Ледяные объятия - Мэри Элизабет Брэддон Страница 13

буквально сходили по ней с ума. Но она никогда не была дурной женщиной, никогда, говорю вам. Сумасбродной и своевольной – это да, но никогда подлой или безнравственной, готов поклясться жизнью. Я был с ней рядом и в горе, и в радости, когда ей требовалась поддержка друга, и всегда понимал ее лучше других.

Ей было всего двенадцать лет, когда она появилась в нашем цирке со своим отцом – известным укротителем. Время от времени он крепко выпивал и в такие моменты был с ней очень суров, но она всегда была не робкого десятка, и я ни разу не видел, чтобы она дрогнула перед ним или перед зверями. Она принимала участие во всех номерах отца, а когда он умер и зверей пришлось продать, наш хозяин оставил для нее одного тигра, чтобы она могла продолжать выступления. Это был самый умный тигр из всех, но с дурным характером, поэтому справиться с ним могла лишь такая сильная духом женщина, как Каролина Делаванти. Она не только выступала в номере с хищником, но и скакала верхом. В труппе ее очень ценили и платили хорошие деньги. Ей было восемнадцать лет, когда умер ее отец, а спустя год после его смерти она вышла замуж за Джозефа Уэйли, нашего художника-декоратора.

Этот брак несказанно меня удивил, поскольку я всегда полагал, что Каролина может подыскать партию получше. Тридцатипятилетний Джо, бледный малый с песочного цвета волосами, не шибко привлекательный и совсем не гений, безумно любил Каролину: ходил за ней по пятам, точно собачонка, с того самого дня, как она объявилась у нас в цирке, и мне подумалось, что она вышла за него скорее из жалости, нежели от большой любви. Однажды я так ей и сказал, но она возразила, рассмеявшись в ответ: «Он слишком хорош для меня, мистер Уотерс, это правда. И я вовсе не заслуживаю такой любви, какую мне дарит он».

Молодожены и впрямь казались очень счастливыми. Приятно было смотреть, как Джо стоял за кулисами и наблюдал за выступлением жены, готовый накинуть шаль на ее прекрасные белые плечи по окончании номера или броситься между ней и тигром, если тот вдруг взбунтуется. Она же обращалась с ним мило и снисходительно, словно это он был младше ее на двенадцать лет, а не наоборот. Не раз во время репетиций Каролина приподнималась на цыпочки и целовала мужа на глазах у всей труппы, к его вящему удовольствию. Он трудился как раб, совершенствуя свое искусство, в надежде занять более высокое положение, чтобы ни в чем не отказывать своей красивой молодой жене. У них было довольно удобное жилье в полумиле от фабричного городка, в котором мы обычно коротали зимние месяцы, и они жили так же непритязательно, как и положено жить простому люду.

Наш управляющий владел еще одним цирком в портовом городе в пятидесяти милях от того места, где мы обосновались на зиму. И когда там должны были начаться представления, бедняге Джозефу, к его огромному огорчению, приказали отправиться туда, чтобы подготовить декорации. Такая работа означала, что ему впервые придется жить вдали от жены целый месяц, а то и дольше, и он глубоко переживал расставание. Он оставил Каролину на попечении одной пожилой женщины, которая взяла у него деньги, но только делала вид, будто очень привязана к миссис Уэйли, или мадам Делаванти, как она именовала себя на афишах.

Не прошло и недели после отъезда Джозефа, как я начал замечать каждый вечер в первом ряду молодого офицера с явным восхищением наблюдавшего за выступлением Каролины, а в один из вечеров я и вовсе застал его за оживленной беседой с нашей кассиршей миссис Маглтон и был неприятно удивлен, услышав, как они несколько раз упомянули имя мадам Делаванти. На следующий вечер офицер попался мне на глаза у служебного входа. Он был очень красив, и я просто не мог его не заметить. Я навел справки и узнал, что его имя Джослин и что он капитан полка, дислоцировавшегося в ту пору в нашем городе. Мне так же удалось узнать, что он единственный сын зажиточного промышленника и сорит деньгами направо и налево.

Вскоре после этого, в один из вечеров закончив свое выступление раньше обычного, я дожидался приятеля у служебного входа, когда на темной улочке позади здания театра появился капитан Джослин. Он курил сигару и явно никуда не спешил. Спрятавшись в тени, я принялся наблюдать, уверенный, что он явился сюда ради Каролины. И оказался прав. Вскоре она вышла из театра, сразу направилась к нему, взяла под руку, словно это было самым обычным делом, и вместе они пошли прочь. Дабы убедиться, что она благополучно добралась до дома я последовал за ними на некотором расстоянии. Капитан задержал ее у дверей на несколько минут и был бы рад задержать дольше, если бы она не попрощалась с ним в своей привычной повелительной манере, с которой обращалась со всеми вокруг.

Будучи старым преданным другом Каролины, я не собирался молча терпеть такое поведение и прямо заявил ей об этом на следующий же день, сказав, что из этого знакомства с капитаном Джослином ничего хорошего не выйдет.

– Но и ничего дурного тоже, старый ты глупец, – возразила она. – Я уже давно привыкла к подобным знакам внимания, так что между нами нет ничего, кроме невинного, ни к чему не обязывающего флирта.

– А что бы подумал об этом невинном флирте Джо, Каролина? – спросил я.

– Джо придется научиться с этим мириться, – без тени смущения ответила она. – Пока я исправно исполняю свой долг перед ним, но не могу жить без душевного трепета и восхищения, и он должен это понимать.

– Я был уверен, что тигр и лошади пробуждают в тебе достаточно эмоций: ты каждый раз на сцене рискуешь жизнью.

– Да, но мне этого мало, – рассмеялась Каролина и достала из украшенного драгоценными камнями футляра небольшие часики, взглянула на них и перевела взгляд на меня, словно хотела похвастаться.

– Какие чудесные часы! – воскликнул я. – Подарок Джо?

– Можно подумать, ты не знаешь, что это не так! – усмехнулась она. – Провинциальные художники-декораторы не могут позволить себе одаривать своих жен часами с бриллиантами, мистер Уотерс.

Я попытался было ее вразумить, но она лишь рассмеялась в ответ, а на следующий вечер заметил блестевший на ее руке браслет – должно быть, еще один подарок капитана Джослина. А сам он сидел в ложе для почетных гостей, и когда она закончила свой номер с тигром, бросил на