Рэй Брэдбери - Отныне и вовек Страница 24

— Итак, — продолжал он. — Это не солнце, не луна и не галактика. Кто скажет, как это называется?

— Сэр, — несмело произнес Рэдли, — это же просто комета.

— Нет! — проорал капитан. — Не просто комета. Это бледная невеста с развевающейся фатой возвращается на брачное ложе к своему исчезнувшему, не познавшему ее жениху. Разве она не чудо, ребята? Священный ужас для глаз наших.

Мы стояли молча, в ожидании.

Рэдли, подойдя ближе, спросил:

— Капитан, не та ли это комета, что впервые прошла мимо Земли лет тридцать назад?

И я, что-то смутно припоминая, назвал имя:

— Левиафан.

— Точно! — провозгласил капитан. — А ну, повтори! Громче!

— Левиафан, — повторил я, не понимая, к чему он клонит. — Величайшая комета в истории.

Капитан резко отвернулся от звездного экрана, переведя на нас свой пристальный невидящий взгляд:

— Грубая мощь Вселенной в виде света и развевающегося кошмара несется вперед. Левиафан!

— Не тот ли самый Левиафан, — вполголоса начал Рэдли, — выжег ваши глаза?

Люди зашептались, вглядываясь в прекрасное чудовище.

— Только лишь для того, чтобы дать мне великое прозрение! — воскликнул капитан. — Да! Левиафан! Я видел эту комету вблизи. Трогал кромку необъятной, в миллион миль, фаты. А потом эта непорочная белизна приревновала мой влюбленный взгляд и лишила меня зрения. Тридцать, тридцать, тридцать лет назад. И каждую ночь она возникает перед моим мысленным взором: летящая, полная арктических чудес грозовая туча, белоснежная Божья посланница. Я стремился к ней. Принес ей в жертву мою воспаленную душу. Но она погасила меня, как свечу! А потом улетела, не оглянувшись. Хотя смотрите.

Он дотронулся до трехмерной схемы, и комета стала еще больше, загорелась еще ярче.

— Левиафан возвращается, — произнес капитан. — Тридцать долгих лет ждал я этого дня, и время наконец пришло. Из вас, ребята, я составил экипаж своего космического корабля, чтобы помчаться навстречу этому ниспадающему свету, который однажды поверг меня во мрак, но теперь возвращается, чтобы встретить свой конец. Скоро я занесу кулак, ваш общий кулак, чтобы нанести удар.

Люди встревожились, но никто ничего не сказал.

— Что? — спросил капитан. — Молчите?

— Сэр, — обратился к нему Рэдли, — это не наше задание, не наша миссия. Ведь на Земле у нас остались близкие…

— Они узнают об этом! И будут торжествовать, когда мы пустим кровь этому чудовищу и похороним его в могильнике туманности Угольный Мешок.

— Но возникнут вопросы, сэр, — возразил Рэдли.

— А мы на них ответим. И выполним свою миссию. После того, как разделаемся с Левиафаном. Будем учиться ремеслу чистого разрушения. Посмотрите на Левиафана! Что это? Летящий ужас, что вырвался из горла Божьего, когда Он, изведав тьмы, спал? Изнуренный временем, изможденный после Сотворения мира, содрогнулся ли Бог в неудержимом приступе кашля, чтобы избавиться от этого обескровленного сгустка? Кто знает, кто способен угадать или рассказать? Мне известно лишь одно: этот древний бич, этот выплюнутый ком, что угрожает Вселенной, гонится за нами по пятам. Теперь умерим свой пыл. Где Бог — там весна и свежие ветры. А Левиафан несет кровопролитие и гибель. Великий Боже, я преклоняюсь пред Тобой. Но Твой старый недуг пришел разрушить тело мое, раздробить кости и полыхнуть в мои мертвые глаза своим зловещим светом. Только безумие даст мне силы для этой последней ночи. Только сумасшествие позволит вести долгую битву по всему фронту. Задохнувшись и погибнув у тебя в лапах, Левиафан, вернусь я к моему Господу.

Мы застыли, словно околдованные.

Наконец Рэдли осмелился высказаться:

— Ад, о котором вы вели речь… он и есть тот самый ад?

— Что тут скажешь, — ответил капитан, — ведь это явилась сама Смерть, чтобы свести старые счеты. Бог оценивает Себя на Земле в четыре миллиарда сил. Но это чудовище собирается нарушить порядок вещей. За какой-нибудь месяц эта тварь длиной в световой год взметнет Тихий океан и затопит все живое на Земле.

— Но наши ученые, сэр… — начал Рэдли.

— Слепцы! — проорал капитан. — Нет, хуже! Ибо даже слепой, как я, способен видеть! Ведь в прежних своих нашествиях Левиафан обходил нашу Землю за миллионы километров.

— А в этот раз, — настаивал Рэдли, — согласно расчетам, комета пройдет на расстоянии в шесть раз большем от Земли.

— Вы, умники, предвидите Выживание? А я предвижу Смерть! — проревел капитан. — Это будут наши похороны. Преображенный, переброшенный на новые орбиты, прикормленный далекими темными мирами, недоступными нашему наблюдению, и подгоняемый силами зла, Левиафан сейчас меняет курс, чтобы обречь нас всех на смерть. Разве никто этого не видит или всем все равно?

Стоя в шеренгах, мы беспокойно переминались с ноги на ногу. Речи капитана отдавали безумием, а между тем он был преисполнен силы и твердости.

— Если все, что вы сказали, — правда, нам следует быть начеку, — выговорил наконец Рэдли.

— Так точно! — гаркнули мы как один.

— Вот доказательства, Рэдли, — сказал капитан. — Здесь все мои выкладки. — Он достал из кармана кителя диск и протянул его на голос Рэдли. — Введите их в компьютер как можно быстрее: призовите на помощь все свои способности и Божий промысел.

— Я сам возьмусь за ваши графики, сэр, — хмуро заверил Рэдли.

— Поспеши, — приказал капитан. — Обработай, изучи — и увидишь.

Рэдли покрутил диск в руках.

— Ибо здесь ты найдешь Страшный суд, — продолжал капитан. — Но коли случится тебе найти безмятежность, желанный покой и приятные путешествия, дружище… коли найдешь чистые небеса и зеленые райские кущи, подтверди это изящными расчетами! Поиграй на компьютере. Если заключительным аккордом будет радость, я приму ее и распоряжусь повернуть назад, к пастбищам, где резвятся конские табуны; отдам такой приказ без тени сожаления.

— Уговор дороже денег, сэр.

— Где твоя рука? — спросил капитан, протягивая свою руку.

— Вот она, сэр.

Капитан сжал ему руку:

— А теперь, дружище, займись делом. Мы с тобой ударили по рукам. Поддержат ли нас остальные сердцем и душой?

— Поддержим! — раздались наши голоса.

— Всем, чем сможем! — добавил я.

— Мы — за! — неслось из строя.

Не отпуская руку Рэдли и впечатывая в его ладонь диск, капитан прокричал последнюю клятву:

— Раны Христовы да поглотят комету! Благодарствую за эти сладостные звуки. Команда! Наш долг свят. Не будет людей более великих, чем вы, в истории человечества, хотя пески времени вечно бегут в часах, огромных, как берег Творения в далеком Центавре! Спасем же нашу Землю! Навигаторы, по местам! Помните: Левиафан — это длинный, белый, гнойный рубец на теле космоса, свет, что гасит свет. Исцеление — в наших руках. Проверьте системы слежения. Первый, кто засечет комету, получит двойное жалованье за этот рейс! Вольно. Разойдись!