Знак свыше. Иронические рассказы - Владимир Слуцкий Страница 9

Доцент Института культуры Игорь Николаевич Куваев привычно принимал отчёты этнографической экспедиции, в которую ездили все студенты. Экспедиция приравнивалась к практике и была обязательной для всех. Каждый студент выбирал себе определённый район и посещал в нём разные деревни, пытаясь найти что-нибудь самобытное.

– Ну, Штучкина, рассказывай, где была, что удалось обнаружить?

– Игорь Николаевич, я ездила в деревни вокруг Вышнего Волочка.

– И что удалось найти?

– Многое. Я записала восемь неизвестных частушек, две сказки и пять бранных слов.

– Отчёт я посмотрю, а пока пропой мне какую-нибудь частушку.

– Ой, так они все с матом… Нет, вспомнила, есть одна с нормативной лексикой.

– Ну так пой, не тяни.

– Эх, мать, моя мать,

Не пускает ночию.

А я днём гулять пойду,

Больше наворочую!

– Неплохо, Штучкина, неплохо. Продуктивно поработала… Кто у нас там следующий?

Следующим был Савелий Костиков.

– Ну, Костиков, а ты куда ездил?

– Ездил я в Великий Устюг.

– Интересно, это же родина Деда Мороза.

– Точно, Игорь Николаевич, именно ему я и посвятил своё расследование…

– В каком смысле расследование?

– В прямом. Меня давно интересовал вопрос: как это так, у Деда Мороза внучка Снегурочка есть, а про жену и детей ничего неизвестно.

– И как, выяснил? – заинтересовался Игорь Николаевич.

– Кое-что накопал. Зовут его Тимофей Морозов, потомственный Дед Мороз, и отец его был Дедом Морозом, и дед…

– Продолжай.

– После армии женился он на местной девушке Варваре Холодной, но вскоре она поменяла имя на Пургу. Сделала это официально, ей ввиду особых обстоятельств разрешили. И стала она Пурга Морозова. У них родились дети: трое мальчиков и одна девочка. Назвали их соответственно: Буран, Гололёд, Иней и Вьюга.

– И как дети?

– Да всё не здорово… Буран учиться не хотел, связался с плохой компанией, получил срок за хулиганство. Гололёд оказался скользким типом, занимался какими-то тёмными делишками, чего-то там у него не пошло. Тогда он разослал резюме и через какое-то время уехал в США, в Техас, работать Санта-Клаусом. Говорят, американцы его хорошо приняли и всем хвастают, что у них Санта – родной сын русского Деда Мороза.

– А Иней как?

– С ним отец не общается.

– Почему?

– Помните, когда мы проходили популярные советские песни, там в одной были такие слова: «Синий-синий иней лёг на провода…» Так вот, Иней оказался даже не синим, а голубым. В Великом Устюге с этим строго, так что он себе дружка в Питере нашёл, туда и укатил.

– А чья же дочка Снегурочка?

– Вьюги, только замужем она не была, родила вне брака.

– Ну, хоть она с отцом…

– Если бы, она при первой возможности оставила отцу Снегурочку и улизнула с каким-то снабженцем в Череповец.

– А как же всё это допустила Пурга? Она всё-таки мать…

– Дед Мороз с ней давно развёлся.

– Из-за чего?!

– Характер оказался очень сварливым. Она постоянно его пилила, то утром не пей, то с этими друзьями не пей…

– А разве Дед Мороз пьёт?

– Ну, это все знают… Даже есть популярная шутка: «Дед Мороз – красный нос». С другой стороны, жизнь у него непростая. А Пурга его не понимала, делала при всех замечания… Он ей говорит: «Пурга, что ты несёшь?!» А она ещё больше распаляется. Кстати, именно от них пошло образное выражение «нести пургу».

– Савелий, вот объясни мне, на фига ты всё это расследовал? Перед тобой стояла задача найти песенки-частушки, сказки-былины, а ты… А ты…

– А что я?!

– Образ Деда Мороза разрушил! Я лично в него верил, каждый год ёлочку наряжал… Думал, вдруг он придёт, а у меня дома всё готово…

– Я ж не хотел, просто любопытно было.

– Значит так, Савелий, о твоём расследовании знаем только ты и я. Ну а практику я тебе, так уж и быть, зачту…

На спор

Профессор медицины Илья Андреевич Бортников поспорил. Поспорил со своим соседом по даче Павлом Сергеевичем Хромовым, тоже профессором медицины. Они оба преподавали во Втором меде и жили в одном коттеджном посёлке «Доктор Хаус».

Бортников утверждал, что он, идеально зная симптомы любой болезни и будучи абсолютно здоровым, может легко доказать молодому врачу, что болен.

– Не докажете, – спокойно возражал Хромов. – Сейчас все молодые врачи знающие. Их не проведёшь.

– Про врачей не скажу – давно в поликлинике не был. А студенты у меня плохо учатся, на одних шпаргалках выезжают. Или прямо с мобильников списывают.

– Ну это вы зря. Думающий сейчас студент пошёл, увлечённый, – не сдавался Хромов.

– Тогда так. Вы моё здоровье, Пал Сергеевич, знаете. Не далее как вчера мы с вами два часа в большой теннис резались. Так вот, спорим, что завтра я к вам на стол положу мой больничный?

– Спорим, спорим… Только на что?

– На ваш классный биокамин, который от настоящего вообще не отличить.

– А если выиграю я? И вам никакого больничного получить не удастся? – с усмешкой поинтересовался профессор Хромов.

– Тогда забирайте мой новенький электросамокат!

– Согласен, только одно условие: больничный вы должны получить в районной поликлинике по месту жительства. А то с вашими связями вы сумеете у своих бывших учеников оформить даже свидетельство об инвалидности, не то что больничный.

– Замётано!

На следующий день Бортников встал пораньше и записался к дежурному терапевту. Затем он докрасна растёр ноздри, надел старый мешковатый костюм и, не побрившись, двинулся в районную поликлинику.

Ему было назначено на 10:40. Он сел на стул и стал ждать своей очереди.

– У меня на 11 к доктору Перепёлкину! – раздался откуда-то сверху громкий женский голос. Он принадлежал полной даме весьма средних лет. «Отложение солей и камни в почках, – безошибочно по одному внешнему виду определил профессор и подумал: Перепёлкин – смешная фамилия. Где-то я уже её слышал…»

Из раздумий профессора вывел зычный голос медсестры:

– Следующий, проходите.

Всегда стройный, подтянутый профессор сгорбился и, шаркая, прошёл в кабинет. Несколько раз чихнув, он с трудом устроился на стуле и только после этого взглянул на врача. Перед ним сидел… Перепёлкин, один из самых отстающих студентов, окончивший институт два-три года назад, и с интересом смотрел на профессора.

– Здравствуйте, Илья Андреевич, – сказал Перепёлкин таким ровным спокойным голосом, как будто к нему на приём каждый день приходят профессора медицины.

Бортников уже пришёл в себя от несколько неожиданной встречи, поздоровался и тоном, не терпящим возражений, сказал:

– Ну вот что, Перепёлкин, у меня острое респираторное заболевание. Выпишите мне больничный на три дня, и дело с концом.

– Не будем спешить с выводами,