Алексей Иванов - Географ глобус пропил Страница 7

— Нет, — нестройно отозвалась красная профессура.

— Тогда записывайте: «Экономическое районирование — это деление территории на экономические районы». Теперь ясно?

— Нет, — сказала красная профессура.

— Да все им ясно, они выделываются, — сказала Маша Большакова.

— Больше будут выделываться — больше будут писать. Скачков, после уроков не забудь сдать мне тетрадку. Я в журнал тебе ставлю точку. Пишем: «Экономический район — это район с преобладанием одной отрасли производства в экономике». Вот у нас в Речниках какая доминирующая отрасль производства?

— Самогоноварение! — крикнул с первой парты Старков.

— Старков, ты пиши, а не языком чеши.

Вдохновленная Старковым, красная профессура называла отрасли производства, за которые Речники надо было бы выжечь напалмом.

— Ну, завод у нас на Каме какой? — подсказал Служкин.

— Транспортное машиностроение, — подсказала Маша Большакова.

— Молодец, Маша, ставлю тебе точку, — одобрил Служкин.

— Ха! Машке Большаковой точку и мне точку? — возмутился в чемодане Скачков. — Несправедливо!

— Сейчас я тебе переправлю... — Служкин склонился над журналом.

— Не-не-не!.. — забеспокоился Скачков, вылезая наружу.

— Теперь откройте в учебниках карты номер два, три и пять, сравните их и попробуйте разделить территорию страны на экономические районы. Ну вроде бы как вам подарили страну, а вы в ней налаживаете производство.

— А мы не хотим налаживать, — заявил Старков. — Мы страну сдадим в аренду иностранцам, пусть они и пашут.

— Уже десять минут прошло, а ты, Старков, писать еще не начал.

— Да я вам этот вопрос за минуту напишу, — пообещал Старков. — Вопрос-то какой-то тупой... Зачем,

Виктор Сергеевич, мы вообще учим эту ерунду, морально устаревшую сто лет назад?

— Возьми, Старков, у Шакировой учебник и посмотри в нем на последней странице фамилии авторов, — посоветовал Служкин.

Весь класс тотчас же начал заинтересованно изучать последнюю страницу, только Шакирова стучала кулаком в широкую спину Старкова.

— Есть среди фамилий авторов фамилия Служкин?

Красная профессура, растерявшись, снова перечитала список.

— Есть! — с последней парты на всякий случай крикнули двоечники Безматерных и Безденежных, которым полагалось бы находиться не в девятом «а», а в зондеркоманде.

— Нету меня, — игнорируя двоечников, сказал Служкин. — Тогда я не понимаю, Старков, почему ты задаешь этот вопрос мне.

Красная профессура взволнованно загомонила, пораженная отсутствием Служкина среди авторов учебника.

— Хорошая отмазка, — одобрил Старков, презрительно перебрасывая учебник Шакировой.

— Итак, карты посмотрели, — продолжил Служкин. — Теперь по ним давайте попробуем назвать, например, сельскохозяйственные районы.

Красная профессура перечислила все районы, которые нашла, включая Крайний Север с вечной мерзлотой.

— Молодцы, два, — оценил Служкин. — Ставим цифру один, пишем маленький заголовочек: «Сельскохозяйственные районы». Ниже ставим буковку «а». Первый фактор, от которого зависит развитие в районе сельского хозяйства. Какой фактор вы можете назвать?

Скрипя, пробуксовывая, урок ехал дальше.

— Все, время прошло, — наконец объявил Служкин, подходя к первым партам.

Старков сразу протянул густо исписанный листок. Красная от волнения Спехова что-то лихорадочно

строчила. Милая, глазастая троечница Митрофанова встала, подала бумажку и сказала:

— А я почти ничего не написала, Виктор Сергеевич.

— Плохо, Люся. Поставлю кол.

— Дак чо, вам же хуже, — усаживаясь на свое место, обиженно сказала Митрофанова. — Колы в журнал ставить нельзя. Придется вам со мной после уроков сидеть, натягивать меня на «тройку».

— А ты мне очень нравишься, Митрофанова. Ну, как девушка. Я с тобой после уроков с удовольствием встречусь.

Красная профессура ахнула, Маша Большакова смутилась, а двоечники Безматерных и Безденежных заржали.

— Вам для этого география и нужна, — саркастически заметил Старков. — Вы-то хоть на Люське женитесь, а нам география на что?

— Дурак, — сказала Митрофанова Старкову.

— Конечно, — согласился Служкин. — Вас в загсе никто не спросит о факторах размещения нефтедобывающей промышленности...

— Вот! — обрадовался из чемодана Скачков. — Чего тогда их учить?

— У нас вообще класс с гуманитарным уклоном, — пояснил Старков. — Зачем нам экономика? Мы будем вольные художники.

— Вольный художник — это босой сапожник, — возразил Служкин. — Все умеет, ничего не имеет. Я тоже был вольный художник, а, как видите, без географии не прожил.

— А что вы делали? Стихи писали? — не унимался Старков.

— Маненечко было, — кивнул Служкин.

Двоечники Безматерных и Безденежных от смеха сползли вниз.

— А почитайте... — улыбаясь, попросила Маша Большакова.

— Да вы их знаете... — отмахнулся Служкин. — Они в учебнике литературы напечатаны. Под псевдонимами.

— Ну почитайте! — заныла красная профессура. — Нам никто не читал!..

Служкин посмотрел на Часы: пять минут до конца урока. Закончить новый материал он все равно бы не успел.

— Хорошо, я почитаю, — согласился он. — Но тогда вы параграф изучите дома сами, а на следующем уроке по нему — проверочная.

Класс негодующе взвыл.

— Искусство требует жертв, — пояснил Служкин.

— Да ладно, чего вы! — обернувшись ко всем, крикнул Старков. — Подумаешь — проверочная! Напишем! Читайте, Виктор Сергеевич.

В кабинете воцарилась благоговейная тишина.

Служкин сел на стол.

— Этот стих я сочинил в девятом классе ко дню рождения одноклассника по фамилии Петров. Петров был круглый отличник, комсорг школы и все такое. Называется стих «Эпитафия Петрову». Для тупых поясняю: эпитафия — это надгробная надпись. Стих очень простой, смысла нет, рифмы тоже, смеяться после слова «лопата».

Помедли, случайный прохожий,У этих гранитных плит.Здесь тело Петрова АлешиВ дубовом гробу лежит.Петров на общем фоне казалсяЧище, чем горный снег,И враз на него равнялсяКаждый плохой человек.Но как-то однажды утромНа самом рассвете за нимПришел предатель СлужкинИ целая банда с ним.Сказал ему Служкин: «За совесть,За множество добрых делОкончена твоя повестьПоследней главой „Расстрел”».Петров это выслушал гордоИ свитер порвал на груди:«Стреляй же, империалистический агрессор,От красных тебе не уйти!А жизнь моя песнею стала,Грядущим из рельсовых строк,И на пиджаке капиталаВисит уже мой плевок!»Поднял обрез свой СлужкинИ пулю в Петрова всадил,И рухнул Петров под грамотой,Которой его райком наградил.Застыньте, потомки, строем,Склоните знамена вниз:Душа Петрова-герояПешком пошла в коммунизм!

Стихи красной профессуре страшно понравились, но вот проверочная работа на следующем уроке с треском провалилась.