Татьяна Соломатина - Роддом. Сериал. Кадры 1–13 Страница 7

Старшая лаборантка поднесла ему чашку горячего чая, налитую из электрического самовара, стоящего на журнальном столике профессорского кабинета. Шумно прихлебнув, доцент Матвеев сообщил в пространство:

— Эх, на морозе кипяточку завсегда хорошо! — И ещё раз смачно сёрбнув для пущего эффекта, добавил: — Хоть и самовар у нас электрический и сами мы не вполне искренние! В соответствии с классиком сатиры!

— Юрий Владимирович, на этом балаган можно считать закрытым? — поинтересовалась Елизавета Петровна, обмахиваясь веером, рекламировавшим продукцию корейских производителей ультразвуковых аппаратов. — Я уже могу продолжить заседание кафедры? — Она обвела присутствующих не совсем вменяемым взглядом.

Присутствующие, представлявшие собой жалкое зрелище, согласно потрусили заиндевевшими головами. Цианоз кожных покровов заседателей нарастал. Один из ассистентов — Алексей Петрович — пошёл красными пятнами и покрылся контурированной сосудистой сеткой. У него была выраженная холодовая агглютинация.

— Итак, на повестке дня… Людочка, закройте окно, тут все такие неженки! — возмущённо воскликнула Елизавета Петровна. — Будем проводить кафедральное в духоте!

Шестидесятилетняя «Людочка» молча кинулась исполнять.

— На повестке дня несколько вопросов. Первый касается организации и проведения международной конференции «Эндоскопия в акушерстве и гинекологии»…

Профессор долго говорила, изрыгая изо рта пар и интенсивно обмахиваясь веером. Щёки её алели, на лбу выступила испарина.

— Нет, не могу!.. Людочка, открой окно! Неужели вам всем не жарко?!! — крикнула она, чуть не плача.

На девочке-аспирантке, ближе всех сидевшей к открытому окну, только-только начал подтаивать сугроб, наметённый на шапочку.

— Нам всем не жарко! — радостно воскликнул доцент Матвеев.

— А вы, Юрий Владимирович, должны подготовить мне программный доклад к конференции! — взвизгнула Елизавета Петровна.

— Я уже давно никому ничего не должен! — холодно ответил доцент. — Людмила Николаевна, ещё, пожалуйста, кипяточку! — тут же нежно проворковал он лаборантке.

Все присутствующие жадно посмотрели на самовар.

— Мне эта конференция вообще до одного места! — заявил Юрий Владимирович вдогонку. — Особенно когда такие взносы. Я бы ещё понял, если бы конференция проходила в Бразилии. Но дома?.. Какие такие блага и кому я должен оплачивать, внося непомерные суммы?!

— Из всех здесь присутствующих вы, Юрий Владимирович, больше всех и зарабатываете! А они, — обвела она веером аспирантов, ассистентов и соискателей, — уже внесли, между прочим!

— Их дело молодое, подневольное. У них мамы и папы есть на крайний случай. А я сам себе и мама и папа. У меня семья. Даже две. И даже три. А платить за то, чтобы выслушать, как вы плаваете в результатах моей работы, — увольте! — Доцент снова начал шумно прихлёбывать поданный ему старшей лаборанткой горячий чай, любовно обнимая шерстяными перчатками фарфоровую чашечку. — Так что не надейтесь на мой доклад. Я, разумеется, буду участвовать. Но только через вашу голову. И со своим докладом!

— Да что вы себе позволяете, Юрий Владимирович! — Веер замельтешил ещё безумнее, размазывая по пространству логотип корейского ультразвукового бренда. — Ладно! — внезапно успокоилась профессор. — Мы с тобой, Юра, потом поговорим, — завершила она почти ласково. — Людочка, закройте, пожалуйста, окно, — и вовсе уж трепетно обратилась Елизавета Петровна к старшей лаборантке.

Людмила Николаевна поднялась с кресла при журнальном столике, запахнула меховую жилетку и пошла закрывать окно.

— Следующий вопрос — защита докторской нашего начмеда. Вам туда идти не обязательно, но мы должны скинуться на подарок от кафедры!

— А вдруг Сёма ещё и не защитится? — хохотнул неутомимый доцент Матвеев. — Вот вдруг возьмёт кто-то из членов специализированного диссертационного совета да и проголосует против? А если против будут единогласно? Я такой туфты, что вы нагнали в работу нашего прекрасного Семёна Ильича, ещё и близко не встречал! Какая там докторская?! Это даже на толковый реферат не тянет! Хотя о чём я тут…

— Юрий Владимирович!

— Да?! — с подобострастной готовностью изогнулся в сторону профессора доцент.

— У Семёна Ильича отличная диссертация. Вы же читали отзывы оппонентов!

— О да! И даже сам написал хвалебную рецензию. Разве я могу отказать старому другу и тем более начмеду?! Разве может быть что-нибудь важнее экобиопсихосоциогеофакторов в развитии ранней преэклампсии у менеджеров среднего звена? — доцент откровенно заржал.

— Не надо передёргивать, Юрий Владимирович!

— Да ну что вы! Это я ещё недодёргиваю!

— Юрий Владимирович, вас не ждут в операционной? — язвительно поинтересовалась Елизавета Петровна.

— Нет. Вы разве не в курсе, что сегодня в клинике неоперационный день, дорогая моя? Профессор обязан знать, что понедельник в нашей клинике — неоперационный день. Оперирующий профессор, разумеется, — скромно завершил он, театрально потупив глазки.

— Вы, Юрий Владимирович, слишком много себе позволяете! — зловеще начала Елизавета Петровна.

— Апчхи! Апчхи!! Апчхи!!! — не выдержал несчастный аспирант.

— Прекратить! — рявкнула профессор и швырнула веер на стол.

— Изви… Изви… Изви… АПЧХИ!!! — грохнул бедолага-аспирант так, что со стола слетели бумаги.

— Вон!!! И не вздумайте просто уйти!!! Идите в поликлинику, открывайте больничный!

— АПЧХИ!!! — заплакал аспирант, отползая к двери.

— Людочка! Откройте окно!.. Теперь вы, Татьяна Георгиевна! Когда вы уже напишете статью, я вас спрашиваю?! В родзале бабки заколачивать — это, конечно, хорошо, но в вашем немолодом уже возрасте давно пора бы дописать несчастную кандидатскую диссертацию!.. Людочка! Закройте окно!

Людмила Николаевна уже не отходила от рамы.

— В общем, так, — Елизавета Петровна расстегнула халат и воротник блузки. — Фуф! Жарко! В общем, так. Каждый сдаёт на участие в конференции, каждый сдаёт на подарок начмеду. Завучи клинических баз остаются, чтобы мы могли согласовать расписание занятий интернов. Кто остался за главного, пока Семён Ильич в командировке?!

Доцент Матвеев ткнул подбородком в Татьяну Георгиевну.

— Ну да, кто бы сомневался! — яростно шикнула профессорша. — Обо всех сложных случаях докладывать непосредственно мне, Татьяна Георгиевна.

— Зачем она будет вам докладывать?! — весело, талантливо изображая незамутнённое простодушие, уточнил Юрий Владимирович.

— Людочка! Сколько вам говорить? Откройте окно!