Пройти по Краю Мира - Эми Тан Страница 9

у нее вдобавок нет воображения? Она раздумывала, не сказать ли «ономатопия», слово, которое позволило ей выиграть конкурс диктантов в пятом классе. Но «ономатопия» была для нее всего лишь набором звонких слогов, за которыми не стояло решительно никакого смысла. Трам-тара-рам.

— У меня еще нет любимого слова, — наконец решилась она. — Наверное, я так привыкла ими пользоваться, что мне сложно посмотреть на них с какой-нибудь неутилитарной точки зрения.

— А чем ты занимаешься?

— Раньше занималась корпоративными коммуникациями, потом стала внештатным редактором, а несколько лет назад занялась написанием книг в соавторстве. В основном это мотивирующая литература по саморазвитию, о том, как улучшить свое здоровье, интимную и духовную жизнь, что-то в этом духе.

— Так ты книжный доктор!

Рут понравилось, как он назвал ее профессию — «Книжный доктор». Сама она себя так никогда не называла, да и никто другой ничего подобного не говорил. Чаще всего ее называли «литературным негром» или «писателем-призраком», и она терпеть не могла этих определений. Ее мать думала, что она действительно может писать призракам.

— Да, — согласилась она. — Наверное, это можно так назвать: «книжный доктор». Но я себя считаю скорее переводчиком, потому что помогаю людям переложить их умные мысли на бумагу. И с какими-то книгами это получается само по себе, а с какими-то приходится повозиться.

— Тебе никогда не хотелось написать собственную книгу?

Она задумалась. Конечно, ей этого хотелось. Она мечтала написать роман в стиле Джейн Остин, чтобы там рассказывалось о жизни высшего общества и чтобы эта книга не имела ничего общего с ее собственной жизнью. Много лет назад она мечтала писать только ради того, чтобы сбегать от действительности. Там, на бумаге, она могла заново переписать свою жизнь и стать совсем другим человеком. А потом продолжать жить в этом новом образе. Пользуясь воображением, она могла изменить решительно все: себя, мать, прошлое. Но идея пересмотра жизни ее почему-то пугала. Словно воображение могло чем-то навредить ей самой, даже в том, что ей не нравилось, и другим. Описание желаний было даже опаснее, чем мечты.

— Я думаю, почти каждый человек мечтает написать собственную книгу, — ответила она. — Но мне кажется, я лучше умею переводить чужие мысли.

— И тебе нравится это делать? Это приносит тебе радость?

— Да, однозначно. К тому же у меня остается достаточно возможностей заниматься тем, что я люблю.

— Счастливая!

— Так и есть, — согласилась она. — Так и есть.

Ей было приятно разговаривать с ним на эти темы.

С Вэнди она больше говорила о том, что ей не нравится, чем о том, что нравится. Они сочувствовали друг другу, когда кто-то из них становился жертвой возмутительного шовинизма, плохого воспитания или депрессивного состояния матерей. А разговоры с Артом позволяли открывать новые неожиданные черты в себе и в нем. Он хотел знать, что ее вдохновляет, в чем разница между ее мечтами и целями, во что она верит и что заставляет ее двигаться вперед.

— В чем разница? — переспросила она.

— Ну, есть вещи, которые ты делаешь для себя, — пояснил Арт. — А есть то, что для других. Может быть, они ничем и не отличаются.

Благодаря этим разговорам она поняла, что считает удачей работать внештатным редактором и «книжным доктором». И это осознание подарило ей радость:

Однажды вечером, спустя примерно три недели со дня знакомства, их общение изменилось, став более личным.

— Если честно, мне нравится жить одной, — услышала она собственные слова. Ей удалось убедить себя в том, что это было правдой.

— А вдруг ты встретишь идеального партнера?

— Он может оставаться идеальным в своей квартире, а я останусь идеальной в своей. Таким образом, мы никогда не скатимся в кошмар выяснения, чьи лобковые волосы засорили слив в ванной.

Арт рассмеялся:

— Боже! Ты что, правда жила с человеком, который скандалил из-за этого?

Рут выдавила из себя смешок, не отрывая взгляда от кофе. Ведь это она устроила тот скандал.

— Ну, мы по-разному относились к чистоте, — сказала она. — Слава богу, мы не поженились. — Произнеся это, она почувствовала, что наконец-то выразила правду, а не попыталась замаскировать свою боль.

— Так вы собирались пожениться?

Даже Бэнди она так и не смогла рассказать о том, что тогда произошло между ней и Полом Шинном. Она не скрывала от подруги того, что ее раздражало в Поле, и в разговорах часто говорила, что ей кажется, что им стоит расстаться. Поэтому, когда она объявила об их с Полом разрыве, Вэнди воскликнула:

— Ну наконец-то ты это сделала! Вот и молодец!

С Артом было легко обсуждать прошлое, потому что он не был его частью. Он был просто ее приятелем по йоге, не более. Он не знал о ее прежних страхах и надеждах, поэтому рядом с ним она могла препарировать прошлое отстраненно, логично и искренне.

— Мы думали о свадьбе, — сказала она. — А как иначе, если ты живешь с человеком на протяжении четырех лет? И знаешь, со временем страсть уходит, а разногласия остаются. В один прекрасный день он сообщил мне, что подал документы на перевод в Нью-Йорк и что этот перевод одобрили.

Рут вспомнила, как была удивлена и как стала упрекать Пола в том, что он не сказал ей об этом заранее.

— Конечно, я могу работать где угодно, — говорила она тогда ему, раздраженная и обрадованная мыслью о переезде в Манхэттен. — Но сам переезд — это такое хлопотное дело, не говоря уже о том, что мне придется оставить здесь мать. И мне придется жить в городе, где у меня нет никаких связей. Почему ты не говорил мне об этом до самой последней минуты? — Этот вопрос был риторическим, но ответом на него стало неловкое молчание Пола.

— Так и вышло, что я не предложила поехать с ним и он не позвал меня с собой, — просто сказала она Арту, стараясь не смотреть ему в глаза. — Так что разрыв получился цивилизованным. Мы оба пришли к мысли, что надо жить дальше, только уже порознь. Ему хватило такта не винить в разрыве меня. Он говорил, что сам был еще незрелой личностью, в то время как я была очень ответственной. — Она состроила дурашливую рожицу, словно показывая, что этот эпитет можно применить к ней только в шутку. — Хуже всего было то, каким он стал милым в тот момент, как будто ему было очень стыдно так со мной поступать. И разумеется, весь прошедший год я провела в попытках разобраться, какие наши ошибки, вернее, мои ошибки всё разрушили. Я обдумывала каждую нашу ссору. Я