь почти всего.

Но бывают такие моменты, когда необходимо

сделать большой скачок.

Пропасть нельзя преодолеть в два прыжка.

Глава 20

Одиссея

Секрет жизненного успеха:

будь готов к возможности до того, как она возникнет.

Когда мы подошли к дому Фуджи, на небе уже были видны звезды, свет которых приглушался полной луной. Кроме пения сверчков и легкого шелеста ветра в кронах деревьев, ничто не нарушало спокойного сна леса.

— Вы уверены, что не хотите поужинать с нами? — еще раз спросил Фуджи. — Мицу всегда рада поводу поставить на стол еще одну тарелку.

— Нет, спасибо. Мне нужно успеть кое-что сделать, — сказал я.

На самом деле, мне просто не хотелось приносить лишние хлопоты семье, в которой недавно родился ребенок.

Улыбнувшись, Фуджи кивнул и направился по дорожке к крыльцу, но вдруг остановился и уставился в пространство. Он уже не улыбался.

В этот момент у меня появилось странное предчувствие — не то чтобы дурное, но очень беспокойное.

— Что это, Фуджи? Вы тоже это чувствуете? — встрево-женно спросил я.

— Да, — сказал он.

— Что бы это могло… — Мои мысли сами по себе обратились к Маме Чиа. — Мама Чиа! — воскликнул я. — Вы думаете Фуджи пристально посмотрел мне в глаза:

— Пойду-ка, навещу ее на всякий случай.

— Я с вами! — немедленно заявил я.

— Не стоит, — возразил он. — Скорее всего, просто ерунда.

— Я тоже хочу в этом убедиться.

Фуджи на мгновение заколебался, но потом кивнул, и мы быстро поднялись по тропе, ведущей к ее хижине. По мере того как мы приближались к ее дому, наше беспокойство возрастало.

— Я так надеюсь, что это просто ерунда… — пробормотал я, пытаясь убедить самого себя, что все будет в порядке.

Мы поднялись по ступеням и уже собирались постучать, как вдруг Фуджи заметил ее, лежащую под деревом у самого края огорода. В ярком свете луны лицо Мамы Чиа выглядело удивительно умиротворенным, но странно неподвижным. Фуджи помчался к ней и, присев рядом на корточки и схватив ее руку, проверил ее пульс.

Я на негнущихся от шока ногах побежал за ним, присел рядом и погладил ее седые волосы. Мои глаза заволокло слезами.

— Я так хотел отблагодарить вас, Мама Чиа, — шептал я. — Я даже не простился с вами…

Мы с Фуджи одновременно отшатнулись от неожиданности, когда Мама Чиа резко открыла глаза, села и свирепо спросила:

— Неужели старуха уже не имеет права спокойно вздремнуть под звездами?

Мы с Сеем переглядывались. Наше удивление сменилось восторженной радостью.

— Мы решили, что вы… вы… — Я замялся.

— Я на всякий случай пощупал ваш пульс… — Фуджи явно пребывал в таком же замешательстве.

Она, наконец, сообразила, что мы имеем в виду:

— Ага! Вы решили, что старая ведьма отбросила копыта? Не волнуйтесь, я только упражнялась, чтобы не растеряться, когда придется сделать это по-настоящему. Если хотите, можем тренироваться вместе каждый день, чтобы вы наконец перестали вести себя как слабоумные заики! — расхохоталась она.

Счастливый Фуджи начал сбивчиво оправдываться, окончательно смутился и убежал, сославшись на то, что дома остывает ужин. Перед тем как уйти, он отозвал меня и дал мне странный совет:

— Дэн, насчет тех парней из города…

— Да? — спросил я.

— Иногда лучший способ выиграть схватку заключается в том, чтобы потерпеть поражение.

— Что вы имеете в виду?

— Подумайте об этом, — с загадочной улыбкой сказал он, повернулся и исчез в лесу, поспешив к вегетарианскому супу Мицу.

Вечером мы с Мамой Чиа сидели в ее гостиной и отмечали счастливый исход случившегося за бутылкой сакэ. Мой организм был настолько очищен физическими упражнениями и простым, здоровым питанием, что эффект спиртного был молниеносным и разительным — я стал еще слезливее, чем обычно. С мокрыми глазами и заплетающимся языком, я клялся Маме Чиа в вечной преданности и непрерывно прощался с нею, «на всякий случай». Она снисходительно похлопывала меня по руке, улыбалась, но почти ничего не говорила.

В какой-то момент я, должно быть, просто свалился под стол, потому что на следующее утро обнаружил, что сплю прямо на полу. В ушах у меня гудели нотрдамские колокола. Мне отчаянно хотелось снять с себя раскалывающуюся голову, но возможности убежать от похмелья не было.

Мама Чиа, напротив, выглядела неприлично свежей и принялась готовить для меня одно из своих «особых лекарств — хуже, чем сама смерть».

— Раз уж мы заговорили о смерти, — запинаясь, произнес я, и каждое слово грохотом отдавалось в моей голове, причиняя невыносимые мучения, — то я очень сомневаюсь, что вчера мы беспокоились о том, о ком нужно было. Первым наверняка отброшу копыта я — и мне искренне хочется, чтобы это случилось поскорее.

— Боже, какая боль! — добавил я, безумно вращая глазами.

— Перестань вращать глазами! — потребовала Мама Чиа. — Скоро тебе станет легче.

— Спасибо. Я не знал, что вращаю глазами.

Час спустя мне действительно полегчало. Голова прояснилась, и вместе с этой ясностью ко мне пришла новая волна беспокойства.

— Знаете, я действительно очень испугался за вас прошлой ночью. Стоял, как остолоп, и чувствовал себя совершенно беспомощным, словно не мог ничего для вас сделать.

Мама Чиа присела передо мной на подушку, лежащую на полу, строго посмотрела на меня и сказала:

— Давай-ка выясним этот вопрос раз и навсегда, Дэн. Нет ничего такого, что ты должен для меня делать. Если ты хочешь достичь спокойствия разума, то, пожалуйста, сними с себя полномочия генерального директора Вселенной.

— Я уже говорила тебе, что это случится — независимо от того, будешь ты что-то делать или нет. Может быть, завтра, может, через год, — но это случится скоро. И я уже упаковала чемоданы и сижу на них, — спокойно заявила она, забрасывая ноги на край кушетки и безмятежно уставившись в потолок.

— Мама Чиа… С самого начала я считал, что вы нужны мне только для того, чтобы показать, куда мне идти дальше, — признался я.

Она усмехнулась.

— Но сейчас я просто не знаю, известно ли мне что-то другое, кроме того, чему меня научили вы и Сократус.

— Всегда есть что-то новое, чему нужно учиться. Она повернула ко мне голову:

— Одно знание только готовит тебя к следующему.

— Эта школа в Японии, где вы познакомились с Сократусом… Дальше мне предстоит отправиться туда?

Она вновь перевела взгляд на потолок и молчала.

— Вы что, недостаточно мне доверяете, чтобы рассказать, где она находится?

— Это закономерный вопрос, Дэн, и я понимаю, что ты чувствуешь. Но я не могу просто вручить тебе ее название и адрес.

— Но почему?

Мама Чиа вздохнула, подбирая слова для ответа.

— Ты можешь считать это уставом школы, — сказала она, — или правилом безопасности, или первым посвящением. Но только тот, кто достаточно чувствителен и открыт, способен найти ее.