Да помолчи уже, наконец. О чем мы говорим, когда говорим о любви - Реймонд Карвер Страница 20

у него вздрогнуло. Он моргнул и продолжал смотреть. Подался вперед поискать чем кинуть. Подобрал с пола один свой ботинок. Сел ровно и взял ботинок в обе руки. Услышал, как она похрапывает, и стиснул зубы. Он ждал. Ждал, чтоб оно еще раз шелохнулось, ждал хоть малейшего шороха.

Вечерняя школа[13]

Мой брак распался. Я не мог найти работу. У меня была другая женщина. Но ее не было в городе. И я сидел в баре со стаканом пива, а через несколько табуреток от меня – две женщины, и одна со мной заговорила.

– У вас есть машина?

– Есть, но не здесь.

Машина была у жены. Я жил у родителей. Иногда брал их машину. Но сегодня был пешим. На меня посмотрела другая. Обеим под сорок, может, больше.

– Что ты у него спросила? – сказала вторая первой.

– Спросила, есть ли у него машина.

– Так есть у вас машина? – сказала вторая.

– Я ей сказал. Есть машина. Но здесь ее нет.

– От этого маловато пользы, а? – сказала она.

Первая засмеялась:

– У нас была блестящая идея, но нам нужна для этого машина. Жаль. – Она повернулась к бармену и попросила еще два пива.

Я долго нянчился со своим стаканом, а теперь допил, подумав, что, может быть, они угостят. Не предложили.

– Чем вы занимаетесь? – спросила меня первая.

– Сейчас ничем, – сказал я. – Иногда, когда могу, хожу в школу.

– Он ходит в школу, – сказала она второй. – Он студент. В какую школу вы ходите?

– Поблизости, – ответил я.

– Я же говорю, – сказала женщина. – Разве не похож на студента?

– Чему вас там учат? – спросила вторая.

– Всему, – сказал я.

– То есть что вы собираетесь делать в жизни? – сказала она. – Какая у вас цель в жизни? У каждого есть большая цель в жизни.

Я показал бармену пустой стакан. Он забрал его и налил мне еще пива. Я пересчитал свою мелочь. От двух долларов у меня оставалось тридцать центов. А начал я часа два назад. Она ждала ответа.

– Учу. Учу в школе, – сказал я.

– Он хочет быть учителем, – сказала она.

Я пригубил пиво. Кто-то сунул монету в музыкальный автомат, и зазвучала песня, которую любила моя жена. Я обернулся. Около входа двое играли в шаффлборд. Дверь была открыта, снаружи темно.

– Знаете, а мы тоже студентки, – сказала первая женщина. – Мы учимся.

– У нас вечерний курс, – сказала другая. – У нас литературные курсы вечерами по понедельникам.

Первая сказала:

– Подсаживайтесь к нам, учитель, чтобы нам не перекрикиваться.

Я взял свое пиво и сигареты и пересел на табурет рядом с ними.

– Вот так лучше, – сказала она. – Так вы студент, вы сказали?

– Иногда да, но не теперь, – сказал я.

– И где?

– В колледже штата.

– Правильно, – сказала она. – Теперь я вспомнила. – Она посмотрела на другую. – Вы, случайно, не слышали про тамошнего преподавателя по фамилии Паттерсон? Он преподает взрослым. На эти занятия мы и ходим к нему вечерами по пятницам. Вы мне сильно напоминаете Паттерсона.

Они переглянулись и рассмеялись.

– Не обращайте внимания, – сказала первая женщина. – Это у нас своя шутка. Эдит, скажем ему, что мы затеяли сделать? Скажем?

Эдит не ответила. Она отпила пиво и, прищурясь, посмотрела на себя, на нас троих в зеркало за стойкой.

– Мы думали, – продолжала первая, – если бы у нас сегодня вечером была машина, мы бы к нему съездили, навестили. Паттерсона. Правда, Эдит?

Эдит засмеялась чему-то своему. Она допила пиво и заказала еще, на всех, включая меня. Заплатила за пиво пятидолларовой бумажкой.

– Паттерсон любит выпить, – сказала Эдит.

– Спору нет, – отозвалась другая. Она повернулась ко мне. – Один раз мы обсуждали это на занятии. Паттерсон говорит, что всегда выпивает вина за едой, а перед обедом парочку виски с содовой.

– А что за занятия? – спросил я.

– Паттерсон преподает чтение. Паттерсон любит поговорить о разных вещах.

– Мы учимся читать, – сказала Эдит. – Можете себе представить?

– Я бы хотела почитать Хемингуэя и подобные вещи, – сказала другая. – Но с Паттерсоном мы читаем рассказики вроде тех, что в «Ридерз дайджест».

– У нас каждый понедельник контрольная, – сказала Эдит. – Но Паттерсон не вредный. Он не будет против, если заскочим выпить с ним. Да и что он может сделать? У нас на него кое-что есть. На Паттерсона.

– Сегодня мы в загуле, – сказала другая. – Но машина Эдит в ремонте.

– Если бы вы были с машиной, мы бы его навестили, – сказала Эдит. Она смотрела на меня. – Вы могли бы сказать Паттерсону, что хотите быть учителем. У вас была бы общая тема.

Я допил свое пиво. За весь день я съел пакетик арахиса и больше ничего. Трудно было слушать и разговаривать.

– Джерри, можно нам еще три? – сказала первая бармену.

– Спасибо, – сказал я.

– Вы поладите с Паттерсоном, – сказала Эдит.

– Так позвоните ему, – сказал я. Думал, что это одни разговоры.

– Не хотелось бы, – сказала она. – Он может отговориться. Появимся у него прямо перед дверью, ему придется нас впустить. – Она отпила пиво.

– Так поехали! – сказала первая. – Чего мы ждем? Где, вы сказали, ваша машина?

– Есть машина в нескольких кварталах отсюда, – сказал я. – Но не знаю.

– Так вы хотите ехать или нет? – спросила Эдит.

– Он сказал, хочет, – ответила первая. – Возьмем шестерку пива с собой.

– У меня только тридцать центов, – сказал я.

– Кому, к черту, нужны ваши деньги? – сказала Эдит. – Нам нужна ваша машина. Джерри, можно еще три пива? И полдюжины с собой.

– Ну, за Паттерсона, – сказала первая, когда подали пиво. – За Паттерсона и его коктейли.

– Он очумеет, – сказала Эдит.

– Ну, выпили, – сказала другая.

Выйдя, мы двинулись на юг, прочь из города. Я шел между двумя женщинами. Было часов десять.

– Я бы выпил сейчас баночку, – сказал я.

– Угощайтесь, – сказала Эдит.

Она открыла сумку, я запустил туда руку и выдернул из упаковки банку.

– Мы думаем, он дома, – сказала Эдит.

– Паттерсон, – сказала другая. – Наверняка не знаем. Но думаем, что да.

– Далеко нам еще? – спросила Эдит.

Я остановился, поднял банку и отпил половину.

– В следующем квартале, – сказал я. – Я живу у родителей. Там их квартира.

– Считаю, это ничего особенного, – сказала Эдит. – Но сказала бы, вы взрословаты для этого.

– Это невежливо, Эдит, – сказала другая.

– Ну уж такая я, – сказала Эдит. – Пусть привыкает, вот и все. Я такая, и все.

– Она такая, – сказала вторая женщина.

Я допил и бросил банку в траву.

– Далеко еще? – спросила Эдит.

– Мы пришли. Тут. Попробую взять ключи от машины, – сказал я.

– Ну, побыстрее, – сказала Эдит.

– Мы подождем на улице, – сказала другая.

– Черт! – сказала Эдит.

Я отпер дверь и спустился. Отец в пижаме смотрел телевизор. В квартире было тепло. Я прислонился на минуту к косяку и провел ладонью по глазам.

– Выпил пару пива, – сказал я. – Что смотришь?

– С Джоном Уэйном[14]. Хорошая картина. Садись посмотри. Мать еще не пришла.

Мать работала во вторую смену в немецком пивном ресторане «У Пауля». Отец был без работы. Когда-то трудился на лесоразработках, получил повреждение. Дали компенсацию,