Принц демонов - Тереза Споррер Страница 44

обличье вернула меня в гнездо Норы. Мы не обменялись ни единым словом, за исключением того единственного случая, когда она указала на маленькую речку и спросила, не хочу ли я помыться – по ее мнению, я слишком воняла. Я даже не смогла придумать язвительной колкости в ответ. Я понятия не имела, о чем говорить с фейри после того, как узнала, кем она была на самом деле и почему мне помогла.

Нора даже не заметила моего многочасового отсутствия. Она проснулась как раз в тот момент, когда я собиралась лечь спать рядом с ней.

Вышеупомянутая фейри-мотылек с помощью ракетки для настольного тенниса попыталась переложить вафли на бумажную тарелку. Что ж, по крайней мере она использовала правильную посуду – правда, была вероятность, что в итоге она ее съест.

– Я шпионка Неблагого двора и даже не подозревала об этом! – вернулась она к теме Морриган. – Как думаешь, король Оберон в курсе? Хотя королева Титания известна своей любовью к сплетням, и она бы наверняка проболталась. Или Титания уже что-то упоминала? Я уверена, злобная оленья морда постоянно намекает на подругу Маб, а мы так ничего и не поняли!

Не особенно впечатленная, я пожала плечами.

– Интересно, как давно они общаются? – продолжала Нора. – Я служу Маб уже семь сотен лет, но понятия не имела, что они дружат!

– Морриган исчезла из моего мира много веков назад, – сказала я, пытаясь подсчитать, сколько человеческих лет она находится при Неблагом дворе. – Думаю, последний раз в записях ведьм она упоминалась в позднем Средневековье, вернее, в начале Нового Времени.

– Я даже не знала, что ведьма так долго жила при Неблагом дворе. А наше царство не настолько большое. – Нора вскинула руки, украшая потолок брызгами теста. – Все это так… вау.

«Вау» достаточно хорошо описывало ситуацию. Честно говоря, я по-прежнему не знала, как относиться к этому откровению.

Возможно, это звучало странно, поскольку я не имела к ним прямого отношения, и для меня ничего не изменилось, но все же тот факт, что Морриган была близкой подругой Маб, а фейри-паук Моргана уже много лет знала Морриган, казался мне сюрреалистичным. Ведьма была королевой Неблагого двора!

Это ведь безумие, в конце концов!

– Да уж, и правда. Ведьма и фейри. Что дальше? Королева ведьм, вступившая в связь с принцем ада?

– Да, ты права.

– Что думает Атропи?

– Я не хочу, чтобы она давала мне дурацкие прозвища, – прошипела Атропос, извиваясь в удушающей схватке с Санта-Клаусом.

– Она говорит, что просто в восторге от твоего милого прозвища.

– Ты мучаешь меня.

– Будь благодарна за то, что Нора подарила тебе Санта-Клауса.

– Он – самая раздражающая штуковина, которую мне когда-либо доводилось видеть. Люблю его.

– Рада, что тебе нравится.

Фейри погладила Атропос по голове, и я увидела, как змея восторженно прикрыла глаза и высунула язык. Она могла сколько угодно называть Нору «надоедливой фейри», но втайне обожала ее.

– Приятного аппетита! – сказала Нора, швыряя бумажную тарелку с семью сочными вафлями прямо мне на колени. О жирных пятнах, которые остались на ткани платья, пожалуй, не стоит упоминать. Даже лучшим портным Англии не удастся спасти платье. В лучшем случае из него можно будет сшить несколько черных носовых платков. Прилагающуюся к платью накидку я, должно быть, где-то потеряла, сама того не заметив. Подъюбник был дырявым, как швейцарский сыр, а ткань была испачкана не только грязью, но и кровью и слезами.

Я вяло посыпала выпечку семенами конского каштана.

– Ты не голодна? – спросила у меня фейри-мотылек, которая грызла уже вторую вафлю.

Выпечка по-прежнему пахла восхитительно, но Нора ела ее с майонезом и кетчупом, поэтому я с опаской поглядывала на нее, прежде чем пересилить себя. К сожалению, я не видела, что она замешала в тесто: тени для век или песок, возможно, она даже использовала канцелярский клей вместо молока. Наплевав на риски, Атропос запихнула в рот целую вафлю.

Я только собралась откусить маленький кусочек, но остановилась.

– Могу я кое о чем тебя спросить?

– Секретный ингредиент – это любовь.

– Ты никогда не вела себя враждебно по отношению ко мне.

– С чего бы мне так вести себя?

– С того, что я ведьма.

Как и та женщина, благодаря которой Нора получила огромный шрам на теле. Когда крылья были раскрыты, его не было видно, но во время нашей первой встречи я мельком увидела выпуклость на коже.

Я почти ничего не знала о прошлом Норы, но могла предположить, что мать оставила ее в царстве фейри после нежелательной беременности. Я ни в коем случае не одобряла это, но, к сожалению, в наши дни такая судьба постигала всех новорожденных фейри.

– Да, но ты же Белладонна.

Мои губы слегка изогнулись в улыбке. Я поняла, что она хотела этим сказать, но это был не ответ на мой вопрос.

– Ты хочешь спросить о моей матери, верно? – Серьезный тон Норы заставил мое сердце заколотиться, а когда я подняла глаза, то была почти напугана ее суровым выражением лица. От ее обычно жизнерадостной и всегда улыбающейся личности не осталось ни следа. – А я все гадала, будем ли мы говорить об этом.

Я слегка кивнула.

– Прости, что не осмеливалась спросить об этом. Я не хотела… То есть…

– Я понимаю. Это не совсем та тема, которую мне приятно обсуждать. – Фейри на мгновение отвела взгляд и вздохнула. – Знаешь, я никогда не общалась с ведьмами. До тебя я едва ли перебрасывалась с ними парой слов.

– Значит ли это, что… Ладно…

На круглое лицо Норы вернулось привычное ей озорство.

– Белла, хватит ходить вокруг да около. Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, даже если от этого будет больно.

Я сделала глубокий вдох, как будто эти вопросы причиняли боль мне. Возможно, так оно и было, потому что я боялась ранить Нору.

– Так ты не знала свою мать?

Она покачала головой.

– Нет. Я не знаю, кто моя мама, а судя по тому, что она делала со мной в утробе, полагаю, она не очень-то хотела встречаться со мной.

Правда оказалась даже хуже, чем я ожидала.

– Значит, тебя воспитывала Маб?

Нора снова покачала головой, опровергая мою гипотезу.

– Мои первые воспоминания связаны с фейри, с которыми я жила. Люди сейчас называют их чупакабрами, баку и каппами, но для меня они были друзьями – почти воспитателями. Иногда мне их очень не хватает.

– О, мне очень жаль. Что с ними случилось?

– Ах, ты неправильно меня поняла! Они еще живы. Просто мне уже семьсот лет, и я