Дорис Лессинг - Золотая тетрадь Страница 20

- Категория: Проза / Современная проза
- Автор: Дорис Лессинг
- Год выпуска: 2009
- ISBN: 978-5-367-01068-8 (рус.), 978-0-00-724720-2 (англ.)
- Издательство: Амфора
- Страниц: 260
- Добавлено: 2018-09-12 04:15:13
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Дорис Лессинг - Золотая тетрадь краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Дорис Лессинг - Золотая тетрадь» бесплатно полную версию:История Анны Вулф, талантливой писательницы и убежденной феминистки, которая, балансируя на грани безумия, записывает все свои мысли и переживания в четыре разноцветные тетради: черную, красную, желтую и синюю. Но со временем появляется еще и пятая, золотая, тетрадь, записи в которой становятся для героини настоящим откровением и помогают ей найти выход из тупика.
Эпохальный роман, по праву считающийся лучшим произведением знаменитой английской писательницы Дорис Лессинг, лауреата Нобелевской премии за 2007 год.
* * *
Аннотация с суперобложки 1
Творчество Дорис Лессинг (р. 1919) воистину многогранно, среди ее сочинений произведения, принадлежащие к самым разным жанрам: от антиколониальных романов до философской фантастики. В 2007 г. Лессинг была присуждена Нобелевская премия по литературе «за исполненное скепсиса, страсти и провидческой силы постижение опыта женщин».
Роман «Золотая тетрадь», который по праву считается лучшим произведением автора, был впервые опубликован еще в 1962 г. и давно вошел в сокровищницу мировой литературы. В основе его история Анны Вулф, талантливой писательницы и убежденной феминистки. Балансируя на грани безумия, Анна записывает все свои мысли и переживания в четыре разноцветные тетради: черная посвящена воспоминаниям о минувшем, красная — политике, желтая — литературному творчеству, а синяя — повседневным событиям. Но со временем появляется еще и пятая, золотая, тетрадь, записи в которой становятся для героини настоящим откровением и помогают ей найти выход из тупика.
«Вне всякого сомнения, Дорис Лессинг принадлежит к числу наиболее мудрых и интеллигентных литераторов современности». PHILADELPHIA BULLETIN
* * *
Аннотация с суперобложки 2
Дорис Лессинг (р. 19119) — одна из наиболее выдающихся писательниц современности, лауреат множества престижных международных наград, в числе которых британские премии Дэвида Коэна и Сомерсета Моэма, испанская премия принца Астурийского, немецкая Шекспировская премия Альфреда Тепфера и итальянская Гринцане-Кавур. В 1995 году за многолетнюю плодотворную деятельность в области литературы писательница была удостоена почетной докторской степени Гарвардского университета.
«Я получила все премии в Европе, черт бы их побрал. Я в восторге оттого, что все их выиграла, полный набор. Это королевский флеш», — заявила восьмидесятисемилетняя Дорис Лессинг журналистам, собравшимся возле ее дома в Лондоне.
В издательстве «Амфора» вышли следующие книги Дорис Лессинг:
«Расщелина»
«Воспоминания выжившей»
«Маара и Данн»
«Трава поет»
«Любовь, опять любовь»
«Повесть о генерале Данне, дочери Маары, Гриоте и снежном псе»
«Великие мечты»
Цикл «Канопус в Аргосе: Архивы»
«Шикаста»
«Браки между Зонами Три, Четыре и Пять»
«Сириус экспериментирует»
«Создание Представителя для Планеты Восемь»
«Сентиментальные агенты в Империи Волиен»
Готовится к печати:
«Кошки»
* * *
Оригинальное название:
DORIS LESSING
The Golden Notebook
* * *
Рисунок на обложке
Светланы Кондесюк
Дорис Лессинг - Золотая тетрадь читать онлайн бесплатно
— Если это не критика, то что это? — поинтересовался Ричард, недобро усмехаясь.
— Не критика, а просто оценочное суждение, — сказала Молли, торжествуя.
— Ну вас к черту, — сказал Ричард.
Томми, не обращая на них никакого внимания, продолжал говорить, обращаясь к той части комнаты, где сидела его мать.
— Дело в том, что к добру ли, не к добру ли, но ты научила меня верить в определенные вещи, а теперь ты говоришь, что я могу взять и пойти работать к Портманам. Почему?
— Ты имеешь в виду, — сказала Молли с горьким упреком в собственный адрес, — почему я сама не предлагаю тебе что-нибудь другое, лучше?
— Может быть, лучше ничего и нет. Это не твоя вина, — я не говорю, что это твоя вина.
Это было сказано с мягкой и убийственной непреложностью, и Молли громко и откровенно вздохнула, пожала плечами и развела руками.
— Я был бы не против, если б я стал таким, как ты и все твои, проблема не в этом. Я вот все слушал и слушал твоих друзей, слушал в течение многих лет, и вы все, похоже, очень запутались, или вам так кажется, даже если это не так, — продолжал Томми, хмурясь и тщательно обдумывая и выговаривая каждое слово. — Я нормально к этому отношусь, но ваша беда в том, что в какой-то момент вы себе не сказали: «Я собираюсь стать таким-то человеком». Я имею в виду, что, наверное, и у тебя, и у Анны был такой момент, когда вы не без удивления сказали: «Так вот я какая, оказывается, да?»
Анна и Молли улыбнулись друг другу и ему, признавая, что это действительно так и было.
— Ну, хорошо, — сказал Ричард с деланной веселостью. — С этим мы разобрались. Если ты не хочешь стать таким, как Анна с Молли, у тебя есть альтернатива.
— Нет, — сказал Томми. — Я еще не прояснил свою позицию, если так можно выразиться. Нет.
— Но ты должен делать хоть что-нибудь! — резко выкрикнула Молли, и в голосе ее не было веселого добродушия, в нем звучал испуг.
— Но ты же не делаешь, — сказал Томми, как будто это было фактом очевидным и не нуждалось в доказательствах.
— Но ты же только что сказал, что не хочешь становиться такими, как мы.
— Не то чтобы я не хочу, но я не думаю, что могу. — Теперь Томми повернулся к отцу и принялся терпеливо тому объяснять: — Вот как обстоит дело с мамой и с Анной. Никто не говорит: «Анна Вулф — писательница» или «Молли Джейкобс — актриса», а если и говорят, то только при первом знакомстве. Они не… я хочу сказать, обе они не сводятся к тому, что делают профессионально; а если я начну работать у тебя, тогда я стану тем, кем я работаю. Разве ты этого не понимаешь?
— Честно говоря, нет.
— Я хочу сказать, что я бы лучше… — Томми запнулся и на мгновение замолчал, сомкнув губы и хмурясь. — Я думал об этом, потому что знал, что мне придется вам это объяснять. — Он произнес это терпеливо, вполне готовый дать отпор любым несправедливым притязаниям со стороны родителей. — Такие люди, как Анна, или как Молли, или же как кто-то другой им подобный, они никогда не представляют собой что-то одно. И понятно, что они могут измениться и стать чем-то другим. Я не говорю, что изменятся их характеры, но они не представляют собой какие-то застывшие формы. Понятно, что если в мире что-то случится, если произойдет какая-либо перемена, революция или что-нибудь еще… — Он на мгновение терпеливо замолчал, пережидая, пока Ричард, раздраженно и с шумом втянувший в себя воздух при слове «революция», выдохнет, а затем продолжил: — Они станут чем-то другим, если это понадобится. Но ты, папа, никогда не станешь иным. Тебе всегда придется жить так, как ты живешь сейчас. Ну, а я так не хочу, — заключил Томми, позволяя своим губам сомкнуться по завершении всех этих разъяснений.
— Ты будешь очень несчастным, — сказала Молли, почти со стоном.
— Да, это другой вопрос, — сказал Томми. — Когда мы все это обсуждали в последний раз, ты закончила разговор словами: «Ох, но ты будешь несчастен». Как будто это самое страшное. Если уж речь зашла о счастье или несчастье, то я не назвал бы тебя или Анну счастливыми людьми, но, по крайней мере, вы намного более счастливы, чем мой отец. Не говоря уж о Марион. — Последнюю фразу он произнес тихо, откровенно обвиняя своего отца.
Ричард сказал с горячностью в голосе:
— А почему ты не хочешь знать, что по этому поводу думаю я, а также Марион?
Томми продолжил, не обратив на слова отца никакого внимания:
— Я знаю: то, что я говорю, звучит, наверное, нелепо. Еще до того, как я вообще начал, я знал, что покажусь вам наивным.
— Конечно, ты наивен, — сказал Ричард.
— Ты не наивен, — сказала Анна.
— Когда мы в прошлый раз закончили наш с тобой разговор, Анна, я пришел домой и подумал: «Да, Анна, должно быть, считает, что я ужасно наивен».
— Нет, я так не подумала. Дело не в этом. Чего ты, похоже, не понимаешь, так это того, что мы хотим, чтобы у тебя все получилось лучше, чем у нас.
— А зачем это и к чему?
— Может, и мы еще можем измениться и стать лучше, — сказала Анна, уважительно апеллируя к его молодости. Различив эту нотку в своем голосе, она рассмеялась и добавила: — Боже, Томми, неужели ты не понимаешь, до какой степени строго ты нас судишь?
Впервые Томми хоть как-то показал, что и у него есть чувство юмора. Он по-настоящему, впрямую на них посмотрел, сначала на Анну, а затем на мать, и улыбнулся.
— Вы забываете, что я слушал ваши разговоры всю свою жизнь. Уж я-то вас знаю, не так ли? Я действительно считаю, что иногда вы обе ведете себя как-то по-детски, но мне это нравится больше, чем… — Он не закончил последнюю фразу и не посмотрел на своего отца.
— Очень жаль, что ты так никогда и не предоставил мне возможности высказаться, — сказал Ричард, почти что с чувством искренней жалости к себе; а Томми в ответ на это быстро и упрямо от него отстранился. Он сказал, обращаясь к Анне и к Молли:
— Я уж лучше буду неудачником, как вы, чем стану преуспевать и все такое прочее. Но я не хочу сказать, что стремлюсь стать неудачником. Люди ведь не стремятся к этому сознательно, да? Я знаю, чего я не хочу, но не знаю, чего хочу.
— У меня есть парочка практических вопросов, — сказал Ричард, пока Анна и Молли сухо обдумывали слово «неудачники», которое мальчик употребил в точно таком же значении, как это сделали бы и они. И все же ни одна из них не стала бы так определять себя саму — или, по крайней мере, не стала бы этого делать с такой готовностью и так бесповоротно.
— На что ты собираешься жить? — поинтересовался Ричард.
Молли рассердилась. Ей бы не хотелось, чтобы огонь насмешек Ричарда изгнал Томми из того безопасного убежища для размышлений, которое она ему предоставила.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.