Стивен Кинг - Сердца в Атлантиде Страница 43

— Так ты уже моя девочка, — сказал Бобби.

— Тогда объясни мне, что случилось?

И Бобби услышал, как он рассказывает ей все, начиная со дня, когда Тед поселился в доме, а его мать сразу Теда невзлюбила. Он рассказал ей про первый провал Теда, о низких людях, о знаках низких людей. Когда он дошел до знаков, Кэрол подергала его за рукав.

— Что? — спросил он. — Ты мне не веришь? — Горло у него все еще хранило тот душащий переизбыток чувств, который остался после рыданий, но ему становилось легче. Если она ему не поверит, он на нее не разозлится. Даже ни чуточки не обидится. Просто было несказанным облегчением рассказать обо всем об этом. — Да я понимаю. Знаю, какой чушью это кажется.

— Я видела такие смешные классики по всему городу, — сказала она. — И Ивонна, и Анджи. Мы про них говорили. Рядом с ними нарисованы звездочки и маленькие луны. А иногда еще и кометы.

Он уставился на нее.

— Разыгрываешь?

— Да нет же. Девочки ведь всегда смотрят на классики. Не знаю, почему. И закрой рот, пока муха не влетела.

Он закрыл рот.

Кэрол удовлетворенно кивнула, потом взяла его руку в свои и переплела их пальцы. Бобби поразился, как точно все пальцы прилегли друг к другу.

— Ну, а теперь расскажи мне остальное.

И он рассказал, завершив этим ошеломляющим днем: кино, «Угловая Луза», и как Аланна узнала в нем его отца, как они чуть было не попались на обратном пути. Он пытался объяснить, почему лиловый «Де Сото» словно бы не был настоящей машиной, а только казался. Но в конце концов сказал только, что «Де Сото» каким-то образом ощущался, будто что-то живое — как злое подобие страуса, на котором иногда ездил доктор Дулитл в серии фонокнижек о животных, какими все они увлекались во втором классе. Утаил Бобби только то, где он спрятал свои мысли, когда такси проезжало мимо «Гриля Уильяма Пенна», и у него глаза начали чесаться сзади.

Он поборолся с собой, а потом выпалил худшее, точно коду: он боится, что поездка его мамы в Провиденс с мистером Бидерменом и теми двумя была ошибкой. Скверной ошибкой.

— Ты думаешь, мистер Бидермен за ней ухаживает? — спросила Кэрол. Они пошли назад к скамье, где она оставила скакалку. Бобби подобрал ее и отдал Кэрол. Они пошли к выходу из парка в сторону Броуд-стрит.

— Ну-у… может быть, — угрюмо сказал Бобби. — Или во всяком случае… — Тут была часть того, чего он боялся, хотя для этого не было ни названия, ни образа — будто что-то зловещее, укрытое брезентом. — Во всяком случае, она думает, что так и есть.

— Он попросит ее выйти за него замуж? Тогда он станет твоим отчимом.

— Черт! — Бобби ни разу не подумал о мистере Бидермене как об отчиме и отчаянно пожалел, что Кэрол заговорила об этом. От одной только мысли его взяла жуть.

— Если она его любит, тебе лучше попривыкнуть к этому. — Кэрол говорила, будто взрослая, опытная женщина, и Бобби стало еще хуже. Наверное, она в это лето слишком часто смотрела сериалы «Ах, Джон, ах, Марша!» со своей мамой. И, как ни странно, в чем-то ему было бы все равно, если бы его мама полюбила мистера Бидермена. Это было бы мерзко, потому что мистер Бидермен — мразь, но зато понятно. Манера его матери считать каждый цент, ее жлобство имели какое-то отношение к этому, как и то, что заставило ее вновь закурить, а иногда и плакать по ночам. Разница между Рэндоллом Гарфилдом, его матери ненадежным мужем, который оставил после себя неоплаченные счета, и Рэнди Гарфилдом Аланны, который любил, чтобы проигрыватель включали погромче… даже эта разница могла быть частью того же. (А были ли неоплаченные счета? А был ли аннулированный страховой полис? Зачем бы его матери лгать про все это?) С Кэрол ни о чем таком он говорить не мог. И не от скрытности. Просто он не знал, как говорить о таком.

Они пошли вверх по склону. Бобби взял одну ручку скакалки, и они волокли ее по тротуару между собой. Внезапно Бобби остановился и ткнул пальцем.

— Посмотри!

Впереди с одного из пересекавших улицу электропроводов свисал длинный желтый хвост воздушного змея. Он изгибался, напоминая вопросительный знак.

— Угу. Я вижу, — сказала Кэрол тихим голоском. Они пошли дальше. — Ему надо уехать сегодня же, Бобби.

— Он не может. Бой сегодня вечером. Если победит Альбини, Тед должен получить выигрыш в бильярдной завтра вечером. По-моему, деньги ему очень нужны.

— Конечно, — сказала Кэрол. — Стоит посмотреть, как он одет, и сразу ясно, что он на мели. Наверное, он поставил свои последние деньги.

«Как он одет… это только девчонки замечают», — подумал Бобби и открыл рот, чтобы сказать ей это. Но тут кто-то позади них сказал:

— Погляди-ка! Да это же Гербер-Беби и Малтекс-Беби. Как делишки, бебюськи?

Они оглянулись. К ним медленно съезжали с холма на велосипедах трое ребят в оранжевых рубашках Сент-Габриэля. В корзинках на рулях лежали всякие бейсбольные принадлежности. Один, прыщавый балда, у которого с шеи свисал на цепочке серебряный крест, засунул бейсбольную биту в самодельный футляр на спине. «Выпендривается под Робин Гуда», — подумал Бобби, но все равно перепугался. Это же были большие парни, старшеклассники, ученики приходской школы, и если они решили отправить его в больницу, то он отправится в больницу. «Низкие парни в оранжевых рубашках», — подумалось ему.

— Привет, Уилли, — сказала Кэрол одному из них. Но не балде с битой за спиной. Она говорила спокойно, даже весело, но под небрежностью ее тона Бобби ощутил страх, трепещущий, как птичьи крылышки. — Я смотрела, как вы играли. Ты здорово ловил.

У того, кому она это сказала, было уродливое недолепленное лицо под густыми, зачесанными назад каштаново-рыжими волосами и над торсом взрослого мужчины. Велосипед «хаффи» выглядел под ним нелепо маленьким. Бобби подумал, что он похож на тролля из волшебной сказки.

— Тебе-то что, Гербер-Беби? — спросил он.

Все трое сентгабцев поравнялись с ними. Затем двое — с болтающимся крестом и тот, которого Кэрол назвала Уилли — продвинулись чуть дальше, опустив ноги до земли и ведя велосипеды. С возрастающим отчаянием Бобби понял, что они с Кэрол окружены. Он ощущал смешанный запах пота и «виталиса», исходивший от ребят в оранжевых рубашках.

— Ты кто такой, Малтекс-Беби? — спросил третий сентгабец у Бобби. Он наклонился над рулем своего велосипеда. — Никак Гарфилд? А? Билли Донахью тебя все еще разыскивает с того случая прошлой зимой. Хочет зубы тебе повышибать. Может, мне сейчас выбить парочку прямо тут, проложить ему дорожку?

У Бобби в животе словно что-то зашевелилось, будто змеи в корзинке. «Я не заплачу. Что бы ни было, я не заплачу, пусть хоть в больницу попаду. И я попытаюсь защитить ее».